Рафаэль Соколовский
Да уж... А ведь 1914 год.
Борис Кустодиев. Натюрморт с фазанами. 1914. Астраханская государственная картинная галерея имени П.М.Догадина
Аркадий Аверченко
Эту историю скромный автор считает одной из самых удивительных историй┘
Кажется – чего проще: главное действующее лицо хотело просто, честно, по-русски все объяснить, автор тоже хотел просто, честно, по-русски все объяснить, но┘ никак нельзя! Эта история так и останется без конца, будто книжка с отодранной на завертку винограда второй частью.
***
Главное действующее лицо – молодой, необъятно коммерческий господин – был выслан из Крыма, через линию фронта, в Совдепию.
У меня есть основательные данные утверждать, что своего преступления он и не намеревался скрывать, по крайней мере там, по ту сторону фронта. И мне как автору тоже нет никакой причины прикрывать своим молчанием негодяя, но┘ тут-то и начинается самое удивительное.
Негодяй, попав в Совдепию, очень охотно шел на то, чтобы цинично выложить о себе всю свою преступную подноготную; окружавшие его благосклонные слушатели стремились к этому же самому, и автор тоже.
И однако же из этого ничего не вышло!..
***
Впервые, когда Негодяй (из уважения к тому, что он мне дал такую хорошую тему – буду писать его с большой буквы) – впервые, когда Негодяй попал в орбиту зрения совдеповцев – они окружили его, как обитатели Огненной земли окружали когда-то мореплавателя Кука: кое-кто тихонько сзади пощупал добротную материю его пальто, один угрюмый совдеповец, молча, понюхал кожу его желтого чемоданчика, а самый смелый взял в руки трость Негодяя и лизнул ее.
– Чего вы? – удивился Негодяй.
– Я думал – это сахарный тростник. Думал, сладкая.
– За что вас выслали? – осведомился старейшина племени.
– Извольте, расскажу, – с готовностью согласился Негодяй.
Все уселись вокруг Негодяя в кружок, и он, закурив папиросу, начал:
– Сидел я однажды┘
– Что вы это курите?
– Папиросу. А что?
– Давно я не видал. Разрешите взглянуть.
– Пожалуйста. Итак, сидел я однажды┘
– У вас там по карточкам папиросы?
– По каким там к черту карточкам! Не перебивайте! Итак, сидел я однажды в кафе┘
– Как в кафе?! Разве у вас там есть кафе?
– Сколько угодно. Сижу я однажды в кафе┘
– А что там обыкновенно делают, в кафе? – с любопытством спросил туземец, принявший трость Негодяя за сахарный тростник.
– Как что? Пьют кофе, шоколад.
– Расскажите, расскажите. Как же его пьют?..
– Ну что тут удивительного! Берут сдобный сухарик или кусочек пирожного, обмакивают в кофе┘
– Со сливками?
– Послушайте! Если вы меня будете перебивать – я никогда не кончу. Итак, сижу я, пью какао┘
– Небось, сладкий?
– Падите к черту. Пью какао, читаю газету┘
– Слушайте, она не с вами? Дайте хоть кусочек. Давно не читал газетки с буквой ять и твердым знаком!..
– Еще раз перебьете – брошу рассказывать!.. Вдруг попадается мне в глаза заметка, что русский рубль повысился, а иностранная валюта заметно падает! «Э! – подумал я. – На этом я могу, шутя, заработать пять-шесть миллиончиков!» И в тот же день после обеда┘
– После чего?!
– После обеда! Оглохли?..
– Что обедали? – спросил туземец, понюхавший чемодан, заискивающе прижимаясь к колену Негодяя.
– Фу-ты, какой тяжелый народ! Ну что я могу обедать┘ Суп, конечно┘
– С мясом?!
– С курицей, с лапшей! На второе – свиные отбивные, на третье┘
– Отбивные-то небось с косточкой? – задумчиво покачал головой старейшина племени.
Аркадий Аверченко
– Ну, конечно!!
– Покажите.
– Да что я вам обгрызенную кость в чемодане буду таскать, что ли?.. Вот что, мои дорогие┘ Если еще раз перебьете – прощайте! Ничего я вам не расскажу! Поняли?
Один совдеповец шепнул другому:
– Жалко, что он не сказал, что на третье. Наверное, сладенькое.
– Я так думаю – блинчики с вареньем┘
– Или винная ягода, вареная в сливках┘ Спроси его, а?
– Неудобно, рассердится.
– Итак, значит, пообедав, иду я в меняльную контору┘ А так как после выпитого вина голова немного кружилась┘
– Как – вино?! – раздался общий восторженный вопль. – Неужели у вас там есть вино?! Пьете?!
Негодяй злобно сверкнул глазами, вскочил, оттолкнул туземца, внимательно изучавшего шнуровку его ботинка, схватил чемодан и ушел, рыча от бешенства.
– О, добрый господин! Куда же вы?
– Падите к черту!
С тех пор он 12 раз пытался рассказать историю своего преступления, но ему не удавалось┘ Часто он не мог дотянуть даже до вина и меняльной конторы, застревал обыкновенно на супе с лапшей и курицей┘
А один раз ему пришлось бросить рассказ даже на описании вкуса крема, который был положен между слойкой пирожного, потребованного в кафе.
***
Вот таким образом захватывающе интересный конец этой истории остался таким же неизвестным и загадочным, как старинная история Мидяна.
«Юг России», 1920 г.
