Роман–деньги–роман

Конец года – для писателей горячее время. Время собирать премиальные урожаи. Кто-то опять громко заявит о себе в кругу коллег, кто-то останется обиженным и непонятым. Премий с каждым годом становится все больше и больше, но ясно ведь, что на всех не хватит. И тиражей они не прибавят, и окончательного счастья не принесут. Между тем престиж, профессиональная репутация и представление о больших, по-настоящему больших деньгах продолжают у многих ассоциироваться именно с литературными премиями. Хорошо ли жить по принципу «роман–деньги–роман»? Существуют ли в премиальном процессе объективные критерии или царит тотальная вкусовщина? Действуют ли рыночные механизмы или судьбы высоких наград решается в кулуарах? Обо всем этом мы беседуем с Дмитрием Баком, проректором РГГУ, историком литературы, поэтом. В свое время Бак был одним из членов жюри премии имени Аполлона Григорьева, входил в этом году в экспертный совет премии «Большая книга», состоит в «Обществе поощрения российской поэзии», которое имеет непосредственное отношение к премии «Поэт». Но и это не все. На историко-филологическом факультете РГГУ – одна из его лекций называется «Литературная премия как социальный институт». Важная в наше время тема.

– Дмитрий Петрович, а зачем вообще нужны литературные премии?

– Во-первых, они придают литпроцессу ритм, членят его на проектные отрезки. Без премий никто бы, наверное, не спросил себя, какие шесть «главных» романов вышли, скажем, от минувшего июля до нынешнего. А есть еще издательский ритм. Цикл жизни издательства, выпускающего современную художественную литературу, определяется сегодня не только ярмарками, но и премиями. Издательство а) лоббирует в премиальном процессе своих авторов; б) старается перекупить лауреатов. И наконец, премии создают ритм жизни писателя, особенно прозаика. С поэзией сложнее, она живет по своим законам. А вот профессионального прозаика можно определить как человека, который регулярно фигурирует в лонг-листах (задача-минимум). Как ни относись к тому же Букеру, но я убежден: если роман сегодня не попадает в лонг-лист Букера, его нет в литературе.

– Интересно. А я-то думал, что функции у премий совсем другие. Первая – создание авторитетов и репутаций. Вторая – чисто финансовая. На гонорары не проживешь. Если к ним добавляется денежное содержание премий, уже легче.

– Между прочим, далеко не все из них денежные. Думаю, что можно говорить о четырех типах премий. Статусные (например, премия «Поэт»). Премии эти присуждают не за конкретный текст, а за совокупность заслуг писателя. Другой полюс – читательские премии, в особенности сетевые. Тут царит полная «демократия». Голосовать и влиять на результат может каждый. А еще есть премии профессиональные. Скажем, «Московский счет», где поэты награждают поэтов. И наконец, экспертные премии, тот же «Аполлон Григорьев». Плюс бесконечное количество смешанных типов.

– Мы забыли еще одну функцию – создание литературных кланов и лагерей. Кто-то признает одну премию, кто-то другую, критерии у всех разные.

– Есть такие зоны литературного поля, которые друг друга в упор не видят. Главные из них – «либеральный» и «антилиберальный» проекты. Условно говоря, журналы «Знамя», «Новый мир», «Октябрь», с одной стороны. «Наш современник» и «Москва» – с другой. Третьей серьезной силы пока вроде бы не наблюдается, иногда на эту роль претендует сетевая словесность. Сообщество писателей, которые группируются вокруг «Нашего современника» и «Москвы», предпочитает просто не замечать, например, Букеровской премии. У них другой пантеон. Есть, правда, промежуточные случаи. Скажем, прозаика Леонида Бородина признают в обоих лагерях. Дина Рубина оказалась в финале премии «Ясная поляна». И так далее.

– Все это тусовочные дела. Не то на Западе. Лауреаты английского Букера не просто отмечены вниманием тусовки, но и порождают реальный спрос, высокие тиражи. Премии у них тесно связаны с читателем. А у нас сколько ни пишут на обложках слово «лауреат», толку мало.

– Думаю, различия чисто технологические. Западный читатель настроен рыночными механизмами так, что реагирует на выбор премиального комитета. Механизм работает на то, чтобы обслужить читателя. А в России механизм не отлажен, коммуникация нарушена, вот и все. Того же Шишкина, несмотря на весь его герметизм, вполне можно было бы продавать большими тиражами, если бы имелась соответствующая инфраструктура: издательская, медийная, торговая...

– Тем не менее. Слишком многие в последнее время пишут в расчете не на читателя, а на экспертные сообщества и жюри. Появилась особая каста – премиальные писатели. Премиальные романы – особый жанр. Идет ли на пользу литературе прагматизм, который насаждают премии?

– В каком-то смысле премии вредят, согласен. Нужно писать вопреки им, не думая о перспективах раскрутки. На нынешнем литературном поле именно в любительском секторе может родиться что-то ценное, неожиданное. Очевидная тенденция премий последних лет – обилие непрофессиональных книг. А что до премиальных писателей┘ Но ведь это хорошие писатели! За редкими исключениями, премий совсем уж плохим писателям не дают. Значит, система работает. Так скажем ей за это спасибо.