Беседовал Андрей - Евгений, в прошлом году вышла составленная вами книга "Век перевода: антология русского поэтического перевода XXI века". Это ведь первое в новом веке подобное издание?
- Наверняка первое. В начале марта должна выйти вторая антология с таким же названием. Состав текстов иной, а вот переводчиков стало больше - примерно пятьдесят. Общее количество поэтов, представленных в русских переводах (если считать оба тома), приближается к тремстам. Многие переведены впервые. Общий посыл таков: если в наши дни поэтический перевод переживает расцвет, это должно быть подтверждено изданием подобных книг.
- При советской власти переводная поэзия проходила чуть ли не по ведомству халтуры. Поэтов якобы "загоняли в перевод", потому что свои стихи денег не приносили┘ Выходит, ситуация изменилась?
- Потому и расцвет, что за перевод сейчас не платят или платят совсем мало. Перевод уравнялся в правах с оригинальной поэзией. И в правах, и в обязанностях. До денег ли тут? На собственные стихи мог прожить только Гораций при Меценате.
- Наверное, поэтому ваше издательство "Водолей" не ограничивается изданием стихотворных книжек. Что еще в вашем ассортименте?
- Мы издаем в год около пятидесяти книг. Стихи, конечно, преобладают. Из переводных планируется в ближайшее время большой том стихов А.Э. Хаусмена и мною собранный "раритет": Шарль Бодлер в переводах русских поэтов Серебряного века. Всех секретов не открою, говорю о том, что уже в типографии. Из уже вышедших назову монографию Романа Тименчика "Анна Ахматова в 1960-е годы", а также монографию Регины Романовой "Труды и дни А.Т. Твардовского". Словом, наше дело - литературоведение и поэзия, а еще - книги русского зарубежья.
- Зарубежьем у нас занимаются многие, очень многие. Иногда кажется, что все ниши заполнены и все, что можно сказать, уже сказано. Вы согласны?
- Не совсем. Я в этой теме с 1968 года, возился и вожусь с архивами, зачастую выступаю в роли первого публикатора. Ведь многие из поэтов русского зарубежья при жизни не печатались. Алексей Эйснер, Леонид Ещин, Алексей Дураков... Все они выходили в нашей серии "Малый Серебряный век". Эйснер второй раз уже вышел; книга подготовлена мной вместе с автором еще в 1970-е годы, а теперь издана к столетию со дня его рождения. В серии "Русская Италия" печатаем книги эмигрантов, проживших жизнь именно в этой стране. Серия "Сон Серебряного века" - для современных поэтов, продолжающих традиции той вовсе не закончившейся прекрасной эпохи.
- Вернемся к поэтическому переводу. Как вам удается координировать работу десятков переводчиков, живущих в разных странах┘
- С помощью интернета. Интернет - вообще большое подспорье в издательской деятельности. Два года с небольшим тому назад я и несколько моих друзей создали сайт "Век перевода", задуманный как справочник и одновременно антология русского поэтического перевода XX-XXI веков. Сайт выстроен, он стал официальным справочным ресурсом для несетевых библиотек. Сейчас в нем почти 700 авторских страниц. Постоянно появляются новые страницы и новые имена. У нас нет худсовета, нет цензуры. Идет свободное обсуждение. Работает форум, туда заходит народ, идут конкурсы. Люди получают возможность профессионализации.
- Какая же это профессия, если за нее не платят?
- Деньгами не все мерится. Поэзия требует ремесленных навыков, а поэтический перевод тем более - тут языки знать положено, свой родной прежде всего. Разговоры о том, что кроме перевода есть еще и "вольный перевод", оставляю тем, кто вместо того, чтобы получить водительские права, садится за руль "вольным методом". Далеко ли он уедет?
И еще. Перевод, сделанный по-настоящему хорошо, издается и переиздается. Не все знают, что в связи с изменением нормы международного авторского права, за переиздания должны теперь платить не меньше, чем за первое. Так что "мало", взятое десять раз, - это уже совсем немало. Материальным критериям профессионализма поэтический перевод хоть немного, а соответствует.
- Наших переводчиков зарубежные филологи иногда обвиняют в мазохизме - мол, поэзия, сколько ни бейся, непереводима. А как бились! И бьются. "Божественная комедия" в позапрошлом веке была переведена трижды, в прошлом - еще три раза. Количество русских версий Шекспира зашкаливает. Что это, стремление к совершенству или признание того, что нет пределов несовершенству?
- Эти вопросы уже не столь актуальны. Кому-то до сих пор мало, что 154 сонета Шекспира переведены всего лишь 154 раза, и он хочет создать еще одну версию, но в последние десятилетия русскому читателю один за другим открываются именно те поэты, которых в русском переводе не было никогда. Вспомню работу Александра Ревича над Агриппой д"Обинье ("Трагические поэмы"), Евгения Солоновича над Дж.Дж. Белли, Елены Кассировой над Робером де Бороном ("Роман о Граале"). Наш "Век перевода" ввел в поле русского языка стихи "Киплинга холодной Канады" - Роберта Сервиса: из-за "Баллады о гробнице Ленина" он находился в СССР под полным запретом. Между тем это единственный канадский поэт, имеющий мировое значение. Пожалуй, одно из самых неожиданных открытий - Уильям Топаз Макгонаголл. Шотландия гордится им как в своем роде гениальным худшим: его баллады, написанные раешником, предвосхищают нашего капитана Лебядкина.
На самом деле очень многие сегодня работают по непаханной целине. Алексей Гришин в Бостоне полностью перевел латинские и древнегреческие стихотворения гения IX века Иоганна Скотта Эриугены (прежде были напечатаны только два стихотворения в переводе Аверинцева). Живущий в Вене Вячеслав Маринин перевел баллады Детлева фон Лилиенкрона, лучшего немецкого поэта конца XIX века. Шломо Крол в Тель-Авиве заканчивает перевод полного корпуса поэтических произведений современника и друга Данте, еврейского поэта Иммануэля Римского. Максим Калинин в Рыбинске завершает книгу Юджина Ли-Гамильтона, почти забытого в Англии, - между тем это едва ли не лучший английский сонетист Нового времени. Евгений Фельдман в Омске перевел не только три четверти ранее не известных нашему читателю произведений Роберта Бернса, но и произведения друзей Бернса - ответы на его послания. Михаил Новожилов закончил корпус произведений немецкого эпиграмматиста XVII века Фридриха фон Логау. Сергей Александровский в Харькове завершает работу над книгой Александра Монтгомери - последнего из великих шотландских поэтов елизаветинской эпохи. Ольга Кольцова в Москве и Александра Петрова в Санкт-Петербурге перевели наиболее смешные из больших баллад забытого и оклеветанного Роберта Саути. Ирина Полякова-Севостьянова в Сосновом Бору Ленинградской области работает над бразильской "парнасской" школой XIX века. Владислав Резвый переводит национального классика Мальты Дун Карма, Артем Серебренников - испанцев XVIII века, Михаил Савченко - не переводившихся французских поэтов конца XIX века, семнадцатилетний Константин Манасенко - английских классицистов, прежде всего Джона Драйдена. Ничего этого в ХХ веке по-русски не существовало. И, конечно, никто теперь не переводит с подстрочника.
Где тут взять время на нового Шекспира или Данте? У кого оно есть - флаг в руки, переводите. А вообще-то мировая поэзия все еще состоит на 99% из произведений, нам не известных вовсе. И на один процент - из того, о чем говорили вы. "Охота на Снарка" Кэрролла переведена и впрямь 15-20 раз, но первый в России перевод последнего романа Кэрролла "Сильвия и Бруно" вышел два года назад у нас в "Водолее".
- Некоторое время назад в прессе обсуждалась целесообразность обновления старых переводов. Составлялись даже проскрипционные списки "убитых в переводе": "Посмертные записки Пиквикского клуба" и "Домби и сын", почти все сочинения Джозефа Конрада, романы Жюля Верна в переводах блоковской тетушки М.Бекетовой, некоторые вещи Уэллса, Дос Пассоса и Моэма┘ Имеет ли смысл подобная затея?
- Эта тема - в значительной мере наследие минувшей эпохи. Еще живо маниакальное стремление следовать заветам известного в свое время советского "теоретика" (имеется в виду филолог Иван Кашкин. - А.К.). Переводить не то, что писатель сказал, а то, что хотел сказать. Отсюда и эти требования. В частности, пересмотреть работу классиков перевода Евгения Ланна и его жены Александры Кривцовой. В 1952 году "теоретик" требовал их физического уничтожения, не меньше. А чуть раньше от него досталось Адриану Франковскому, Валентину Стеничу - всем, кто не входил в школу "теоретика". К слову, на переводах "теоретика" из Хемингуэя у нас до сих пор учат молодежь, а мы потом дивимся скверным переводам.
Новые переводы делать и можно и нужно, но кто сказал, что они непременно будут лучше старых? Блестящий перевод "Дон-Кихота", выполненный Николаем Любимовым, не отменил работу коллектива, сделавшего ту же книгу в тридцатые годы для издательства "Academia". Как и новые переводы Фельдмана из Бернса не отменяют работу Маршака. Бернс Маршака - скажем мягко, для младшего школьного возраста, а Бернс Фельдмана - явно для взрослых. Маршак не виноват: он просто не посмел бы переводить те солености и сальности, коими набит шотландский гений.
С Жюлем Верном сложнее. Боюсь, что издательство, которое предпримет новый перевод всех его девяноста трех романов, просто разорится: три четверти устарели, да и сочинялись они часто в спешке. В XXI веке Жюль Верн не должен быть окаменелостью. Между тем многие ли помнят, что он был отличным поэтом? Кое-что из его стихов у нас переводилось, но сейчас совершенно забыто. А читать десятки страниц географических описаний, без изменений взятых из энциклопедического словаря "Ларусса", - трудно. Жизнеспособных текстов Жюля Верна можно набрать томов на шесть, на десять. Но не удивлюсь, если половина переводов останется прежней. Нужны не столько новые переводы, сколько новая концепция восприятия.
- В начале 1990-х в Россию хлынул поток западной беллетристики - всевозможные "Любови под пальмами". Эти книги изначально не стоили доброго слова, однако "пипл хавал", их переводили и печатали. Толмачами выступали студенты младших курсов языковых вузов, школьные учителя иностранных языков, оставшиеся не у дел "представители интеллигенции". А вопрос такой: не означает ли это, что расцвет поэтического перевода будет сопровождаться деградацией перевода прозаического? На стихах не заработаешь, а на прозе можно "срубить капусту"┘
- Поспрашивайте переводчиков - велики ли у них гонорары. Скорее всего вам наврут. Или скажут правду, а вы не поверите. Но уверяю вас, ни один переводчик прозы не получает столько, сколько бухгалтер или секретарша в частной фирме. Никаких тысяч долларов. Хорошо, если сотни. По большому счету дело не в деньгах, а в подходе. Если имеется срочный заказ - о качестве скорее всего придется забыть. Адаптирование и дайджестирование неизбежны. Это касается не только отечественных переводчиков, но и перевода как такового. Мне предложили издать мои фантастические романы (их в общей сложности вышло уже четыре) на одном из европейских языков - "если я согласен на адаптацию". Так вот, я на нее никогда не согласен - ни в прозе, ни в поэзии.
═
Из досье "НГ Ex libris"
Евгений Витковский родился в 1950 году. Начал печататься с 1969 г., как поэт-переводчик - с 1971 г. В активе у него немецкий (Витковский родом из семьи обрусевших московских немцев), нидерландский, африкаанс, английский, французский, португальский языки. "Еще немножко" владеет итальянским и мальтийским. По роду занятий - писатель-фантаст, поэт-переводчик, специалист по литературе русского зарубежья, а также главный редактор издательства "Водолей-Publishers". Число иноземных поэтов, которых Витковский заставил говорить по-русски, велико. Среди них - Валери, Пессоа, Рильке, Рембо, Киплинг.
Дарья Гармоненко