Дмитрий Ольшанский Скорбный стон потряс Россию: Росбанк прекратил финансирование премии Аполлона Григорьева. "Кончилась наша с тобой чапаевщина", - как сказал бы Егор Летов. Не хотят больше наши капиталисты поддерживать Академию, состоящую из русских литературных критиков, не хотят радовать россыпями долларов российскую словесность. Как к этому событию надобно относиться? Правильный ответ - приветствовать "банкирский отказ" как несомненно мудрое, хотя и явно запоздавшее решение.
Официальная риторика "аполлоновцев" примерно такова - они создали "экспертное сообщество критиков", этакий апофеоз гамбургского счета и теперь вот каждый год выдают премию, самую авторитетную, самую безусловно-безупречную. Все это, конечно, архивредная чушь. Никакого экспертного сообщества в награждающей "Академии российской словесности" нет, а есть только изрядно мафиозная тусовка, наполовину состоящая из узкого круга либерально-толстожурнальных авторов, а на вторую половину - попросту из свадебных генералов, ни о какой литературе давно не пишущих и текущей беллетристики профессионально не читающих. Те немногие критики, что выламываются из данного ряда, никогда не имели серьезного влияния на происходящее (тут можно вспомнить Павла Басинского, Валентина Курбатова, Виктора Топорова). Соответственно и лауреаты "Аполлоновки" год от года были все более невразумительными - просто потому, что никакой связи между мафиозным мнением "уважаемых людей" и тем, что вся читающая публика понимает под русской литературой, не было и быть не может. Премия Григорьева в этом смысле еще более вопиющее явление, чем даже и малоудачный в целом русский "Букер" - в последний год Академия выбрала в лучшие писатели Марину Вишневецкую, чем окончательно сняла все вопросы о профпригодности наиболее мафиозно активных своих представителей.
Если ваш хваленый гамбурский счет - это проза Вишневецкой, то на свете есть как минимум две русские литературы, и тогда наш счет бытует где-то в Мюнхене или Нюрнберге.
Кроме того, помимо рациональных соображений (работа премии имеет нулевой отклик-эффект-резонанс и потому должна быть прекращена), есть и символические вещи, заставляющие одобрить конец прекрасной эпохи. Так, совершенно очевидно, что, живи Аполлон Григорьев сегодня, прикрывающиеся его именем "приличные люди" его бы и на порог не пустили. Его бесприютно-нетрезвый гений был бы признан лишь в почвенном Союзе писателей, что находится на Комсомольском проспекте, - и "органическая критика" его украшала бы отнюдь не страницы журнала "Знамя", но скорее всего газету "Завтра" и журнал "Наш современник". Так что либеральное надругательство над его светлой памятью должно было быть прекращено - хотя бы уж в соответствии с какой-то, извините, заоблачной справедливостью.
Ну а память нашего любимого Аполлона Григорьева мы, пламенные реакционеры, увековечим каким-нибудь иным образом.
