Александр Тарасов Руслан Аврамченко. Идея школьной революции. Политическая концепция образования. - М.: Профиздат, 2002, 64 с.
В прошлом, 2002 году известный политолог из "Горбачев-фонда" Валерий Соловей счел возможным поиздеваться на страницах "Литературной газеты" над Геннадием Зюгановым: тот, дескать, когда-то провозгласил, что "лимит революций исчерпан". Ну, и кто, дескать, сегодня к этому зюгановскому "вкладу в политическую науку" относится всерьез? Все - и левые, и правые, и совсем непонятно какие - говорят и пишут о необходимости революции. Опозорился Зюганов, расписался в интеллектуальном убожестве.
В том же 2002 году идея "необходимости революции" заявила о себе в педагогической науке. Автор рецензируемой здесь книги даже признал характер требующейся революции политическим, хотя и назвал революцию осторожно: "школьной". Причем, как и полагается пророку революции, Р.Ф. Авраменко начал свою книгу с острой критики. Критики ректора РГГУ Ю.Афанасьева, законодательно (с помощью соответствующей статьи Устава) запретившего студентам своего вуза заниматься политикой. Что и говорить, запрет позорный. Следующим может быть только внесение в устав РГГУ запрещения мыслить. И с осуждением действий Ю.Афанасьева автором книги "Идея школьной революции" не согласиться нельзя.
Еще много с чем из написанного Р.Ф. Аврамченко трудно не согласиться. Книга вообще распадается на две большие части - констатирующую и предлагающую. В констатирующей описывается сегодняшнее патологическое состояние системы образования в стране. В предлагающей автор объясняет, как все исправить.
И, разумеется, в критике существующего положения автор совершенно прав. Система образования в стране (и школа в частности) не выполняет возложенных на нее обязанностей: не учит самостоятельно мыслить (и мыслить вообще), не развивает память, природные способности и задатки, не дает необходимых знаний. Школа ориентирована на механическое запоминание и на приобретение внешних навыков (без понимания причин) - и тенденция эта все усиливается и усиливается, поскольку официально (министром В.Филипповым и его командой, проводящей "модернизацию образования") провозглашено, что необходимы не знания, а навыки.
Разумеется, сегодняшняя школа уродует учеников - бредовыми учебниками, идиотскими методиками, некомпетентными программами (авторы которых, скажем прямо, сами в интеллектуальном отношении не просто не блещут, а в нормальной ситуации в уважающей себя стране выше уборщика мусора по социальной лестнице не поднялись бы), серыми и плохо подготовленными преподавательскими кадрами. И Р.Ф. Аврамченко совершенно прав, когда констатирует ошибочность установки на усредненное образование, заставляющей держать в одном классе и учеников с блестящими природными способностями, и натуральных умственно отсталых, что автоматически заставляет учителя добиваться освоения предмета именно последними, делая процесс обучения невыносимо скучным для первых. Прав автор и в том, что современная российская школа не развивает "середняка" (стабильно учащегося на "3"-"4"), а, напротив, ведет его, "середняка", к постоянной деградации, что затем не может не сказываться на состоянии общества и экономики.
Прав автор и в своей критике современного построения урока, когда преобладающая часть класса, по сути, впустую теряет время, не приобретая знаний. Прав в критике существующей системы экзаменов, как психотравмирующей и не способной показать реальный уровень освоения всего материала экзаменуемым. Все это Р.Ф. Аврамченко справедливо называет "методом малополезного обучения".
Прав автор и в критике проводящейся "модернизации образования" - как задуманной и воплощаемой в жизнь с целью искусственного закрепления недавно сложившегося социально-классового разделения общества, направленной (вопреки Конституции РФ) на дискриминацию менее имущих слоев общества и проводящейся исключительно в интересах нуворишей. Прав он и в том, что умственный уровень теоретиков и творцов этой "модернизации" сам оставляет желать лучшего, - и предпринимаемые ими меры выдают их страх перед конкуренцией со стороны более молодых, более интеллектуальных и более талантливых представителей "социальных низов". Об этом Р.Ф. Аврамченко пишет иногда очень ярко: "Нынешняя интеллектуальная элита России, ни одним своим действием в последние 10-15 лет не проявившая ни разумности, ни полезности для страны, естественно, и в области образования подалась в сторону самых глупых инициатив┘ Выбранная ею стратегия реформирования школы нацелена┘ на имущественную сепарацию, отсеивание возможно большей части подростков от государственно-затратной системы образования, обеспечив тем воспроизводство лишь небольшой, верхушечной, элитарной части общества. Там, где мало ума, там в фаворе корысть, и господа нашей новой жизни вместе со своими приспешниками и покровителями во власти откровенно и напористо закладывают свои собственные интересы теперь уже и в образовательную часть государственной системы" (с. 43-44).
Хорошо понимает автор и порочность нынешней установки на отказ от фундаментальных знаний и переход на "американскую" систему обучения не знаниям, а навыкам в узкопрофессиональной сфере: "Темпы обновления знаний столь велики, а инструментарии их приложений уже столь сложны, что [только] человек с интеллектуально полноценным знанием может и должен свободно ориентироваться во всем их безбрежье. Чрезмерная узконаправленность знаний становится таким же дефектом человека, как и их недостаточность" (с. 44). Хотя, видимо, автор и не знает, что сама система узкопрофессионального обучения с опорой не на знания, а на навыки была внедрена в США в 70-е годы XX века с целью недопущения в будущем повторения "молодежной революции" 60-х годов, то есть с целью консервации существующей политической системы.
По мелочам Р.Ф. Аврамченко, бывает, и ошибается. Скажем, совершенно напрасно он демонизирует министра Филиппова: "В.Филиппов - нынешний министр образования РФ, главный адепт 12-летней имущественной сепарации подрастающего поколения" (с. 44). Конечно, не Филиппов является автором концепции "модернизации образования", направленной на дискриминацию граждан России по классово-имущественному признаку. Человек, который несколько раз за короткий срок публично менял свою точку зрения на основные вопросы реформы системы образования, человек, который на глазах у всех (перед телекамерами!) в течение нескольких минут на 180 градусов сменил свою точку зрения по вопросу о реформе русского языка (стоило лишь против этой реформы высказаться жене президента) - это, конечно, совершенно несамостоятельная фигура. Министр у нас - не более чем объект манипуляции. Достаточно посмотреть на него один раз, чтобы заметить удивительное внешнее сходство с Бушем-младшим, об умственных способностях которого двух мнений быть не может┘
Но что же предлагает взамен Р.Ф. Аврамченко? Метод автономного взаимосамообразования. То есть такой метод, при котором ученики в классе разбиваются на двойки-четверки и - на основе новых, компетентных и единых учебников - взаимообучают (по очереди) друг друга, оставив учителям лишь функцию надзора. Метод, кстати сказать, не новый: именно так учат уже много веков в некоторых буддистских монастырях. По Аврамченко, это не только освободит ученика от тупого сидения в школе, от произвола учителя, но и от домашних заданий, а также привьет школьнику чувство ответственности (взаимной), сделает ненужными экзамены ("экзамен" - на каждом уроке), сократит срок школьного обучения до 9 лет, обеспечит обязательность поступления в вуз и настолько разовьет школьника интеллектуально, что представители старших возрастов, обучавшиеся по старой системе, не смогут составить ему конкуренцию. Эта-то обученная по-новому молодежь, по Аврамченко, "обновит Россию", решит все социально-экономические проблемы страны, произведет де-факто революцию.
И вот тут возникает главный вопрос: а кто даст Аврамченко возможность внедрить эту "новую систему"? Власти (которых новое, более совершенное поколение элементарно отстранит от "кормила"), уж конечно, не заинтересованы в такой "школьной революции". Отчасти это понимает и сам автор. Некоторых врагов он называет: "Прежде всего нужно в системе образования полностью заблокировать Российскую академию образования. Она, Академия, непременно превратится в генеральный штаб всех сопротивляющихся новой реформе сил, а ее блокирование и роспуск┘ будет означать полную и окончательную победу образовательной революции. После такой революции никакие особые научные структуры образованию не понадобятся уже никогда, так как единственное, что нужно новой методологии учебного процесса, это, по возможности, информационно и гносеологически совершенные учебники, а совершенства можно добиться только на основе широкого открытого профессионального конкурса, где все авторы могут свободно дерзать, но признан будет талантливейший. Следующий по серьезности очаг сопротивления может оказаться в правительстве. Однако оно податливо по отношению к политической силе, и если учащиеся в союзе со своими родителями смогут организоваться в сплоченное политическое движение, то успех здесь вполне достижим. Организованный сбор подписей, пикеты, митинги и демонстрации есть арсенал обычных и эффективных методов давления на власть. Юношеский радикализм, непокорность, экспромт и фантазия - есть чем питать динамизм этого арсенала. Все нарастающая активность мирового антиглобалистского движения - есть свежие и наглядные примеры для подражания политизирующейся молодежи" (с. 59).
Вот тут-то мы и обнаруживаем, что перед нами - маниловщина. Кто будет блокировать РАО, которую действительно давно пора разогнать, как бесполезное учреждение - и к тому же паразитическое, высасывающее деньги из бюджета, существующее на взимаемые с нас (без нашего согласия) налоги? Кто будет подавлять "очаги сопротивления" в правительстве? Уповать на пикеты, митинги и сборы подписей - это просто глупость. На подписи ваши правительство наплюет, а пикеты и митинги разгонит с помощью ОМОНа. А инициаторов "движения" власти обвинят в "экстремизме" и определят в тюрьму.
Власть, которая публично заявляет, что у нас "слишком много" людей с высшим образованием, в то время как нам нужны рабочие-станочники, власть, которая производит де-факто принудительную клерикализацию школы, навязывая учащимся средневековое (и к тому же ксенофобское, в частности антисемитское) сознание, не позволит, чтобы кто-то провел такую "школьную революцию", которая поставит под угрозу ее, власти, имущественные интересы.
Так мы обнаруживаем, что Аврамченко - это типичный представитель утопического сознания. Утописты ведь - представители рационального мышления. Они верно определяют несовершенства существующего социального устройства - и верно объясняют их причины (то есть не выводят их из "козней Сатаны", "жидо-масонского заговора" или "экспериментов инопланетян над земной цивилизацией"). Но вот рецепты выхода из кризисной ситуации у них всегда - прекраснодушно-утопические, ненаучные и, что примечательно, всегда половинчатые, реформистские.
Так и у нашего автора: он предлагает провести такую "школьную революцию", которая неизбежно повлечет за собой революцию социальную, но последнего он не понимает. Поэтому он не понимает и того, что вторгается уже в сферу прямой политической борьбы, то есть что противники его "школьной революции" ответят ему не педагогическими методами, а карательно-юридическими.
"Школьная" революция (то есть революционные преобразования в сфере образования) и революция социальная действительно обычно бывают связаны между собой. Но только последовательность, в которой они происходят, противоположна той, что предлагает Р.Ф. Аврамченко.
Дарья Гармоненко