Хорошо, что он есть!

Борис Екимов. Ночь проходит. Повести, рассказы. - М.: Воскресенье, 2002, 600 с.

Определить место волгоградского прозаика Бориса Екимова в контексте русской классики гораздо проще, чем в контексте современной литературы. Даже не знаю, хорошо это или плохо. В контексте классики Екимов, автор "Холюшина подворья" (достаточно ранний рассказ), "Фетисыча" и "Пиночета" (без сомнения, гениальные последние вещи) прописан прочно и навсегда. Это проза, родственная Тургеневу, отчасти Чехову, еще менее отчасти Бунину и очень прочно, кровно - Ивану Шмелеву, волшебнику русской литературной речи.

Анализировать Екимова трудно, а точнее сказать - невозможно. Честно и глубоко попытавшаяся сделать это в "Новом мире", Ирина Роднянская вывела из прозы Екимова кучу социальных проблем, будто бы актуальных и животрепещущих, вроде проблемы колхозов и фермерского хозяйства и т.д., но к прозе Екимова они имеют такое же отношение, как культуртрегерство Горького или энтомологические увлечения Набокова. То есть все правильно, но ничего по сути не объясняет.

Екимова надо (рекомендуется почти медицински) читать людям, отравленным цивилизацией, но еще сохранившим прапамять об истинных вкусах, звуках, запахах подлинной жизни. Например, с точки зрения описания русской кухни, или весеннего луга, или вечернего Дона у Екимова сегодня не просто нет соперников - здесь он одинок, "как последний глаз", а равно - как последнее ухо и последний нос. Это наш донской Рабле - без шуток.

"Варенье варить, компоты. Ни одна ягодка, ни одно яблочко не пропадет. Клубника, вишни, смородина, алыча, абрикосы, сливы, груши... Банка за банкой. На жарком солнцепеке - просторные противни. Сушатся нарезанные фрукты для зимних компотов-взваров. На солнце же сохнет пастила: сливовая, яблочная. Маринуются помидоры, огурцы, баклажаны, кабачки. Готовятся и тоже закрываются в банки салаты с репчатым луком, алым болгарским перцем. Густые томатные да перцовые заправки, без которых борща не получится, а лишь бледные "больничные" щи. Наш борщ пламенеет в тарелке. От запаха - голова кругом: укроп и чеснок, петрушка, белые корешки, ее ажурные листики".

Объекты не описываются, они называются в том порядке, в котором их замыслил Создатель. Екимов только подсмотрел список.

Это не значит, что проза Екимова сугубо гедонистична. Именно он написал самый страшный, самый пронзительный и самый трогательный рассказ "Фетисыч" о современном деревенском мальчике, новом Филипке (снова классический контекст), ставшем учителем в сельской школе, потому что единственная учительница умерла. Но опять же анализировать этот рассказ с точки зрения социологического смысла невозможно. Что сказать? Ужасно, что не хватает учителей в деревенских школах? Ужасно, что вообще деревня гибнет? Да, это так, и Екимов, как писатель неравнодушный и как человек из деревни вышедший, это все знает и этим болеет.

Как всякий подлинный художник, он по-своему лукав и неуловим. Он - за прогресс, просвещение и проч. Он - против сталинщины, горбачевщины и проч. Он с поэтическим восторгом вспоминает пирожки, печенные в голодные годы войны, и осуждает войну, голод и проч. Но почему-то не описывает с поэтическим восторгом идеальные сельскохозяйственные фермы вроде костанжогловских угодий недавно погибшего офтальмолога Федорова.

Поди - разберись с ним.

А хорошо, что он есть!