Николай Усков Над Европой тучи ходят хмуро. В Милане лежал снег, в Париже дул ураганный ветер и шел дождь, хоть и не противный, – напротив, мягкий и теплый, но все-таки мокрый. Конечно, show must go on, несмотря на погоду. Show must go on, несмотря на глобальный кризис, который обрушил не только экономику. Он поставил под сомнение всю систему ценностей современной цивилизации, а именно: идеологию индивидуализма, личного успеха, понтов и позитива. И тем не менее недели мужской моды в мировых столицах роскоши шли своим чередом. Милан, как обычно, был коммерческим, сексуальным и деловым. Париж – cонным, болезненным и претенциозным. Или, если хотите, интеллектуальным. Какое отношение интеллект имеет к крою лацканов и гульфику на трусах, я никогда не понимал, но сам охотно пользуюсь этим эвфемизмом.
На протяжении модных недель меня занимал только один вопрос: как лучшие дизайнеры мира видят наше будущее. Анатоль Франс однажды заметил, что, если бы ему довелось воскреснуть через 100 лет, он бы первым делом заглянул в журнал мод. Это, по мысли писателя, – лучший способ понять, что происходит с обществом. Мода – еще один язык нашей цивилизации, который порою точнее розовых страниц Financial Times. Он питается интуицией, эмоциями, фантазией и в отличие от серьезных мужчин в скучных костюмах мыслит мир иррациональным и чувственным. Куда завели нас серьезные мужчины, мы с вами знаем и без Financial Times. На поверку многие из них оказались вполне иррациональными существами, вроде доверчивых клиентов американского афериста Бернарда Мэдоффа, который украл и разбазарил около 50 млрд. долл. И эти беспечные люди все еще считают моду легкомысленной? Меж тем весенне-летние коллекции, представленные еще задолго до основных катаклизмов, а именно в июне–июле 2008-го, предрекали: мужчина 2009 года будет слабым, ранимым, нацеленным не столько на успех, сколько на поиски внутренней гармонии и тепла.
В январе наступившего года мода рисовала мужчину сезона осень–зима 2009/10. Согласно ее прогнозу, к тому времени мы уже свыкнемся с тем, что мир стал другим. Кризис нас выпотрошит, но одновременно закалит. Мы будем похожи либо на солдат и чернорубашечников (привет кликушам, предрекающим революции и войны), либо на клошаров (гранж возвращается), либо окончательно уйдем в свой мир, подобно обеспеченным господам эпохи Великой депрессии. Мы будем танцевать, пить шампанское и нюхать кокаин, пока другие мерзнут на улице или слушают речи вождей в прокуренных кафе. Иными словами, дизайнеры не видят в будущем ничего позитивного. Александр Маккуин вдохновлялся романтикой лондонского дна эпохи Джека Потрошителя. Джон Гальяно посвятил часть коллекции разбойникам, часть – якобинцам. Дольче и Габбана вспоминали Сицилию с ее конкретными пацанами. Миучиа Прада заполнила подиум изможденными юношами, одетыми в стилистике «мир после атомной войны стал другим». Я привык прислушиваться к предсказаниям моды. Наверное, нас действительно ждут невеселые времена. Радует лишь одно:
– Вы полагаете, все это будет носиться?
– Я полагаю, что все это следует шить!
Show must go on.
Дарья Гармоненко