Людмила Петрушевская Пришел Иван Сусанин, привел как гид группу поляков.
Мы их хорошо приняли, усадили, котята, правда, попрятались, испугались: что сам Иван, что бедные поляки все изгвазданные, колготки у всех рваные, шорты в пятнах.
Иван Сусанин пожаловался, что их ни в один ресторан не пустили, говорят, в пятнистом камуфляже не разрешается: фейсконтроль.
Короче, намытарился с ними Иван, они ходят под его водительством с XVII века, никак дорогу не найдут.
Мы их покормили, дали с собой трехлитровую банку молока, Ивана Тургенева пришлось из банки вытряхнуть, он локтями упирался. Но банка у нас одна.
Однако честный Иван Сусанин быстро вернулся с пустой банкой, отдал ее: его туристы выпили все молоко прямо у крылечка.
И наш тоже Иван, но Тургенев, забрался обратно в свою банку и забаррикадировался опять локтями, шепча что-то.
Так всегда, поможешь чужим, свои возмущаются.
А дедушка Володя Шванц ушел с поляками показать им дорогу на Канаду, они решили идти туда. Поскольку Иван Сусанин больше не стал сопровождать группу, выяснилось, что пока суд да дело, он сбежал от своей группы, якобы желая вернуть нам банку, а сам ушел с черного хода, мы и не заметили. Так сказать, спросил, где у нас тут гумно, а сам не вернулся.
Наши поляки долго его искали по полям, крича: «Проше пана, проше Ивана».
