Утопить ненависть в море любви

Певец метаметафоры, поэт и философ Константин Кедров. Кадр из видео с канала библиотеки-музея Дома Лосева на YouTube

12 ноября поэту и философу Константину Кедрову исполняется 82 года. Дата, конечно, не круглая, но поздравить все равно хочется. И надо. Тем более что недавно в Издательском доме Игоря Сазонова стараниями Дмитрия Кравчука вышло собрание сочинений Кедрова. Ни много ни мало – шесть томов. Два из них больше 500 страниц. Остальные поменьше, но тоже весьма увесистые.

Открывается собрание сочинений философским трактатом «Инсайдаут. Новый Альмагест». Как видно из названия, книга перекликается с работой Птолемея. В редакционном предисловии сказано: «И если в «Альмагесте» Птолемея весь мир вращается вокруг Земли, то в «Новом Альмагесте» сам человек становится не только центром, вокруг которого вращается этот мир, но и самим миром во всей его необъятности, вмещая его в себя.

Человек – это изнанка неба.

Небо – это изнанка человека.

Так метафорически свою мысль выражает автор. Конечно, поэтический мир Кедрова может быть воспринят и без каких-либо философско-космологических обоснований. А вот философию и космологию «Нового Альмагеста» невозможно выразить и воспринять без метафоры. Хотим мы того или нет, язык метафоры – единственно возможный, по крайней мере сегодня, для описания новой космологической реальности – МЕТАМИРА, которая обозначает образ мира после ИНСАЙДАУТА, воплощенного в МЕТАМЕТАФОРЕ».

Понятие «метаметафора» ключевое для всего творчества Константина Кедрова – и поэтического, и философского. И шеститомник, словно рондо, замыкается, закольцовывается книгой «Де Тревиль метаметафоры». В предисловии к стихам автор пишет: «Рождение метаметафоры – это выход из трехмерной бочки Гвидона в океан тысячи измерений.

Надо было сделать какой-то шаг, от чего-то освободиться, может быть, преодолеть психологический барьер, чтобы найти слова, хотя бы для себя, четко очерчивающие новую реальность».

Второй том, названный кратко «Или», и третий – «Бутылка Клейна, брошенная в море» – это два больших сборника стихов. Стихов самых разных. Избранное за много лет. Часто коротких, нередко очень веселых, остроумных. Кедров – настоящий поэт еще и потому, что поэзия для него всегда игра. Он составляет и конструирует свои тексты. Это шутки, головоломки, игрушки. Словесные инсталляции и поэтические арт-объекты.

Основной закон капитализма

Жить спокойно

до социализма

Основной закон социализма

Жить спокойно

до капитализма

Вроде бы все предельно просто. Но ведь и точно, схвачено самое главное. В слове «остроумие» не зря присутствует «ум». Поэзия вовсе не обязана быть глуповатой, она может (если получается) быть и мудрой, и поучительной, и глубокой, и тонкой. Она может и должна не трогать, брать за душу, но и учить, и лечить. И успокаивать, и вдохновлять.

Вот и дожил я до седин

Капитан умеющий пить

Но не хватит морских глубин

В том вине меня утопить

С этим невозможно спорить. И не хочется спорить, и не надо. Капитан, умеющий пить, – Кедров очень правильно сказал про себя, он и есть капитан.

Он знает, куда идет. И, к сожалению, много знает про то, что позади, про то, что было.

Была работа на износ

Допрос-донос донос-допрос

Хочется верить и надеяться, что это было, и больше такого уже не будет. Хочется и впрямь игры.

Я агностик

Кедров Костик

В царстве черных ты только белая, в царстве белых ты только черная.  Александр Трифонов. Черный конь. 2021

О Боже какая обида

Мы Рай принимали за ад

Тогда еще не было спида

Я каждой был женщине рад

Радуйтесь, граждане мужчины, каждой. И вы, товарищи женщины, тоже радуйтесь. Может, и не каждому мужчине. Это уж вам решать. Но все равно радуйтесь. Потому что все на свете – прежде всего игра.

Шахматная королева вся

матовая

В колеснице с двумя конями

В царстве черных ты только

белая

В царстве белых ты только

черная

Шах и шах шахиншах

Математика мат и мат

Шах и шах. Мат и мат. Волшебство и волшебство.

Четвертый том собрания сочинений Кедрова называется «Поэма Исуса об Иисусе». В него входят поэма в прозе «Поэма о сыне Божием», одна из глав которой и дала название сборнику (другие главы: «Духовный пир», «Храм словесный», «На каком языке говорил Иисус» и пр.), а также «Беседы о воскресении» и «Поэма Иисуса о Распятом и Воскресшем». Последнее произведение написано стихами, остальное все-таки и впрямь – проза. Поэтическая, яркая, философская, но проза: «…мое поколение еще застало смутно выраженную религиозную систему, в которой, во-первых, большую роль играл институт геронтологии. Этот институт был построен для Сталина специально. Фактически он занимался проблемой воскресения из мертвых: как продлить жизнь вождя…»

Жизнь вождя продлить не удалось, ну так он и не Бог, что уж тут поделать. Кедров же пишет про Божественное. Потому что поэт. Потому что все религиозные книги написаны стихами. Потому что сама поэзия – это Божье изобретение и, возможно, даже гордость.

Утопить ненависть в море

любви

Сжечь в космическом огне

Как Гоголь рукописи в камине

Заменить насилие любовью

Таков проект Христа и Льва

Толстого

Он неосуществим

Но так прекрасен

Как небо звездное у нас

над головой

Этот проект, добавим, потому и прекрасен, что неосуществим. Все прекрасное неосуществимо. И немыслимо. И неосязаемо.

В отличие от книг.

Пятый том собрания сочинений – снова философский трактат, собрание умных и остроумных мыслей. Называется он «Восьмигласие мироздания». Писать о философских работах Кедрова сложно. Потому что хочется просто его цитировать, настолько ярки и выразительны его строки.

«В теории относительности Эйнштейна есть только один «просчет» – это ее название. В результате миллионы людей думают, будто теория относительности утверждает, что все относительно. Что-то вроде высказывания такого рода: если теория относительности утверждает, что все относительно, то относительна и сама теория относительности.

Этот «фольклор» был бы неплохим гарниром к самому блюду, но как раз блюдо-то и остается неотведанным. Большинство людей пребывает в блаженном неведении того, что же на самом деле открыл Эйнштейн.

Широко распространено заблуждение, что теория относительности в отличие от физики Ньютона необычайно сложна и доступна лишь избранным. На самом деле физика Ньютона по степени сложности и запутанности изложения превосходит Эйнштейна. Ведь великий Ньютон строит здание своей физики на физически неверном постулате о существовании абсолютного времени и абсолютного пространства, не зависящих от законов физики».

И так сотня страниц за сотней. Парадокс цепляется за другой парадокс. Каждой строчкой открывается что-то новое и неожиданное. А ведь это новое и неожиданное открывается в чем-то хорошо знакомом…

В творчестве Константина Кедрова все не случайно, все тесно переплетается. Он снова и снова возвращается к однажды сформулированным понятиям и подает их на новом уровне.

В пятом томе поэт-мыслитель возвращается к постулатам, прописанным в первой книге. Так, к примеру, он приводит «16 определений метаметафоры»:

«1. Метаметафора – это новая метафизическая реальность, открывшаяся человеку после появления СТО (Специальная Теория Относительности) и ОТО (Общая Теория Относительности).

2. Метаметафора – это метафора, которая позволяет человеку увидеть мир, каким его видел и видит Бог в первый момент творения.

3. Метаметафора – это образ мира, который открылся бы человеку, если бы он мчался со скоростью света или стал светом…»

И так далее… Хочется читать снова и снова. Хочется цитировать снова и снова… Словно плыть по волнам чистой мысли, освещенной чистым светом.