Я не могу не вспомнить об отважных

Лукавый дедушка Крылов.  Роман Волков. Портрет баснописца И.А. Крылова. 1812. ГТГ

Луис де Камоэнс: 500 лет

Мы привыкли его называть Луисом. Но правильнее все же так: португальский поэт Луиш де Камоэнс (1524–1580), автор эпической поэмы «Лузиады». Символ португальской поэзии Камоэнс был одноглаз. Глаз утратил в бою. Хороши его портреты: венчанный лавром, закованный в доспехи. Прекрасен и памятник на одноименной площади в Лиссабоне. Сведения о нем скудны: не только дату, даже год его рождения мы знаем приблизительно. Но нужны ли эти сведения? Он написал поэму, ставшую символом его страны. Возможно, ориентировался на слепца Гомера.

Оружие и рыцарей отважных,

Что, рассекая волны океана,

Отринув жизни суетной

соблазны,

Проплыли морем дальше

Тапробаны.

Цвет нации великой

и бесстрашной,

Что средь племен неведомых

и странных

Могучую державу основала

И тем себе бессмертие

снискала…

Кованый стих подразумевал и волю, и латы, и оригинальность, вырывающиеся за пределы Гомера. Ленты времени условны: после любовного эпизода (их в жизни Камоэнса будет много) он ссорится с дядей, от которого зависит, и оставляет университет. Он вернется в него, опять улетит из него, он вечно будет летать – на железных крыльях доспехов.

Я не могу не вспомнить

об отважных,

Державших путь

к сокровищам Востока,

Ваш стяг вознесших дерзко

и бесстрашно

Над Индии просторами

далекой.

Разумеется, «Луизиады» посвящены королю, разумеется, Камоэнс получил некоторые деньги. И создал эпос, ставший символом его языка.

Махтумкули: 300 лет

Туркменский поэт и философ Махтумкули (1724–1807) изменил туркменский поэтический язык, наполнил его народным звучанием, отказавшись от ирано-персидской метрики.

Мудрый совет помогает везде.

Другу достойный поможет

в беде.

Что ты ответишь

на Страшном суде?

Мудрых о том вопрошать

не пристало.

Чеканно звучат созвучия Махтумкули, зерна мудрости прорастают сквозь почву слов. Он порой подписывался псевдонимом Фраги (разлученный). Берет он его в зрелом возрасте, а мальчишкой учится в школе, где преподает отец, рано начинает читать по-персидски и по-арабски, приобщается к ремеслам – шорному, кузнечному, ювелирному. Он – ювелир туркменской речи:

Вершины гор в тумане

млечном,

Они нам не видны зимой.

Не следует о муже встречном

Судить по внешности одной.

Он учится в медресе в Бухаре, потом путешествует, женится. Ему пришлось хоронить своих сыновей. Один прожил двенадцать, другой семь.

Махтумкули тосковал по девушке, которую любил, но семья не смогла заплатить калым, и он женился на другой. Его изводила и тоска по старшим братьям. Он похоронен в Иране, рядом с отцом.

Иван Крылов: 255 лет

Патриаршие пруды особенно хороши осенью, там памятник баснописцу, публицисту, издателю сатирических журналов Ивану Крылову (1769–1844). Сидит дедушка Крылов, смотрит куда-то вбок, а дети резвятся вокруг его вечных персонажей. Вряд ли Крылов думает именно то, что приписывает ему поэт Петр Шумахер (1817–1891):

Лукавый дедушка с гранитной высоты

Глядит, как резвятся

вокруг него ребята,

И думает себе: «О милые

зверята,

Какие, выросши, вы будете

скоты!»

Крылов не кажется столь не верящим в человеческую породу. Но сколько вокруг мартышек! Сколько вокруг мосек!

Язык Крылова практически современен, это живой, наш язык:

Свинья под Дубом вековым

Наелась желудей досыта,

до отвала;

Наевшись, выспалась под ним;

Потом, глаза продравши,

встала

И рылом подрывать у Дуба

корни стала.

Возможно ли подсчитать все перлы Ивана Андреевича Крылова? Он сопровождал нас с детства: входил в реальность дошкольников «Вороной и Лисицей», не совсем понятной. «Стрекоза и Муравей» были проще, иносказание лежало на поверхности. «Лебедь, Рак и Щука» подсказывали, как стоит организовывать отношения с другими и что ценно в дружбе, а что является наносным. Трусливая Моська лает на слона, и по-прежнему не играет квартет бездарных глупцов. Крылов дидактичен без педалирования дидактики: мартышки по-прежнему все валят на очки, а лисы декларируют зелень винограда, коли не удалось слопать. И как падки на лесть бессчетные людские вороны!

Йохан Руненберг: 220 лет

Финский поэт шведского происхождения Йохан Руненберг (1804–1877) переводил на шведский Пушкина и Жуковского, сербские и украинские песни. Создавал воздушные мосты духа. Нежно лились в пространство его собственные напевы:

Здесь над заливом у воды,

В безмолвной пустоте,

Всегда увидишь деву ты,

Склоненную к земле,

За грань миров устремлена,

Как снег, щека ее бледна.

Руненберг происходил из семьи моряка, учился в Университете Турку, начинал публиковаться как публицист. И обращался к перелетным птицам:

Пора, расправляя

Крыло, отправляйтесь,

И в путь отлетая,

Вы с небом справляйтесь,

Домой возвращайтесь.

Он преподавал риторику в том университете, который окончил и где получил степень магистра. Писал гекзаметром поэму «Охотники на лосей». Тринадцать лет, пораженный параличом, Руненберг был прикован к постели и литературным творчеством не занимался. Но жили и живут его песни.

Всеволод Крестовский: 175 лет

«Петербургские трущобы» поэта, писателя, критика Всеволода Крестовского (1839–1895) стали знамениты благодаря уже, наверное, подзабытому сейчас сериалу «Петербургские тайны».

Тургенев этот роман ругал, а Немирович-Данченко хвалил. Говорилось о стенографизме стиля, об избыточном физиологизме, но роман читали.

Потом возник антинигилистический роман «Кровавый пуф», заслуживший царское одобрение и презрительное отношение многих властителей тогдашних дум.

Период после освобождения крестьян был противоречив, слишком непривычной становилась жизнь. Крестовский и показал противоречивость тогдашних времен. Слишком многие жаждали действия. Тут любая подвернувшаяся идея в топор превратится. Польские паны, чинно распивающие в поместьях. Русские студенты, готовые мутить воду ради самого процесса. Золото и грязь перемешаны в романе. Может ли грязь замарать золото? Так и не узнали за столько лет.

Ованес Туманян: 155 лет

Он рассказывал истории – грустные и правдивые – поэт, писатель, общественный деятель Ованес Туманян (1869–1923). Национальный поэт Армении. Происходил из семьи священника, начал писать лет в двадцать, активно печатался, стал известным.

Плуг, забирай! Ну, ну, волы!

Дотянем понемногу

К полудню вон до той скалы, –

Господь нам будь в подмогу!

Дай силы, боже, их плечам!..

Свернем-ка глыбу, ну же!

Хлестни их, мальчик!.. Черным

дням

Конца нет. Жить все туже.

Туманян создает литературный кружок, многие известные литераторы входят в него. Лирика текла каплями меда. Его помнят и любят.

Евгений Замятин: 140 лет

Писатель, публицист, критик, сценарист Евгений Замятин (1884–1937). Автор знаменитой антиутопии «Мы».

Но не только. Раскрываются страницы «Уездного», шуршат они жизнями, проезжает на тарантасе купчиха. Язык повествования тяжел. В «Алатыре» вполне себе симпатичный молодой человек пишет, захлебываясь, под впечатлением знакомства с новым почтмейстером:

Наш новый господин

почместер,

Замечательный человек.

А по мне раз в десять

Умнее тут всех

И когда мне представлялся,

То мне рукопожал.

Я восхищался

И навек его уважал.

Но главное его произведение, конечно, – это роман «Мы». Замятин словно в колокол бил: так не должно быть. Мы-ы-ы…А слышится – му-у-у… Ибо людей уже нет, организованные в стадо, они теряют творческие порывы, и мычат, обреченные на убой. Антиутопии воплощались, но частями. Может быть, и потому, что роман Замятина помешал. Технический прогресс – разорви его с нравственным – приводит в бездну. «Мы», сразу переведенные на несколько языков, повлияли на европейскую литературу и мысль.

Александр Володин: 105 лет

Сколько времени продлятся «Пять вечеров»? Кто знает. Эту знаменитую пьесу написал советский драматург, сценарист, поэт Александр Володин (1919–2001).

Володин представляется неунывающим. И улыбка его лучится. С детства увлекся театром, но театроведческий факультет ГИТИСа пришлось оставить: война, на фронте Володин был связистом.

Начинал – уже после войны – с рассказов, выпустил книгу, но театр его манил и звал. Первая пьеса: «Фабричная девчонка», легкая и глубокая. Второй пьесой оказались «Пять вечеров». Рассказы часто были моделями его будущих пьес: сюжет «Пяти вечеров» прослеживался в рассказе «Пятнадцать лет жизни».

Из окна квартиры задумчивый Ильин видит дом, где снимал когда-то комнату, вспоминает девушку Тамару, которую любил. А Тамара живет там же и встречает так долго пропадавшего Ильина с недоверием, без тепла. Итальянским неореализмом повеет вдруг, но совершенно на другом жизненном материале. Щемяще-грустно. Безнадежно? Нет, просто жизнь.

«Пять вечеров» ошеломляли – причем трудно было сказать чем – особой задушевностью? Образом подлинности? Всем, вместе взятым.

Тонко звучали и стихи Володина:

Здесь некогда я жил

в гостинице,

еще счастливым был тогда.

Приехал с городом проститься,

другие минув города.

Здесь некогда, ведомый

счастьем,

я на холмах набрел на чашу,

иначе как назвать не знаю, –

земная впадина средь чащи

простерлась, сдержанно

блистая.

Процесс над Иосифом Бродским: 60 лет

Тоже важная и тоже литературная дата. Поэт Иосиф Бродский 13 января 1964 года был арестован по обвинению в тунеядстве. 18 февраля решением суда отправлен на судебно-психиатрическую экспертизу. 13 марта приговорен к ссылке.

Он не вписывался в советские панорамы. Хотя советская империя отчасти нравилась Бродскому – размахом, смесью Византии и современной «имперскости». И уезжать не хотел.

Шум вокруг процесса был достаточным, чтобы заинтересовались Бродским на Западе, чтобы открылись неожиданные возможности реализации. Благодаря записи Фриды Вигдоровой известно, как держался Бродский на процессе. Он держался достойно. Феерическое его будущее, очевидно, началось с этого процесса.