Тоскую о Лиличке…

Пою мое отечество… Фото Евгения Лесина

В день рождения поэта Владимира Маяковского почитатели его таланта собираются в Москве у памятника, который был установлен на Триумфальной площади. Такие встречи стали традицией. «Пообщаться с памятником» приходят и люди почтенного возраста, и, что радует, молодые люди. На памятнике известные всем слова: «И я, как весну человечества, рожденную в труде и бою, пою мое Отечество, республику мою».

Маяковский (1893–1930) – один из талантливейших русских поэтов, которого знают во всем мире. О его жизни и творчестве написаны сотни книг, тысячи статей. И все-таки узнавание поэта и гражданина у каждого свое.

Сейчас идет работа над 20-томным изданием произведений Владимира Маяковского. В него войдет и то, что ранее не опубликовано, будет показан Маяковский как режиссер и художник, как один из первых дизайнеров и создателей рекламы.

На сегодняшний день выпущено пять томов, и вот пятый включает записные книжки как есть, во всей целостности. Да, многие записи расшифрованы, известны, опубликованы, но тайна записных книжек до конца не разгадана. Возможно, кто-то увидит в записях и некоторое другое значение. Всего 72 записные книжки, 68 из них хранятся в Музее Маяковского.

Из музейных экспонатов записные книжки считаются самыми интимными, только им порой доверяют самое сокровенное и тайное. И совсем не обязательно, что это будут слова, могут быть рисунки, особые знаки, известные только автору, инициалы, имена, номера телефонов, стихи в полном объеме или только строчки, отрывки из ненаписанных произведений и даже банковские счета. Записная книжка – наброски, пометы, перечеркивания, свои знаки, по сути стенография жизни живого, меняющегося, ищущего и растущего человека со всеми противоречиями, борьбой мысли, одиночеством, сомнениями, болью за ускользающую действительность.

Записная книжка – подлинный документ, вещь, которую Владимир Владимирович всегда носил с собой, в кармане. И в этих книжках поэт и человек Маяковский – самый настоящий. Даже пустые страницы многое рассказали научным работникам, текстологам. Записные книжки – это единственная часть творческого мира Маяковского, которая еще не так полно исследована. Над этим продолжают работать сотрудники Отдела новейшей русской литературы и литературы зарубежной ИМЛИ РАН, в состав группы входят главный научный сотрудник, руководитель группы Вера Терехина, старшие научные сотрудники Алексей Зименков, Полина Ворон, Татьяна Купченко. Работа с записями крайне интересная, трудная и кропотливая.

Маяковский, великий поэт великой революции – многие воспринимают поэта именно таким, – родился 130 лет назад, а первые его произведения напечатаны в 1912 году. Русскую поэзию этих лет представляли Анненский и Сологуб, Блок и Бальмонт, Бунин и Брюсов, Волошин, Ходасевич, Гумилев, Ахматова, Мандельштам, Пастернак, Цветаева, Хлебников, Есенин, Клюев.

Маяковский не просто поэт, а явление, один из лидеров футуризма, направления противоречивого и сложного, получившего развитие в России в 1910–1921 годах. Футуристы провозглашали демонстративный разрыв со всеми традиционными правилами и обычаями.

В своих произведениях (поэмы «Флейта-позвоночник», «Облако в штанах», «Человек», «Война и мир») Маяковский отрицал сложившиеся капиталистические отношения и пропагандировал свои гуманистические взгляды и веру в человеческие возможности. Он был одним из первых русских поэтов, показавших правду нового общества. В 1913 году был опубликован первый сборник стихотворений Маяковского «Я!».

Первую записную книжку Маяковскому подарила Лиля Брик. Возможно, для того чтобы он записывал телефоны и адреса новых знакомых. Квартира Лили и Осипа Брик по адресу: Жуковского № 7 была центром притяжения, а сама Лиля – душой литературного салона. Кто только не был в этом доме! В 1915 году познакомился с Лилей Брик и Маяковский, ранее он встречался с ее сестрой. Во время первого чтения поэмы «Облако в штанах» Маяковский попросил разрешения у хозяйки посвятить ей поэму и сделал на первой странице надпись: «Лиле Юрьевне Брик». Никто из редакторов не соглашался печатать «Облако в штанах», Осип Брик издал поэму за свой счет. Она была выпущена осенью 1915 года тиражом 1050 экземпляров с отметкой «Тебе, Лиля». Посвящение Лиле было многократным.

Адресных книг у Маяковского – восемь. В записных книжках найдено 500 новых имен, 12 тыс. стихотворных строк. Адреса без фамилий, телефоны без имен, тем интереснее было научным сотрудникам найти тех, кому они принадлежат.

Некоторые записи прерываются, а потом продолжаются в других и объединяются в следующих книжках. Иногда среди одной темы появляются совсем, казалось бы, не связанные с нею слова. Но практически во всех присутствует имя Лили Брик, она его любовь и муза на много лет.

Во 2-й записной книжке – дневник к Лиле: «Тоскую о Личике, дорогой Кисет, пью чай и люблю… и…» Из записей можно понять, о чем Маяковский думал, чем дышал. Для писателя короткие записи – это порой одно из главных условий делания какой-то вещи, это – все.

В 10-й записной, которую тоже подарила Владимиру Лиля Брик, много рисунков, в том числе и рисунок, известный многим читателям и поклонникам творчества Маяковского: щенок в анфас и кошка со спины с надписью – Щенику от Кисы. Вызывает улыбку.

Тексты для «Окон РОСТА» записывались почти без переработки, краткость позволяла их делать на слух. Маяковский писал: «…на самом деле агитки требуют самого напряженнейшего труда…» В записных книжках каждый жанр получил разное отражение.

В 1922 году, когда поэт собрался впервые за границу, в записной книжке № 14 он писал, что едет не удивляться, а удивлять. В 1925-м он уже представлял Советский Союз. Задача была другая, он художник и большой мастер стиха, потому к каждой строчке он относился очень ответственно, шлифовал долго, а потом уже заносил в книжку.

Книжка № 33 – записи о пребывании Владимира Маяковского в Америке, он добирался туда пароходом. Каких записей в ней больше – стихов или впечатлений от страны? Поэт стремился показать поразившие его мексиканские мотивы не только в стихах, но и зарисовать. В этой поездке Маяковский, видимо, изрядно потратился: туда добирался на пароходе первым классом, а обратно – третьим. Стихи, помещенные в записную книжку, написанные в это время, имеют определенный ритм. Расшифровщики, научные сотрудники, полагали, что поэт слышал в это время ритмическую музыку, но записи больше говорят о том, что ритм мог быть навязан работой механизмов в машинном отделении, близко к которому находилась каюта поэта. В этой «американской» книжке 18 стихотворений, более 1000 строк, не разбитых на ступеньки.

В 41-й записной книжке – эпиграммы, они опубликованы. Одна из них

Сегодня я, поэт,

боец за будущее,

оделся, как дурак.

В одной руке – венок огромный

из огромных незабудищей,

в другой – из чайных – розовый

букет.

Незабудищи пробудили во мне воспоминания о незабудках из записей Элли Зиберт, рассыпанных на кровати в гостинице в Америке.

Пустая страничка в записной книжке с одним только словом «Дочка» долго не давала покоя сотрудникам группы. А дочка оказалась Хелен Патрицией Дж. Томпсон, профессором Лемановского университета, дочерью Маяковского. Я присутствовала на встрече с ней. Увидеть дочь великого поэта, одного из самых необычных и талантливых поэтов ХХ столетия – об этом можно было только мечтать. Только в начале 1990-х мир узнал о том, что в Нью-Йорке живет и здравствует дочь русского поэта.

Как же она похожа на своего отца! Рост, брови, весь облик, а потом я убедилась: и внутренняя сила, темперамент, убежденность – все это от Маяковского. Встреча состоялась в Институте мировой литературы им. А.М. Горького. Елену Владимировну (она любила, чтобы ее так называли) встретили так тепло и так рады были ее приезду, как встречают только друзей. Правду об отце, о Маяковском мы узнали из книги «Маяковский на Манхэттене», которую написала Елена Владимировна.

Владимир в июле 1925 года приехал в Америку, читал стихи и лекции о Советском Союзе, отвечал на вопросы и записки слушателей. Трудность была в том, что Маяковский говорил только на русском языке, вне эмигрантской среды он был нем и беспомощен. На поэтическом вечере Элли (Елизавета Петровна Зиберт) и Маяковский встретились. Кроме русского Элли свободно говорила на немецком, английском и французском языках. Маяковский попросил девушку стать его переводчиком. Три месяца они были вместе, гуляли по Бродвею, ездили на вечеринки, обедали в ресторанчиках. Когда у них установились близкие отношения, Маяковский спросил, не боится ли она последствий. «Любить – значит иметь детей», – ответила Элли.

Уезжая, Маяковский знал, что у него будет ребенок. В день прощания на пристани было много людей, и Маяковский только поцеловал девушке руку. Она вернулась домой, вся в слезах, хотела броситься на кровать, но кровать была устлана цветами – незабудками. «У Маяковского совсем не было денег, но он был такой». Незадолго до своей смерти, в 1985 году, Элли наговорила шесть пленок на английском языке с подробными воспоминаниями ее встреч с Маяковским. Всю жизнь она тосковала о России и бесплатно обучала русскому языку. Хелен Патриция Томпсон, дочь Маяковского, умерла 1 апреля в 2016 году в возрасте 89 лет в Нью-Йорке.

Вернемся к запискам. Охватывают ли записи весь жизненный путь? Конечно, нет. Но объясняют многое. Они отражают его жизнь, по записям видно, где в какое время находился поэт, на страницах и расписание электричек, и адреса организаций и лиц за границей. Поэт записывал в книжку что-то примечательное, потом впечатления отражались в очерках.

Образ его большого сердца всегда и везде: «…с половины первого люблю Лилечку». Повторяются инициалы Л.Ю.Б. дважды. Такая надпись была на кольце, подаренном Маяковским Лиле. Эти инициалы выбиты на камне, установленном на месте, где развеян прах Лили Брик, на поле близ Звенигорода. Я видела и камень, и инициалы. Любовь-страдание, любовь-горечь, любовь-боль, любовь-громада преследовали поэта всю жизнь, а жизнь Владимира Маяковского оказалась короткой. В блокноте 1930 года № 69 весь первый лист исчерчен затейливыми узорами, штрихами, разными рожицами, набросок головы, схематичный, но передающий характерные черты лица поэта. Рисунки и дружеские шаржи в разных записных.

Последняя запись в его 72-й книге сделана 14 апреля 1930 года. «Пожалуйста, не сплетничайте. Я сам расскажу о времени и о себе…»

Дважды в год, в день смерти поэта и в день его рождения, на Новодевичьем кладбище у памятника Владимиру Маяковскому собираются его друзья. Меняется их состав, но не меняется отношение к человеку, большому поэту, который завещал нам фруктовый сад своей души. «Я хочу быть понят своей страной». Сегодня он не только понят, но и любим. Поэзия с рычащим звуком Р, который шел из сердца. Фантастический поэт, поэт, боль сердца которого не теряется даже в переводах.

Поэзия Маяковского созвучна нашим сердцам, она как камертон. Попытки молодых петь стихи Маяковского – это новое время, и в этом времени он будет жить вечно.

Продолжение темы здесь.