Душе летать не запретишь

Он шестидесятник, семидесятник, восьмидесятник и двухтысячник – что угодно. Фото Юрия Машкова/ТАСС

Я хочу чтобы штык

превратился в перо

В Балаганчике Блока резвился

Пьеро

Сказано очень просто, предельно ясно, глубоко и в то же время верно, сильно, метко и точно. Читаем стихотворение дальше:

Над полями не Демон а Пушкин

летел

Перо упало – Пушкин пролетел

Вернемся к издательскому предисловию и словам, сказанным о Кедрове поэтом Андреем Вознесенским и летчиком-космонавтом Юрием Батуриным. Итак, цитируем: «Когда-то Вознесенский называл Кедрова Иоанном Крестителем новой метаметафорической волны поэзии. А сегодня летчик-космонавт, дважды Герой России Юрий Батурин отмечает, что метаметафора Кедрова из метафоры в квадрате превратилась в метафору в n-й степени, обретя бесконечное количество измерений».

Кедров актуален, что делает его и печальным, грустным, и не только потому что время сейчас непростое (а когда оно было простым?), а просто жизнь человеческая так устроена, что состоит в том числе и из утрат, из горестей.

Вот Яркевич сидит с Киселевым

Я сижу на ТВ с Соловьевым

Мне положен умеренный грим

О политике не говорим

Нет еще принуждения к миру

Вне политики слово и лира

От Нью-Йорка до Магадана

Нет еще никакого майдана

И чуть далее:

С Вознесенским сижу

и с Любимовым

Говорим про свое про любимое

С Вознесенским резвимся

на сцене

Ну а с Холиным дома и в Пэне

Константин Кедров-Челищев. Бесконечность внутри юбилея: Стихи юбилейного года.– М.: Издательство РСП, 2022. – 176 с.

Вообще так и должна быть устроена поэзия: читаешь, и не верится. Не верится, что так можно, что простые и знакомые слова можно так выстроить, так построить, так уложить и сформулировать:

Родины моей спасение

Правды вслух произнесение

Родина у нас одна

Вся прозрачная до дна

И Родина одна, и поэзия тоже. Язык и слова и есть родина поэта.

Почему поэт не откликается

Почему икается не кается

Потому что он и сам не рад

Только Данте опускался в ад

Некоторые поэты любят «итоговые сборники», избранное, а вот Кедров просто живет и пишет и публикует новые тексты, новые слова и звуки. А если получается сказать что-то «итоговое», так оно само так получается, не было бы волшебства, если можно бы понять, как и почему оно все так получается. Получается, и все тут. Нам остается только наслаждаться:

Забывается все что ложно

Все семь бед но один ответ

Подвести итог невозможно

Потому что итога нет

Да и не надо, товарищи, никакого итога, зачем нам итог?

Движение прекрасно, дорога и является целью:

Душа душа куда летишь

Душе летать не запретишь

Не запретишь не запретишь

Поэтому всегда летишь

Всегда лететь и всегда летать – таково предназначение поэта и писателя. Философа и художника. Артиста.

В этом вечно воюющем мире

Я признаться ни с кем не воюю

Нужно мыслить конечно же

шире

Мыслю стало быть существую

Утонул в пучине Харон… Иллюстрация из книги

И на полигоне и в бою и в тире

Я молюсь о мире я молю о мире

Да я понимаю очень странно

это

Мир – слова поэта мир – дела

поэта

Да, именно так, весь мир – слова и дела поэта. Весь мир – забота и работа поэта. И его молитва, и его гимн, песнь песней, колыбельная и строевая. Поэты – они всегда одновременно и дети и солдаты.

По морям по морям по волнам

Мечет челн усталый Харон

Озираясь по сторонам

Замечаю что нет сторон

Нет сторон нет со всех сторон

Утонул в пучине Харон

80 лет… Кедров вспоминает прошлое. Тихо, спокойно, без истерики, но с болью. С высоты прожитых лет. Просто удивительно: никак не удается представить столь неординарного мастера в рамках советской поэтической действительности. Во все периоды он активно писал, по возможности публиковался, выступал, собирал вокруг себя других творческих людей. Напомним, именно он – вместе с Юрием Любимовым и Андреем Вознесенским – привил в России традицию праздновать День поэзии по версии ЮНЕСКО. А еще он преподавал не только стихосложение, но и философию…

А ведь в те годы он был еще более радикальным. Вот стихотворение 1976 года. Не из этой книги, а из книги «Утверждение отрицания», выпущенной в 1991 году:

В окружении умеренно вянущих

роз

Обмирает в рыданиях лето.

Гаснет радужный крест

стрекозы,

Где Христос

Пригвождается бликами света.

Поднимается радужный крест

из стрекоз,

Пригвождается к Господу взор –

Распинает радужно-светлый

Христос

На скрещении моря и гор…

Стрекозы имеют для Кедрова особое значение. Не случайно возглавляемое им поэтическое объединение называется ДООС – Добровольное общество защиты стрекоз. Лозунг его: «Ты все пела. Это – дело…» В этом творческое кредо Константина Кедрова: петь – это дело. И может быть, одно из самых главных и достойных дел. Не случайно же поэт в силуэте этого хрустального светящегося насекомого увидел символ Иисуса Христа. Поэтическая строка Кедрова легка, словно полет стрекозы. Такова она сейчас, такой была и раньше:

Кто ты – свет, отраженный

ликом,

Или лик, отраженный светом?

Гаснет радуга, костенея,

Виснет мост, становясь

настилом.

Конь распался в ХОМУТ

и ОМУТ –

Лезет в лезвие злая бездна…

Это из стихотворения 1986 года… И в этом, видимо, и кроется секрет его творческого долголетия – с легкостью скользить по поверхности мироздания, осмысливать его метким взглядом и выражать его образ в строчках. Еще удивляет и поэтическая продуктивность Константина Александровича. Как-то так получилось, что мы оба оказались в кругу тех, с кем он взял за традицию делиться новыми строками – по нескольку раз в неделю мы получаем новые послания. Просто так, без комментариев – несколько свежих поэтических образов с мобильного устройства… И как-то так это радует. Будто в окно залетела стрекоза, принесла на крыльях немного солнечного света и вновь улетела дарить этот свет другим. Как тут не вспомнить визитную карточку Константина Кедрова, самое его известное, ставшее классикой:

Земля летела

По законам тела

А бабочка летела

Как хотела

Книга проиллюстрирована целым рядом ярких и необычных картин. Написаны они самим Константином Кедровым-Челищевым в соавторстве с Николаем Грицанчуком.