Звездный юбиляр. К 90-летию Василия Аксенова

Василий Аксенов – комсомольский писатель, из которого сделали диссидента.  Фото из Библиотеки конгресса США. 1980

Я и Василий Павлович дружили много лет. Мало того, он в какой-то степени стал моим родственником, согласившись стать крестным отцом моему сыну Василию не в смысле сути известного американского фильма, а по-настоящему, по-нашему. У большевиков была фраза, которую они слямзили у христиан, – «Человек человеку друг, товарищ и брат». Василий Аксенов – мой СТАРШИЙ друг, товарищ и брат. Все эти годы, когда его практически выперли за границу, отпустив читать лекции, тут же лишив советского гражданства, и он добрый десяток лет пребывал вне родины, мы были вместе. Даже научились переписываться с помощью, как мы ее называли, «голубиной почты», где в качестве указанных птиц выступали знакомые журналисты и дипломаты. Естественно – западные, а не из газеты «Правда». До сих пор помню эти листки на тонкой папиросной бумаге, исчезнувшие при обыске. Полагаю, что те, кто устраивал обыски у писателей, были малопрофессиональные дураки. Они из пятерки КОМСОМОЛЬСКИХ ПИСАТЕЛЕЙ (Василий Аксенов, Анатолий Гладилин, Георгий Владимов, Владимир Войнович, Анатолий Кузнецов) сделали отъявленных диссидентов, вместо того чтобы ласкать их с целью ЭВОЛЮЦИИ, а не РЕВОЛЮЦИИ. Сами же страну и развалили, последствия чего мы видим невооруженным (и вооруженным) глазом. Аксенову за роман «Звездный билет» нужно было дать главную комсомольскую премию и алмазный комсомольский венец, а не глумиться над ним в журнале «Крокодил» и других большевистских изданиях. Идиоты! Ведь его «стиляги» не едут вместе со всей советской молодежью на Восток строить в тайге ГЭС, а едут на Запад, в ныне недружественную нам Прибалтику, где – внимание! – вступают в рыболовецкую бригаду КОММУНИСТИЧЕСКОГО ТРУДА и перековываются.

Свидетельствую, что он, во времена своей юности и «Юности» имевший среди читателей и почитателей репутацию крутого пьяницы, за все время нашего многолетнего личного общения за обедом выпивал не более стакана вина или фужера пива. Он рассказал мне, что от алкогольной зависимости избавился без медицинского вмешательства сразу же после вторжения в Чехословакию (1968 год) войск Варшавского договора (СССР, Польша, ГДР, Венгрия, Болгария), когда начал писать «в стол» свой первый неподцензурный роман «Ожог», одну из лучших своих книг. И после фразы его матери, знаменитой Евгении Семеновны Гинзбург, сказавшей любимому сыну: «Что-то ты, Васька, как получил известность и деньги, пить многовато стал, а пишешь все хуже».

Вспоминаю также, что свое 60-летие (2006 год) я встретил у него в Биаррице, где он приобрел дом, выйдя на пенсию, но так и не успев там пожить толком. Мы с ним тогда купили у рыбаков дикое количество свежайших устриц и неплохо провели время. А еще, когда весной 1979 года меня и Виктора Ерофеева исключили за «МетрОполь» из Союза писателей СССР, я, узнав это, не успел войти в квартиру, как раздался звонок Василия Павловича, с которым мы только что вернулись из поездки в Крым: «Увы, Женя, всё подтвердилось, вас действительно исключили. Я звоню тебе, чтобы сказать – я как говорил, так и сделаю. Если вас не восстановят, я выйду из Союза писателей».

Открытие памятной доски.  Фото Михаила Гундарина

«Евгений Попов принадлежит к новому поколению русской прозы. 33-летний колоритный сибиряк пишет о подлинной жизни современного русского народа со всеми ее отчетливыми мерзостями и таинственными воспарениями. Он искусный мастер, и за его плечами чувствуется не только знание народной жизни, но и близость к мировой культуре суперреализма, к европейской классике и русскому авангарду. Уверен, что впереди у этого крепкого парня, такого русского и такого античного по своей природе, большой литературный путь».

Извините, что про себя, но исключительно для того, чтобы сказать спасибо Василию Павловичу из 2022 года!

Тоска по цивилизованной, богатой, веселой, а не традиционно угрюмой, нищей, забитой, изолированной России, желание вырваться из ада, всепрощение, жажда свободы, покоя, воли, доброта, требование вернуть достоинство и стране, и людям, ее населяющим, – вот угадываемый мною нерв творчества Василия Аксенова, делающий это творчество уникальным и обеспечивающий его произведениям сохранность во времени и пространстве. Сочинения его излучают неведомую эманацию жизненной и творческой ЭНЕРГИИ. Он, имевший репутацию плейбоя, западника, космополита, – плоть от плоти своего народа, в отличие от многих других, которые лишь декларируют свой патриотизм. Аксенова, Искандера и Шукшина при всей разнице их письма и мировосприятия объединяет то, что Россия для них МОЯ СТРАНА, а вовсе не ЭТА. Его последователи отнюдь не подражатели, а ученики мэтра, даже если им это не приходит в голову. Они – представители современной НЕМОНЕТИЗИРОВАННОЙ литературы, которая резко отличается от текстов модных создателей ПРОЕКТОВ, правящих нынче бал посредством престижных премий и тусовок. «Гамбургский счет» в литературе существовал, существует и всегда будет существовать в нашей литературоцентричной стране. Согласно этому счету живущий в Красноярске и мало кому известный в столице Эдуард Русаков – крупная величина, а какой-нибудь знаменитый московский или уехавший тусовщик – ТУФТОДЕЛ. Это же касается живущего во Владимире лучшего в стране автора shortstoties Анатолия Гаврилова. Или уникального казанского прозаика Дениса Осокина, а также Михаила Гундарина, Даниэля Орлова, Владимира Семенова. Традиции аксеновской прозы прослеживаются и у более молодых литераторов. Я знаю, о чем говорю, так как уже пятый год веду творческие семинары в Литературном институте и на его Высших литературных курсах, около 20 лет в Липках. Аксенов ведь не только для читателей, но и для писателей, не желающих растворяться в вялом псевдогуманитарном пространстве. Женя Декина, Артемий Леонтьев, Никита Евстратов, Юрий Никитин, Евгений Эдин, Тимофей Федотов, Максим Шикалев – на мой взгляд, «подаксеновики».

Аксенов по происхождению провинциал. Казань – его малая родина, которая признала своего всемирно известного сына. При поддержке и реальном, искреннем участии городских и республиканских властей Аксенов-фест проводится в Казани уже более десяти лет и стал воистину общенародным праздником. В день рождения Василия Павловича снова пройдут литературные чтения в его честь, публике будут показаны сценические композиции текстов, не обойдется и без джаза. Несмотря на трудности жизни, состоится вручение традиционной «аксеновской» премии «Звездный билет», которая отличается широким охватом как можно большего спектра литературной и культурной жизни как в Казани, так и во всей России. Основными требованиями, которые предъявляются к работам номинантов, являются неоспоримые художественные достоинства их работ, общечеловеческие моральные ценности, культурная, религиозная и расовая терпимость.

Ну, и мемориальная доска Василию Павловичу Аксенову наконец-то установлена в Москве на улице Красноармейской, дом № 21, где он прожил множество лет, сочинил свои главные книги, осуществил издание в двенадцати экземплярах неподцензурного альманаха «МетрОполь», ставшего причиной последнего крупного литературного скандала канувшей эпохи. Район метро «Аэропорт» – это место Аксенова и его многочисленных персонажей. Место, извините, и его прописки, существовавшей в СССР, стране, гражданства которой он был подло лишен. Эскиз доски придумал и осуществил народный художник РФ, лауреат, академик Борис Мессерер, один из старинных друзей и сверстников Аксенова, которых остались на земле считаные единицы. Доска простая и достойная. Строгий гранит, профиль мэтра. Все это столь не похоже на помпезные и вульгарные памятные изделия новых русских и иже с ними. Курировал работы Русский ПЕН-центр, писательская правозащитная организация, членом которой был Василий Аксенов, членом которой является Борис Мессерер, президентом которой являюсь я. Нам, к счастью, не пришлось побираться и выпрашивать у сильных мира сего деньги на мемориальную доску. Ни у бизнесменов, ни у государства. Откуда деньги все же появились – таинственная история совершенно в духе Аксенова, связанная с альманахом «МетрОполь».

Вот цитата из романа Аксенова «Ожог», который некогда считался самой антисоветской книгой Василия Павловича. Боюсь, что эта цитата не понравится многим, особенно тем, кто считает, будто во всех бедах мира виновата исключительно Россия: «А я вот люблю свой флаг. Ничего не могу с собой поделать, люблю, да и все – и трехцветный, и андреевский, и нынешний красный».

Роман, может, и антисоветский, но отнюдь не русофобский.