Они стремились быть обласканными властью

Сергей Есенин на Бульварном кольце…

Мария Степанова. Есенин vs Маяковский: поэтическая дуэль.

– М.: Центр книги Рудомино; Бослен, 2022. – 208 с.

Поэты ходят парами. По крайней мере, в сознании читателя. Пушкин и Лермонтов. Тютчев и Фет. Ахматова и Цветаева. Галич и Высоцкий. Евтушенко и Вознесенский. Емелин и Родионов.

Ну, и, разумеется, Сергей Есенин и Владимир Маяковский.

«После смерти нам стоять почти что рядом: вы на Пе, а я на эМ», – кокетничал с Александром Сергеевичем Пушкиным Владимир Владимирович Маяковский. Но ведь и не ошибся. Они и в самом деле недалеко друг от друга: памятники тому и другому находятся на улице Горького (ныне Тверская). Маяковский, кроме того, возвышается еще и на Садовом кольце (памятник ему стоит на пересечении Тверской и Садового кольца). А на Садовом еще есть памятники поэтам Алишеру Навои, Михаилу Лермонтову, Иосифу Бродскому. Памятник Пушкину тоже не только на Тверской стоит, а там, где Тверскую пересекает Бульварное кольцо. А на Бульварном в одну сторону будет монумент Есенину, а в другую – Высоцкому. А еще памятники поэтам Александру Грибоедову и Абаю Кунанбаеву.

Поэтов (посмертно) у нас любят, памятники им ставят охотно. А Александр Сергеевич всех примиряет, всеми, так сказать, мудро руководит. И совсем рядом с автором «Евгения Онегина» стоят наши герои – Есенин и Маяковский. Автор книги о них – Мария Степанова, филолог, старший научный сотрудник Дома-музея Марины Цветаевой. Тема, ею выбранная, – вечная, сверхпопулярная, неисчерпаемая: «Поэтическая дуэль Есенина и Маяковского началась со дня их знакомства и закончилась только после смерти обоих». А может, и не закончилась. Потому что, например, очная закончилась, когда умер Есенин. Но Маяковский спорил и с мертвым уже автором «Черного человека». Когда же умер и автор «Облака в штанах», спор между ними перешел в иные сферы. Однако все равно спорили между собой их поклонники и хулители, их друзья и знакомые, любовницы, жены, любовники и собутыльники. Спорили и спорят филологи и писатели, специалисты и любители. Книжка Степановой – конечно, об очном споре поэтов.

Начинали они оба с Москвы. «Сергей Есенин был моложе Маяковского. В 1912 году он, полный надежд, творческих замыслов и веры в себя, только переезжает в Москву… Есенин поселяется в деревянном доме, принадлежащем купцу Н.А. Крылову, в общежитии для приказчиков мясной лавки купца. Долгие годы в этой лавке работал отец поэта – А.Н. Есенин и жил по адресу: Б. Строченовский переулок, дом 24. Сергей попадает, по словам краеведов, в совершенно особый мир – Замоскворечье… район купеческий, патриархальный, со строгим соблюдением традиций…»

Замоскворечье даже сейчас – немного, но город, немного, но Москва. А не Сити. И не Черемушки.

Есенин не выбирал, где жить, все сделала «судьба», но выбор был не самым плохим. Между тем: «В то самое время, когда Сергей Есенин только начинает устраивать свою московскую жизнь, в городе уже гремит хулиган-футурист Владимир Маяковский. 19 октября 1913 года в Мамоновском переулке Москвы во время открытия кабаре «Розовый фонарь» Маяковский шокировал публику…». Но Москва Москвой, а «пути двух поэтов пересеклись в Петрограде, куда Маяковский уезжает в январе 1915 года, а Есенин – в марте».

Да, уже шла Первая мировая война, Петербург уже стал Петроградом. Поэты-хулиганы сражались за место под литературным солнцем. Зазвучал и Есенин: «Петербург – город, где вышла в свет его первая книга, первый поэтический сборник «Радуница». Петербург – город, в котором он взошел на поэтический Олимп, в Москву – вернулся известным, признанным поэтом».

Что было дальше? Революция, куда без нее. Сбывшиеся и несбывшиеся надежды. Маяковскому Октябрь оказался ближе, роднее. Есенин позволяет себе сомнения и политические капризы: «…в письме Александру Кусикову Есенин признается в крушении своих революционных надежд: «Теперь, когда от революции остались только хрен да трубка , стало очевидно, что ты и я будем той сволочью, на которой можно всех собак вешать… Я перестаю понимать, к какой революции я принадлежал. Вижу только одно, что ни к февральской, ни к октябрьской, по-видимому, в нас скрывался и скрывается какой-нибудь ноябрь…»

Точнее не скажешь. Есенин рвался в революцию, хотел попасть на все большевистские корабли современности, на все коммунистические броневики, но тут уже капризничала гражданка революция: «И Есенин, и Маяковский стремились быть обласканными властью, были знакомы с некоторыми государственными деятелями, руководителями спецслужб. Есенин и – в гораздо большей степени – Маяковский писали стихи о Ленине».

Сам же вождь – Владимир Ульянов-Ленин – Есенина и вовсе мог не знать. Маяковского хотя знал и читал, но вряд ли любил. Как-то раз похвалил, видя некоторую полезность, но не более. Есенина ценил Лев Троцкий. Но он и Маяковского уважил: «И на смерть Есенина, и на смерть Маяковского Троцкий откликнулся некрологом». Лучшим и талантливейшим Маяковского назвал Иосиф Сталин.

…а Владимир Маяковский на Садовом.  Фото автора

Есенин губил себя «в кабаках». Маяковский – агитками, советскою пропагандой. Сейчас, полагаю, Маяковский не вылезал бы из ТВ-шоу, а Есенин… А Есенин был бы, ну, как Всеволод Емелин, наверное.

Мария Степанова цитирует художника и мемуариста Юрия Анненкова:

«…Маяковский разрыдался и прошептал едва слышно:

– Теперь я… чиновник…»

И Марину Цветаеву тоже цитирует: «Двенадцать лет подряд человек Маяковский убивал в себе Маяковского-поэта, на тринадцатый поэт встал и человека убил».

Что ж, их яркая, трагическая гибель много сделала для их посмертной славы. В отличие от Ильича они-то друг друга знали, понимали, ценили: «Очевидно, что произведения Есенина Маяковский прекрасно знал, взаимно стихи Маяковского отлично знал и Есенин, и иногда, соперничая, они хотели перещеголять друг друга, развивая их или наполняя новым содержанием…»

Степанова пишет и о том, что имажинисты Есенина и футуристы Маяковского не только между собой враждовали. Приводит, скажем, забавный эпизод из книги Анатолия Мариенгофа «Мой век, мои друзья и подруги». Случай, когда футурист Маяковский, а также имажинисты Вадим Шершеневич и Мариенгоф втроем осадили одного литературного критика, который выступал с докладом и постоянно называл трех вышеупомянутых литераторов вырожденцами:

«– Итак, суммируем: эти три вырожденца…

Маяковский ухмыльнулся, вздохнул и, прикрыв рот ладонью, шепотом предложил мне и Шершеневичу:

– Давайте встанем сзади этого мозгляка. Только тихо, чтобы он не заметил.

И мы трое – одинаково рослых, с порядочными плечами… встали позади жирного лохматого карлика. Встали этакими добрыми молодцами пиджачного века.

– Эти вырожденцы…

Туманный зал залился смехом…»

Дело было в 1919 году.

Есенин же, к слову, дружил с футуристом Василием Каменским. Степанова пишет о новогоднем вечере в Доме печати, на котором Каменский играл на баяне, а Есенин пел частушки, в том числе и про Каменского. Не все поэты были приятелями, но все были современниками: «Во время личной встречи с грузинскими поэтами Маяковский читал свои стихи, затем – Блока, а затем – неожиданно для всех – Ахматовой».

В книге много иллюстраций, увы, черно-белых. Просто, но изящно оформлены цитаты: стихи Маяковского даются полужирным шрифтом, стихи Есенина – курсивом. Выбор не просто удачный. Выбор более чем верный и правильный. Они и жили так, так и писали. Да и умерли (если принять официальные версии) так же. Образно, конечно, говоря.

Закончу же снова тем, что Есенин и Маяковский все равно так или иначе стоят рядом: «Символическая «встреча» Маяковского с Есениным произошла 9 апреля 1930 года… Маяковский выступал перед студентами Московского института народного хозяйства им. Г.В. Плеханова в лекционном театре (ныне – 137-я аудитория II корпуса Российского экономического университета им. Г.В. Плеханова). Это учебное заведение располагается в Замоскворечье, в двух шагах от дома купца Крылова – первого есенинского адреса в Москве, где сейчас и находится Государственный музей поэта. Аудитория, в которой выступал Маяковский, является частью университетского музея. Вот так – даже посмертно – Есенин и Маяковский находятся рядом друг с другом».

Речь идет о Стремянном переулке, если кто не знает. Выходите из метро «Серпуховская», и по Стремянному, мимо «Плехановки» – до Большого Строченовского. А там, напротив бывшего медвытрезвителя № 2, – музей Есенина. Вам туда.