Взгляд стрекозы и чувство эпохи

Наконец, это просто добрый и светлый человек.  Фото из архива Игоря Волгина

6 марта Игорю Волгину исполняется 80 лет. Игорь Леонидович творчески удивительно разносторонен: писатель, достоевист, историк, поэт, телеведущий (кто хотя бы раз не видел его программу «Игра в бисер» на канале «Россия Культура»?), преподаватель МГУ и Литинститута, многолетний (точнее, многодесятилетний) руководитель легендарной литературной студии «Луч». Сегодня юбиляра поздравляют его ученики и коллеги по перу. Кто-то из них учился у Волгина на журфаке МГУ, кто-то вместе с Игорем Леонидовичем участвует в Международных писательских встречах в Ясной Поляне, кто-то является питомцем «Луча», кого-то свела с Волгиным «Игра в бисер», а кто-то просто добрый друг.

Анна Аркатова, поэт, переводчик

Литература как ремесло вошла в мою жизнь относительно поздно, к 40 годам. Писать стихи с детства – еще не значит понимать, что ты делаешь, даже не значит – ловить от этого кайф. Только когда мой опыт сочинительства позволил посмотреть на себя со стороны, стала видна точка бифуркации. Момент, развернувший меня от естественного чувства слова – к сотрудничеству с ним, а может, и к фатальной зависимости от него.

И главной фигурой этой метаморфозы стал именно Игорь Волгин. Помню, уже через пару занятий на его семинаре в Литинституте меня поразила пропорция, установившаяся в семинарском регламенте. При обсуждении очередной подборки слово мастера занимало примерно 1/20 часть от всех высказываний. И эта одна двадцатая имела вес часовой гири в довольно шатком механизме нашей незрелой критики. Еще меньше места занимал сам подопытный текст. То есть Волгин не препарировал строчки умирающего от волнения автора, не разбирал технику, не придирался к рифмовке, не уличал в эпигонстве. Но там, где профессиональный «взгляд-слух» спотыкался, Игорь Леонидович откладывал стихи, снимал очки (даже не снимал – а как бы освобождался от очков, поводя головой вправо-влево) и говорил: «Вот строка. А помните, как про это у Багрицкого? (Заболоцкого–Тютчева–Ахматовой–Пастернака–Слуцкого)». И звучание таких камертонов, прослаиваемое незабываемыми окололитературными анекдотами, казусами, собственными остроумными наблюдениями, значило для нас гораздо больше пристрастного анализа. Игорь Леонидович как-то ухитрялся не убивать насмерть, не вызывать стыд за написанное, а открывал ячейку, куда это написанное можно без сожаления отложить, пойти почитать написанное до тебя, вокруг тебя, высоко-высоко над тобой. А потом вернуться к тем же словам без страха и упрека, не с амбициями кукловода, а с мужеством равного.

Собственно, и стихи самого Волгина, которым он чем старше становится, тем больше и щедрее доверяет свои переживания, – это налитые соком плоды безупречной формы и… вкуса, если продолжить метафору. Они – результат многолетней стилевой выдержки, верности выбору, чувства ответственности за свой талант писателя и учителя. Мне повезло, вот что я вам скажу.

Алексей Варламов, писатель, филолог, историк русской литературы, ректор Литературного института им. А.М. Горького

Прежде всего Игорь Леонидович – это уникальный человеческий экземпляр. Как можно так долго оставаться молодым, сохранять ясность ума, реакцию, память, живость чувств – все это подлежит серьезнейшему, в высшей степени многообещающему научному исследованию. Впечатление такое, что этот человек живет в другом времени. Волгина уже давно обогнали его поседевшие, облысевшие ученики, выпускники, воспитанники, а он по-прежнему неподвластен законам природы. А если выбирать из всех волгинских ипостасей, то чаще всего я сталкиваюсь с ним на записи программы «Игра в бисер», и меня опять же поражает его умение быть по-настоящему в теме любой темы. Будь то Шекспир, Кафка, Булгаков, даже Апокалипсис, он всегда умеет подметить самое важное, вроде бы очевидное, но заметное ему одному. Это какой-то особый дар внутреннего зрения, взгляд стрекозы, чувство эпохи, умение понимать другого и всегда умная, точная, живая речь.

Евгений Водолазкин, писатель, литературовед, доктор филологических наук

Особенность героев нашего (и не нашего) времени состоит в том, что в основе их имен лежат гидронимы. Проще говоря, названия рек. Отличает их также то, что они, собственно, и не герои. Ничего общественно значимого не делают, скучают, стреляются (Онегин, Печорин), а если и делают (Ленин) – то уж что-то такое, что лучше бы, честное слово, скучали. Лишние, одним словом, люди.

Счастливым исключением в этом ряду видится мне Игорь Волгин, занятый настоящим делом. Раннее увлечение Достоевским позволило ему предпочесть эволюционный путь революционному. Сам замечательный поэт, он воспитал плеяду первоклассных поэтов – что может быть важнее для общественного прогресса? Не чужда ему и проза: на его историко-литературных трудах выросло уже не одно поколение. В отличие от своих предшественников, вымышленных и реальных, в слове печатном и телевизионном он учит нас любить классику. Наконец, это просто добрый и светлый человек. Подобно созданной им литературной студии, Волгина можно было бы назвать лучом, способным светить в любом царстве. Настоящий герой нашего времени. Игорь, дорогой, с юбилеем!

Сергей Гандлевский, поэт, прозаик, переводчик

Я знаю Игоря Волгина полвека, сердечно привязан к нему и уважаю за талант и нравственную устойчивость. Начало его литературного поприща было довольно соблазнительным: он бурно стартовал и легко мог сделаться важным советским мэтром, однако не сделался. Когда я давным-давно с молодой беспардонностью спросил, что помешало его карьере, Волгин ответил: «Я испугался…» Хороший испуг!

Так что его растянувшееся на десятилетия углубленное изучение великого моралиста Достоевского не кажется случайным.

Игорь Волгин выказал вкус и нравственную вменяемость и в революционные 1990-е годы; его можно считать консерватором в традиционном смысле слова, без примеси советской ностальгии.

Игорь Леонидович – бессменный руководитель университетской поэтической студии «Луч». Научить поэзии, как учат арифметике или фигурному катанию, нельзя, но можно создать атмосферу, облегчающую самообучение людям со способностями – и Волгин создал такую атмосферу. Тогда, много лет назад его руководство не ощущалось, была иллюзия, что все происходит непринужденно. И у меня есть основания думать, что и нынешние студийцы «Луча», и университетские выпускники поминают профессора Волгина добрым словом.

И наконец, Игоря Волгина во вполне почтенном возрасте, как в свое время Афанасия Фета, накрыла волна поэтического вдохновения – он пишет прекрасные стихи.

Долгих Вам лет и здоровья, дорогой Игорь Леонидович, а таланта, бодрости духа и работоспособности Вам не занимать!

Елена Исаева, поэт, драматург

Волгин всю жизнь оправдывает свою фамилию. Как подпитывают Волгу ее притоки, так и разносторонние таланты Игоря Леонидовича постепенно делали его личность масштабней и масштабней. Ручей Поэзии, приток Литературоведения, реки Преподавания и Ораторского искусства превратились в итоге в дельту крупного культурного деятеля России. Может быть, слишком лобовая метафора, но я искренне восхищаюсь тем, как в одном человеке все это гармонично сочетается, дополняя и умножая это уникальное явление – Игорь Волгин.

Инна Кабыш, поэт, педагог

Узнаю милóго по походке, говорит наш народ. Узнаю поэта по строфе, добавляю я. Игорь Волгин узнаваем по одной – любой! – строфе. Например:

Милая, выруби этот дурдом.

Дуй за заначкой.

Или еще перечти перед сном

«Даму с собачкой».

Или:

И Бог мычит как корова,

и рукописи горят.

В начале было не Слово,

а клип и видеоряд.

В каждой строфе поэт весь – его всё: ирония, сопряжение сленга и высокого «штиля», а еще время, претворенное в слово. И. Волгин узнаваем, а значит, по определению Баратынского, имеет «лица необщее выражение» – это ли не признак настоящего поэта.

Бахыт Кенжеев, поэт, прозаик (Нью-Йорк)

Игорь Леонидович – личность, как известно, эпохальная, и для современной российской культуры решительно драгоценная. Когда мы познакомились (а это было уже больше полувека назад), он вел литературную студию «Луч» при МГУ. Один из самых молодых членов тогдашнего Союза писателей, он был ненамного старше своих учеников, однако казался нам полубогом (я до сих пор с ним на «вы»!). Немудрено: он профессионально знал всю русскую поэзию, обладал отменным вкусом и, главное, блестящим учительским талантом. Никому, даже юным графоманам, не грубил, но не прощал в стихах ни многоумия, ни штампов, ни, упаси господи, фальши. Думаю, что за несколько лет в студии мы получили очень и очень недурное образование (ничуть, кстати, не загрязненное большевистской идеологией). Неудивительно, что из нее вышла добрая дюжина незаурядных поэтов. Но Игорю Леонидовичу этого было мало. Студия существует до сих пор, но помимо этого он преподает еще и в Литературном институте, сияет в качестве интеллектуальной телезвезды на канале «Культура», вдохновляет и организует международные научные конференции и, в виде вишенки на торте, постепенно превратился в едва ли не лучшего в мире специалиста по Достоевскому. И самое главное: мы, его ученики, потрясены тем, как за последние 10–15 лет окрепла и заговорила в полный голос его поэтическая муза. Добавьте к этому обаяние, добрый нрав, душевную щедрость, вечную молодость – и получите достоверный портрет именинника, который был бы неполон без упоминания его реальной музы – чудесной Кати Волгиной. Игорь Леонидович, мы вас любим!

Павел Крючков, критик, звукоархивист, заведующий отделом поэзии журнала «Новый мир»

Своим фирменным жизнелюбием и любопытством к слову Игорь Леонидович увлекал сразу и навсегда.

Помню, как я записался к нему на спецкурс по Достоевскому (вечернее отделение факультета журналистики МГУ) и попросил для курсовой работы что-нибудь «захватывающее и компактное». На дворе шла горбачевская перестройка, каждый день приносил новую публикацию, книгу, выставку или фильм. Мы, студенты, накачивали себя информацией во всех видах и жанрах, а я работал еще и на заводе. Время было в цене.

Волгин назвал «Записки из подполья». Скоро я рассказал ему, что, проглотив повесть, решил начать читать ее заново, так сильно меня эта вещь увлекла и сбила с толку. Надо бы разобраться. «Вот и отлично, – сказал довольный учитель. – Поезжайте в Библиотеку иностранной литературы и просмотрите труды чешских эмигрантов по Достоевскому, прежде всего Бема, – они сейчас доступны». Этот совет был похож на речь заговорщика.

Курсовую работу я писал, изумляясь своей усидчивости и азарту. Милая тень Альфреда Людвиговича Бема, поблескивая пенсне, одобрительно посматривала на меня откуда-то из глубин читального зала. Так я узнал, что в русской литературе были не только прекрасные парижские эмигранты, но и пражские. И это открыл мне Волгин.

В моей домашней библиотеке бережно хранится составленный Игорем Леонидовичем сборник «Ленинские горы. Стихи поэтов МГУ» (1977). Уверяю, что и ныне, спустя сорок пять лет, составитель помнит наизусть многие ранние строки своих старинных учеников и гостей студии «Луч» – например, Бахыта Кенжеева или Юрия Кублановского…

А еще, пользуясь случаем, горячо поблагодарю нашего учителя за воспоминания об Эдуарде Григорьевиче Бабаеве и стихотворение памяти Юрия Федоровича Карякина. Для меня эти, казалось бы, не магистральные произведения нашего юбиляра – драгоценный урок благородства, искренности и доброты.

Марина Кудимова, поэт, писатель, критик, переводчик

Известный тест на прямые ассоциации, где поэт – всегда Пушкин, фрукт – непременно яблоко, а часть лица – устойчиво нос, на самом деле – провокация стандартного мышления. Игорь Волгин, которому исполняется 80 лет, сегодня едва ли не самый главный ниспровергатель стандартов.

Поэт? Еще какой! Классичный, актуальный, ироничный. Использующий весь арсенал русского языка вплоть до компьютерного суржика. Виртуоз рифмы, словно не слыхавший о «кризисе» и «исчерпанности» этого универсального поэтического инструмента. Но стихов Волгин не писал больше 20 лет – и умудрился в качестве поэта феноменально возродиться, как Феникс.

Мастер исследовательской прозы на стыке художественного и документального? Да. Но Достоевским, с которым имя Волгина связано неразрывно, как фрукт с яблоком, юбиляр серьезно занялся уже в аспирантуре, неожиданно поняв, что не только творчество великого писателя, но и его биография есть поле непаханое.

Яркая медийная персона? Да! Авторская программа Волгина «Игра в бисер» продержалась первые 10 лет, и с тех пор, как была задумана, осталась вопиюще одиноким интеллектуальным шоу нашего телеэфира. А ко всему еще и преподаватель двух ведущих вузов, почетный профессор. Академик РАЕН. Полувековой с гаком руководитель студии «Луч», которую сам же и основал, любимый наставник десятков разнообразных поэтов и т.д.

Фрукт не обязательно яблоко. Пушкин – «наше все», но у него есть последователи. «Нос» – повесть Гоголя. Возраста нет.

С днем рождения, Игорь Леонидович! Многая лета!

Роман Сенчин, прозаик, критик

Книгу «Последний год Достоевского» я прочитал школьником. Она произвела на меня огромное впечатление, имя автора – Игорь Волгин – я запомнил крепко. Читал другие его книги, публикации в журналах и каждый раз напитывался жизнью. Есть такое слово – «витальность». Игорь Леонидович именно витальный. Такие люди нечасто встречаются среди талантливых литераторов – обычно они несколько пришибленные, что ли. А Игорь Волгин щедро делится энергией... Когда мы познакомились, точно не помню. Может быть, в Литературном институте, может быть, в ЦДЛ или на каком-нибудь творческом вечере. Но близко общаться стали на писательских встречах в Ясной Поляне. Не буду преувеличивать, что взахлеб разговариваем часами, но и то, что есть, меня заряжает надолго. Желаю Игорю Леонидовичу здоровья, прежней бодрости и отзывчивости.

Александр Снегирёв, прозаик

Наша дружба с Игорем Леонидовичем – ровесница «Игры в бисер». Уже десять лет я и зритель, и участник. Из-за «Игры в бисер» я прочел множество книг – готовясь к съемкам, перечитывал, а чаще читал впервые. Игорю Леонидовичу удается не только собрать интересных гостей, но и команда у него отличная – Татьяна Сорокина, Катя Волгина, шеф-редактор Николай Марченко, это те, кого я знаю лично, а еще режиссер, операторы, звуковики, светики (осветители. – «НГ-EL»), монтажеры. «Игра в бисер» не просто увлекательное просветительское шоу, это вселенная с мощной гравитацией, притягивающая все новых содержательных людей. Классика неисчерпаема, желаю «Игре в бисер» того же! 

Опрос подготовлен при участии Алисы Ганиевой