Тысячи гладиаторов и пятнадцать роялей

Владимир Рекшан, гитара и книги...    Фото автора

«О себе…» – это о Владимире Ольгердовиче Рекшане, спортсмене, музыканте, поэте и писателе. Сейчас трудно найти кого-то, кто бы не знал, что в городе Санкт-Петербурге есть группировка «Ленинград». Но истинные любители русского рока еще знают, что некогда в городе Ленинграде была рок-банда «Санкт-Петербург». Коллектив этот не первым в России начал играть рок. И самым популярным не был – со славой «Кино», «Аквариума» или «Алисы» ему не сравниться. Но… Опять же далеко не все знают, что первые советские рок-коллективы писали и пели песни на английском языке. Повод для улыбки: группа с названием «Славяне» пела на английском, пока игравший в ней Александр Градский не настоял на русскоязычном материале… Это факт, а дальше апокриф: считается, и я в это верю, что первыми на русском языке начали писать и петь рок-песни Андрей Макаревич с «Машиной времени» в Москве и Владимир Рекшан с «Санкт-Петербургом» в Ленинграде. Вместе с песнями Рекшан писал стихи, потом рассказы, повести, романы. Выпустил десятка три книг – как художественной прозы, так и воспоминаний о лихом и увлекательном времени…

«О времени…» – это кусок истории Советского государства, отмерянный с момента первых личных воспоминаний автора до исторического референдума о переименовании Ленинграда. Это примерно четыре десятилетия. Родился Рекшан в 1950 году, соответственно первое воспоминание – несколькими годами позже: «Родился я еще при Сталине… Не так много осталось в памяти. Мог бы и не дожить до эпохи Интернета. Это если б умер, объевшись ватрушкой…» Ну а референдум о возвращении Северной столице первоначального названия состоялся 12 июня 1991 года. Одновременно с выборами первого президента России и мэра Ленинграда. 57,3% проголосовали за то, чтобы президентом России стал Борис Ельцин, 54% – за то, чтобы Ленинград впредь именовать Санкт-Петербургом. «Самое интересное – то голосование абсолютно не запомнилось! Какая была погода, какие мысли, где располагался мой участок? Да и ходил ли я? Бросал ли бюллетень в урну? И самое главное – за что проголосовал? Ничего не помню – абсолютная правда. Происходящее в стране и городе не воспринималось серьезно – казалось, идет какая-то игра с коллективным психозом, типичный пример массового сознания. Люди постоянно сбивались в толпы, куда-то шли, что-то требовали по воле, похоже, незримых космических сил…» Это признание дороже любых самых исторически точных воспоминаний. Потому что точнее не описать то, что происходило. Ведь до распада СССР оставалось несколько месяцев…

И наконец – о городе… Я писал в «Зависимой газете» о том, что в России два мощных эгрегора – Москвы и Санкт-Петербурга. Остальные города и веси так или иначе к ним двум тяготеют. Причем если то, что и как происходит в Москве, это эталон, образец, норма, то что и как происходит в Санкт-Петербурге – здоровая альтернатива. Поэтому воспоминания о том, как проходила вторая половина истории Советского государства в Питере, особенно интересны.

Ко всему, о чем рассказывает Рекшан, нужно прибавлять определение «ленинградский». Ленинградские коммуналки (они совсем не такие, как в Москве), ленинградские новостройки (сравните Чертаново и Купчино и все поймете), ленинградские забегаловки и рюмочные (в них особый микроклимат), ленинградские фарцовщики (о чем речь, рядом Финляндия!), ленинградские литераторы (по-настоящему состояться можно было только в Москве, но начинать проще было в Ленинграде – там были региональные журналы и региональные семинары, в которые попасть было проще), ленинградские трущобы в конце концов!.. Но это я уже для красного словца.

И конечно, ленинградская рок-музыка…

Литературное мастерство Рекшана, кроме всего прочего, просматривается еще и в том, как ускоряется темп его повествования в соответствии с ускорением темпа жизни советских людей. Автор неспешно рассказывает о своем детстве 50–60-х, о том, как ходил с отцом на первомайскую демонстрацию, как занимался спортом, впервые выезжал за границу. Он подробно живописует быт фарцовщиков, завсегдатаев кафе «Сайгон» и молодых писателей 70-х, пытающихся пробиться сквозь всяческие заслоны. Замечательна история, как непьющий юный спортмен Рекшан бережно хранил сумку с вином Сергея Довлатова…

Владимир Рекшан. Ленинградское время: Исчезающий город и его рок-герои.– М.: Бомбора, 2021. – 352 с.

Но как же меняется ритм, когда он доходит да конца 80-х годов, до времен перестройки и Горбачева. Особенно ярок рассказ о фестивале «Невский проспект» в итальянском города Бари. Кстати, он перекочевал в эту книгу из толстого тома «Самый кайф» 2008 года издания. Музыканты говорят, что новые песни пишут те, у кого старая плохая… Так зачем переписывать заново, если уже есть такой энергичный текст:

«В городе Бари тепло. Идет дождь. На некоторых стенах висят афиши с рекламой нашего фестиваля. Город Бари известен мощами Николая Угодника, любимого русского святого. Мы с Джорджем (Анатолий «Джордж» Гуницкий – поэт, драматург абсурда, журналист, вместе с Борисом Гребенщиковым основавший группу «Аквариум». – «НГ-EL») должны читать доклады в первый день фестиваля. На каменной лестнице сидело с дюжину нетрезвых нонконформистов из нашей делегации и прибившиеся к ним итальянцы… Бедная переводчица с трудом переводила наши речи, и в итоге питерские нонконформисты все заснули, сморенные вином и теорией, а итальянцы убежали.

Мрачные тона несколько разбавил Курехин (музыкант, лидер группы «Поп-механика», участник группы «Аквариум», автор музыки к нескольким кинофильмам. – «НГ-EL»), нашедший на окрестных пастбищах коня с конюхом, а в местном монастыре – хор монастырских девушек…

Вначале Сергей Курехин бил по клавишам рояля и ковырялся в его струнной пасти, затем в дыму появился Саша Ляпин (музыкант, участник групп «Аквариум», «Теле-У» и др. – «НГ-EL») с гитарой и стал извлекать из нее пригожие звуки… Постепенно появился хор монастырских девушек и запел. Курехин прыгал перед девушками и дирижировал… Играли Курехин и Ляпин, и пели монастырские девственницы.

Публика не сразу поняла, но постепенно врубилась… И тут Курехин взмахнул рукой, и на сцену вышел конь. Размеры его были чудовищны. Коня за уздечку придерживал усатый итальянский крестьянин, впервые, похоже, как и конь, попавший в театр. Публика завизжала от счастья и ужаса. На сцену вышел Саша Титов (музыкант, участник групп «Аквариум», «Кино» и др. – «НГ-EL») с бас-гитарой, и ему помогли вскарабкаться на коня. Динамики забасили, конь возбудился и собрался прыгнуть в партер, но крестьянин его удержал. Вопили девственницы, а Курехин ковырялся в зубах у рояля…»

Цитировать эту главу можно до бесконечности, но надо как-то заканчивать:

«На следующий день Курехин беседовал с местным руководителем по имени Антонио:

– Я хочу в Риме. В Колизее! Чтобы тысячи гладиаторов. И пятнадцать роялей. Чтобы тигры ели христиан! Ты меня выведи, Антонио, выведи на министра культуры…»

Сразу видно, что надвигаются новые времена. Это уже было понятно и тогда… Да. Но тогда далеко не все понимали, что старые времена при этом безвозвратно уходят. Со временем закрыли кафе «Сайгон», продали в частные руки помещение Дома молодежи, в котором находился Ленинградский рок-клуб…

«…В славном городе Париже лежит себе не закопанный в землю Наполеон и никому не мешает. В тамошнем городе бесчисленное количество улиц, площадей, мостов, названных в честь королей, их министров, врагов королей социалистов, врагов тех и других – анархистов и т.д. и т.п… На бульваре Монпарнас работают по сю пору кафе с памятными для истории искусств названиями «Клозери да Лила», «Ротонда», «Ля Куполь»…

У нас же все не так. В этой противоположности скрыт свой шарм. Рок-клуб из дома № 13 по улице Рубинштейна сселили за долги. Оно и справедливо, поскольку рок-клуб давно сдох. Сдох когда-то популярный ресторан Дома журналистов, сдохла жизнь в Доме актеров, сдохла знаменитая разливуха «Соломон», половина моего поколения сдохла или еле волочит ноги. Сгорел Дом писателей, но это отдельная хохма…»

Впрочем, любой москвич старше 30 сможет составить свой мартиролог памятных мест родного города, не меньше, чем этот. Москву в 91-м никто не переименовывал, а она исчезает так же стремительно, как Ленинград.

Скажу больше, примерно одновременно с Ленинградом, на таком же референдуме жители Краснодара отказались переименовывать родной город в Екатеринодар, но это не помешало властям снести здания гостиницы, в которой останавливались Маяковский и Есенин, и кинотеатра, в котором после освобождения города от фашистских захватчиков судили их приспешников…

Скажите мне, какой город в России – неисчезающий, я хоть съезжу на него посмотреть.