Он бросался на противника барсом

Ненавидел «квасной патриотизм» и жил мыслями о стране и народе. Иллюстрация из второго тома собрания сочинений Виссариона Белинского. Санкт-Петербург, типография М.М. Стасюлевича, 1900

Белинский был изощренным горячим полемистом, дружил, общался, дискутировал с виднейшими поэтами, критиками и писателями своего времени, в числе которых Николай Гоголь (чьи «Выбранные места из переписки с друзьями» критик изничтожил в знаменитом письме, которое было запрещено и ходило, как тогда говорили, «в списках»), Николай Некрасов, Александр Герцен, Аполлон Майков, Михаил Кольцов и многие-многие другие. Сотрудничал с ведущими журналами позапрошлого столетия – «Телескоп», «Отечественные записки», «Современник», а в журнале «Московский наблюдатель» был негласным редактором. В разное время активно участвовал и разделял философские убеждения кружка писателя, поэта, публициста Николая Станкевича и демократического кружка Герцена-Огарева. Тогда среди молодых литераторов была популярна немецкая философия, в частности сочинения Гегеля. Что все активно и обсуждали.

Споры «неистового Виссариона», по воспоминаниям Герцена, часто выглядели так: «…когда он чувствовал себя уязвленным, когда касались до его дорогих убеждений, когда у него начинали дрожать мышцы щек и голос прерываться, тут надобно было его видеть: он бросался на противника барсом, он рвал его на части, делал его смешным, делал его жалким и по дороге с необычайной силой, с необычайной поэзией развивал свою мысль. Спор оканчивался очень часто кровью, которая у больного лилась из горла…»

Что сказать, могучая энергетика этого человека, энергия его мысли живут в веках. Вдохновляют и поражают. Не счесть, сколько улиц, библиотек названо его именем. Город Чембар в Пензенской области, где прошло детство критика, был переименован в город Белинский. А в 2019 году, отметим, по инициативе Свердловской областной универсальной научной библиотеки имени В.Г. Белинского (Екатеринбург) была создана премия «Неистовый Виссарион». Награда присуждается ежегодно живущим в России авторам за достижения и творческую активность в области критики, обращенной к современной русскоязычной литературе XXI века. В числе ее лауреатов уже такие замечательные современные критики, как, например, Ольга Балла, Илья Кукулин, Юлия Подлубнова.

«Неистовость», которую также можно приравнять к почти фанатичному отстаиванию своих воззрений, была связана с такими идеями как, например, воспитание в себе «абсолютного человека», то есть личным саморазвитием безотносительно к окружающей действительности, позже – с печалью об этой самой действительности и отчаянной борьбой с ее злом и защитой попираемого ею достоинства человеческой личности. Надо отметить, что Белинский, несмотря на то что происходил из духовного сословия (его дед Никифор Трифонов служил священником в Белыни), был атеистом. Впрочем, при чтении статей возникает ощущение, что атеизм все же был некоей маской или щитом; просто критик, выступая с позиций эпохи Просвещения, в целом ненавидел сам институт Церкви как данность, считая его прогнившим и лживым. А приоритет отдавал уже упомянутому самосовершенствованию личности. На эту тему он и схватился жестоко с Гоголем.

Издатели журнала «Современник» навещали безнадежно больного Белинского. Алексей Наумов. Белинский перед смертью (Н.А. Некрасов и И.И. Панаев у больного В.Г. Белинского. 1881. Музей-квартира Н.А. Некрасова, Санкт-Петербург

«Мечты, мечты, где ваша сладость?» – хочется ответить на эту возвышенную речь словами великого же нашего Пушкина. Кажется, если бы Белинский вдруг возродился в наше время и почитал про некоторые нынешние законопроекты или судебные дела, то помахал бы ручкой и уложился обратно в гроб. Или вот еще его трезвые, но при этом очень оптимистические слова про русских: «Русская личность пока – эмбрион, но сколько широты и силы в натуре этого эмбриона, как душна и страшна ей всякая ограниченность и узкость!» (Тут, кстати, идет полемичная перекличка с Достоевским: «Нет, широк человек, слишком даже широк, я бы сузил»). Но, глядя на нынешнюю общественно-политическую ситуацию, дорогой Виссарион Григорьевич, несмотря на двухвековой кровавый опыт, несмотря на труды духовных философов XX века, не уступающих по силе гвардии века XIX, думается, что эмбрион развился пока еще максимум в младенца.

Между прочим, если посмотреть этимологию слова «неистовый», то оказывается, что слово изначально означает «безумный», «обманный», «фальшивый». Но это, конечно, не так в отношении Белинского. Уж кого, как не его, считать ярым борцом за правду, за истину, за высокие убеждения (в чем-то он, безусловно, ошибался, но это отнюдь не отменяет благородства натуры и помыслов). Просто само слово, вращаясь в обиходе, претерпело изменения, и «неистовый» для нас сегодня скорее означает «активный», «бушующий», «настойчивый».

Особенно впечатляюще смотрится «неистовость» в контексте судьбы критика, его бытовых драм. Примерно лет 17 активной литературной деятельности проходили на фоне почти вечной нищеты, отсутствия постоянного места дохода и вдобавок постоянных изматывающих болезней. Белинский вообще от роду был слаб здоровьем, а это еще усугублялось нервными стрессами, полученными в детстве: «Мать моя была охотница рыскать по кумушкам; я, грудной ребенок, оставался с нянькою, нанятою девкою; чтоб я не беспокоил ее своим криком, она меня душила и била. Впрочем, я не был грудным: родился я больным при смерти, груди не брал и не знал ее… сосал я рожок, и то, если молоко было прокислое и гнилое – свежего не мог брать… Отец меня терпеть не мог, ругал, унижал, придирался, бил нещадно и ругал площадно – вечная ему память. Я в семействе был чужой».

Белинский болел сифилисом и чахоткой, от которой в итоге и умер. С врачами тоже тотально не везло – в основном попадались какие-то шарлатаны, вытягивающие из него и так небольшой доход. Личная жизнь тоже не стала большой отрадой. В письме своей жене, классной даме московского Екатерининского института Марии Орловой, он писал: «Странные мы с тобою, братец ты мой, люди: живем вместе – не уживаемся, а врозь – скучаем». Напрочь больного Белинского жена обвиняла, что он с ней плохо обращается, что покинул их, уехав лечиться, а значит – не любит семью и детей (это, между прочим, было за два года до смерти критика). Младшие дети Белинских умерли в младенчестве: сын Владимир в возрасте четырех месяцев, дочь Вера в годовалом возрасте. Выжила лишь дочь Ольга (прожив 59 лет, она умерла в1904 году).

В общем и целом поражает то, что, несмотря на все эти тотальные жизненные невзгоды, литератор постоянно кипел энергией и сохранял силу духа. Он, противник «квасного патриотизма» (фраза, или, как бы сейчас сказали, мем Петра Вяземского, которую Белинский называл «счастливым выражением»), как бы это пафосно ни звучало, жил мыслями и чаяниями о судьбах страны и своего народа. В этом и была его «неистовость» и несгибаемый стержень.