Счастья вам, зеркалики

Разве взрослый человек не может быть добрым? Поэт и прозаик Андрей Щербак-Жуков.

В России надо жить долго. А писать много. С первым утверждением не поспоришь, да и касается оно не только России. С тем, что писать надо много, тоже, казалось бы, не поспоришь. С одной стороны. С другой – если много пишешь, то вряд ли в аннотации к твоей книжке будет сказано: «Эта книга – наиболее полное на данный момент собрание прозы и поэзии автора».

Пока другие выпускают «очередные сборники» и однотомники «избранного», мой друг и коллега, поэт, прозаик и книжный журналист Андрей Щербак-Жуков издал собрание сочинений. Солидное, в твердом переплете, почти полсотни страниц.

В так называемое полное собрание сочинений, конечно, должны бы войти статьи и прочее, но их Андрей, как и всякий журналист, написал великое множество. Что касается «переписки», то в наше время, время электронной почты и СМС-сообщений, сомневаюсь, что кто-то отважится еще и переписку включать в те или иные собрания, по крайней мере – всю переписку. (Хотя переписка, конечно, никуда не делась и продолжает быть интересной, если интересен и самобытен автор писем.)

В собрание художественных сочинений (полагаю, так можно выразиться) Андрея Щербака-Жукова вошли его стихи, рассказы, правдивые истории о писателях и не только о них. Литературные и окололитературные байки из цикла «Рассказывали» опубликованы в разное время у нас в газете, в рубрике «Недетский уголок».

Большинство текстов из книжки я и читал, и слышал в авторском исполнении (причем неоднократно). Кое-что рождалось у меня на глазах. Например, стихотворение «18+». Мы где-то выступали, неважно где, да я, признаться, и не помню, – так вот, мы выступали, и устроители вечера попросили сочинить экспромт на заданную тему. Тема очевидна из названия. А экспромт у Андрея получился такой:

…

Перед трапезой не молюсь.

Вот еще – восемнадцать плюс.

И от телепрограмм плююсь.

И еще восемнадцать плюс.

Ну, конечно же, матерюсь.

Вот опять восемнадцать

плюс…

Андрей Щербак-Жуков. Один тюлень – один пельмень. Стихи и проза разных лет и настроений. – М.: Зебра Е, 2021. – 400 с.

«По-видимому, трамвай прав. Наверное, это какой-то объективный закон, и он неизбежен. Во всяком случае, философский смысл в этом есть. У каждого свой трамвай со своим маршрутом – садись и езжай.

Но хочется рвануть

стоп-кран и выйти,

Идти пешком – пусть даже

опоздать!

И все же в ожидании событий

Стою в трамвае каждый день

опять.

В конце концов я все-таки

вышел…»

Вот что пишет про Щербака-Жукова писатель Геннадий Прашкевич: «Всегда интересно (и полезно) вчитываться в тексты нестандартные, сохраняющие связь с традициями литературы и в то же время отмеченные некоей привлекательной необычностью. В рассказах Андрея Щербака-Жукова – необычные герои и необычные повороты». А вот что вспоминает (среди прочего) о Прашкевиче автор книги: «…И вот в какой-то момент приходит проводница из соседнего вагона и недовольно заявляет:

– Там, у меня в купе, ваш мужчина спит на чистом белье!

Она имела в виду тюки с бельем, которые были свалены в купе проводников. Но фантасты этого недопоняли. В коридор выглянул, как всегда, импозантный Геннадий Мартович и хорошо поставленным голосом задумчиво произнес:

– Мадам, человек спит на чистом белье… Это же прекрасно!»

Помимо Прашкевича автор вспоминает истории про своих (живых и покойных) друзей и коллег – от Кира Булычева до Бориса Штерна и Бориса Завгороднего.

У каждого свой трамвай со своим маршрутом… Фото автора

Сели многие на мели,

Потеряли вкус и стыд,

Только Всеволод Емелин

Буревестником парит.

…

Не писал стихов я датских,

И себе не верен здесь…

С днем рождения! По-братски!

Птицы есть, Емелин есть!

Ну, а если птицы есть, то, согласитесь, все не так уж и плохо.

Или взять замечательный рассказ (или эссе? или стихотворение в прозе?) о том, как автор читал поэта Мирослава Немирова. Всего одно стихотворение. Но разбирается оно подробно, строфа за строфой, строка за строкой. «Ночью – в Москве – хорошо в такси, например, – пишет Немиров, – за водкой ехать… В состоянии похмельной (но уже опохмеленной!) благости…» И рассуждения, впечатления, мысли вокруг, вослед и вдогонку:

«Так и видится, так и представляется, что поэт похмелился и желает передать это свое сладостное чувство читателю. Пишет эти самые стихи. Чтобы ухватить это ощущение, сохранить его… Не для себя – для читателя.

И вдруг – подпись под стихотворением: «Июль 1990 г. Надым».

И ни Москвы, ни осени… А значит, возможно, – ни водки, ни похмелья. Все выдумано, сконструировано. Или было, но когда-то давно и совсем не так…»

Такой вот ответ еще одному поэтическому конструктору Владимиру Маяковскому. Только, конечно, не «Как делать стихи». А как читать стихи, как их чувствовать и понимать их. Как, что самое главное, наслаждаться ими. Как передать «сладостное чувство» читателю. И тут я хочу сказать самое важное. Что меня удивляет в стихах и особенно в прозе Щербака-Жукова. Даже там, где трагический финал, казалось бы, абсолютно неминуем, рассказчик все равно находит возможность повернуть сюжет так, чтобы читатель не сильно огорчился, не очень расстроился, не пал духом.

Например, сказка про дона Кихота в новых экономических условиях. Не буду пересказывать, скажу только, что ну никак не было у остроумного идальго ни малейшего шанса победить и выжить. И Санчо Панса оказался делягой, и Дульсинея пошла по рукам, и конкуренты («спиритический салон, руководимый принцем Гамлетом, кулинарное шоу Гаргантюа и Пантагрюэля, а также передвижной цирк под управлением Лемюэля Гулливера») замучили, и сам он уже почти без сил… Так нет же: «И впервые за многие годы захотелось дону Кихоту всего-всего-всего».

Или, скажем, притча-антиутопия про зеркаликов («В голове у каждого человечка с самого рождения было специальное зеркало, в котором в точности отражался весь мир») и темнецов («У них были маленькие головы, а в головах – сгустки тьмы… Ни на одной планете темнецы надолго не задерживались – везде им было не по себе. Испортив и разрушив все, что могли, они улетали дальше, давно позабыв даже, где находится их родная планета»).

Зеркаликам, как нетрудно догадаться, темнецы поразбивали все зеркала. И пошло-поехало: «Зеркалики начали спорить и ссориться между собой… Границы, заборы и стены покрыли желто-зеленую планету…»

Ну, все, думает читатель (я, во всяком случае), приплыли, коммунизм неизбежен, и апокалипсис пророк и итог его. Так нет же (опять!): «И увидев мир таким, какой он есть, зеркалики возрадовались и вновь полюбили его… Счастья вам, зеркалики!»

Что тут сказать?

Только одно: счастья вам, зеркалики. И вам, дорогие читатели, разумеется, тоже.