Ольга Рычкова
|
|
Поэт, крестьянский парень, сборщик налогов Роберт Бёрнс. Александр Нейсмит. Портрет Роберта Бёрнса. 1828. Национальная галерея Шотландии, Эдинбург |
В полях, под снегом и дождем,
В полях под снегом и дождем,
Мой милый друг, мой бедный
друг,
Тебя укрыл бы я плащом
От зимних вьюг, от зимних
вьюг.
А если мука суждена
Тебе судьбой, тебе судьбой,
Готов я скорбь твою до дна
Делить с тобой, делить
с тобой…
Хорошо у Градского получилось.
Кто был Роберт Бёрнс – и известно, и неизвестно. С одной стороны, про него известно больше, чем про Шекспира, который жил на 200 лет раньше. Но и в XVIII веке на деревенских мальчишек, сумевших дорасти до офисных клерков, а на досуге пописывающих стихи и песенки, обращали внимание меньше, чем на лордов и пэров.
Основные сведения (дата рождения, дата смерти, как зарабатывал на жизнь) мы знаем. Родился 25 января 1759 года. Крестьянский сын. Есть прижизненный портрет. Первые его стихи стали известны, когда ему было 15 лет. Относительная стихотворная слава пришла в 26 лет. Первая книга принесла неплохой гонорар, который он попытался вложить в дело, но прогорел. Так попытки заработать литературным трудом были прекращены, и он стал трудиться сборщиком налогов.
Умер, как и Пушкин, в 37 лет. Отчего – непонятно. Известно, что, переехав в Эдинбург, сумел освоиться и даже попытался издавать альманах «Шотландский национальный музей». Благодаря каким покровителям сумел получить известность – неизвестно. Впрочем, может быть, и не было покровителей, потому что жил он бедновато. Перед смертью Бёрнс даже едва не оказался в долговой тюрьме – такая вот ирония судьбы налогового сборщика.
А писал легко и очень простым слогом. Получилось, что именно этот крестьянский парень сумел впитать в себя предания войн за независимость Шотландии, фольклор и выплеснуть все в прекрасной стихотворной форме.
Переводить Бёрнса легко. Одно время, еще при Советском Союзе, в английских школах на уроках английской литературы ученики 8-го класса переводили – в качестве домашнего задания – стихи Роберта Бёрнса (по выбору). И дети справлялись. Конечно, находились многие, которые брали томик переводов Маршака, немного изменяли версии переводов и выдавали за свое. Как правило, давали варианты My heart’s in the Highlands:
В горах мое сердце...
Доныне я там.
По следу оленя лечу по скалам.
Гоню я оленя, пугаю козу.
В горах мое сердце,
а сам я внизу.
Прощай, моя родина!
Север, прощай, –
Отечество славы
и доблести край.
По белому свету судьбою
гоним,
Навеки останусь
я сыном твоим!
И тем не менее. Учителя заметили, что с этим заданием ученики справляются, и давали такое задание из года в год. Существует по крайней мере десять «литературных» вариантов перевода этого стихотворения. А один (точнее, одна) из авторов этой статьи в числе прочих испытаний на областной олимпиаде по английскому языку в 9-м классе читал это стихотворение в оригинале, заняв второе место (что так и осталось высшим достижением автора в сфере изучения иностранных языков).
Роберта Бёрнса начали переводить на русский язык уже в конце XVIII века. Переводили многие. Переводить легко, и писал он о жизненном. Вначале делали вольные переводы. Пытался Жуковский, пытался Бальмонт. Так или иначе, до революции в России было издано несколько сборников переводов Бёрнса.
Повезло Роберту Бёрнсу во времена Советского Союза. Его стали раскручивать как поэта – борца за справедливость и честность. Да, по сути, он таким и был. Многие его стихи использовали для спектакля о борце с богатыми Робин Гуде:
Так весело, отчаянно
Шел к виселице он,
В последний час
В последний пляс
Пустился Макферсон.
Привет вам, тюрьмы короля,
Где жизнь влачат рабы!
Меня сегодня ждет петля
И гладкие столбы.
В полях войны среди мечей
Встречал я смерть не раз,
Но не дрожал я перед ней –
Не дрогну и сейчас!
Разбейте сталь моих оков,
Верните мой доспех.
Пусть выйдет десять
смельчаков,
Я одолею всех.
Я жизнь свою провел в бою,
Умру не от меча.
Изменник предал жизнь мою
Веревке палача!..
Только вместо шотландского имени Макферсон в песне появился Крошка Джон – персонаж из баллад про Робин Гуда.
Детям и подросткам нравилось. Да и песня была хорошая. А Роберт Бёрнс, хоть писал и по-английски и по-шотландски, по крови был шотландцем. Тем более что в Шотландии в памяти были потомки королевской шотландской династии Стюартов, король Роберт Брюс, принц Красавчик Чарли и многие века сопротивления кланов МакГрегоров, МакДоналдов, МакДугласов и прочих Макбетов английскому владычеству.
Поддержала советская власть поэта – так и слава богу. Книги его издавались большими тиражами. И поскольку звучала нота протеста против властей, то одним из первых в сборниках публиковали стихотворение «Джон Ячменное Зерно». Хотя по большому счету Роберт Бёрнс в стихотворении описал процесс изготовления виски или самогона. Если быть уж совсем точными, Бёрнс использовал фольклор, народную песенку, которую обработал и получше зарифмовал. Но как звучит:
Трех королей разгневал он,
И было решено,
Что навсегда погибнет Джон
Ячменное Зерно.
Велели выкопать сохой
Могилу короли,
Чтоб славный Джон,
боец лихой,
Не вышел из земли.
Травой покрылся горный
склон,
В ручьях воды полно,
А из земли выходит Джон
Ячменное Зерно.
Все так же буен и упрям,
С пригорка в летний зной
Грозит он копьями врагам,
Качая головой.
Но осень трезвая идет.
И, тяжко нагружен,
Поник под бременем забот,
Согнулся старый Джон.
Настало время помирать –
Зима недалека.
И тут-то недруги опять
Взялись за старика.
Его подрезал острый нож,
Свалил беднягу с ног,
И, как бродягу на правеж,
Везут его на ток.
Дубасить Джона принялись
Злодеи поутру.
Потом, подбрасывая ввысь,
Кружили на ветру.
Он был в колодец погружен,
На сумрачное дно.
Но и в воде не тонет Джон
Ячменное Зерно!
Не пощадив его костей,
Швырнули их в костер.
А сердце мельник меж камней
Безжалостно растер.
Бушует кровь его в котле,
Под обручем бурлит,
Вскипает в кружках на столе
И души веселит.
Недаром был покойный Джон
При жизни молодец, –
Отвагу подымает он
Со дна людских сердец.
Он гонит вон из головы
Докучный рой забот.
За кружкой сердце у вдовы
От радости поет.
Так пусть же до конца времен
Не высыхает дно
В бочонке, где клокочет Джон
Ячменное Зерно!
Приводим стихотворение «Джон Ячменное Зерно» в переводе Маршака. Это стихотворение переводили многие, тот же Бальмонт, кстати. Но в памяти оно осталось в переводе Маршака. Переводы Маршака не были точными. Специалисты считают, что Бёрнс ввел свою форму строфы. В переводах это, конечно, не звучит. Но можно и поспорить.
Очень холодно девчонке,
Бьет девчонку дрожь:
Замочила все юбчонки,
Идя через рожь...
А вот как звучит это стихотворение в оригинале:
Gin a body meet a body
Comin thro’ the rye,
Gin a body kiss a body –
Need a body cry.
А ведь размер-то сохранен. Смысл простого деревенского свидания, когда играют гормоны в крови – передан. Рифма хорошая. Впрочем, злые языки утверждают, что и эту песенку Бёрнс всего лишь обработал.
А также невольно вспоминается – разве можно не вспомнить? – посвящение Джону Андерсону: «Джон Андерсон, мой старый друг,/ Подумай-ка, давно ль/ Густой, крутой твой локон/ Был черен, точно смоль».
Или новогодний привет старого фермера его старой лошади:
Привет тебе, старуха-кляча,
И горсть овса к нему
в придачу.
Хоть ты теперь скелет
ходячий,
Но ты была
Когда-то лошадью горячей
И рысью шла.
Это и многие другие стихотворения переводили разные поэты. Уж очень хороши строки:
Не думай по ночам в тревоге,
Что с голоду протянешь
ноги.
Пусть от тебя мне
нет подмоги,
Но я в долгу –
И для тебя овса немного
Приберегу.
Очень по-доброму веет от такого привета, когда в канун Нового года старый фермер решил зайти в хлев к своей старой лошади. Кстати, именно здесь Маршак постарался передать особую строфу Роберта Бёрнса.
Еще один хит Роберта Бёрнса – «Честная бедность»:
Кто честной бедности своей
Стыдится и все прочее,
Тот самый жалкий из людей,
Трусливый раб и прочее.
При всем при том,
При всем при том,
Пускай бедны мы с вами,
Богатство – штамп
на золотом,
А золотой – мы сами!
Мы хлеб едим и воду пьем,
Мы укрываемся тряпьем
И все такое прочее,
А между тем дурак и плут
Одеты в шелк и вина пьют
И все такое прочее.
При всем при том,
При всем при том,
Судите не по платью.
Кто честным кормится
трудом, –
Таких зову я знатью!
Вот этот шут –
придворный лорд,
Ему должны мы кланяться,
Но пусть он чопорен и горд,
Бревно бревном останется!
При всем при том,
При всем при том,
Хоть весь он в позументах,
Бревно останется бревном
И в орденах, и в лентах!
Король лакея своего
Назначит генералом,
Но он не может никого
Назначить честным
малым…
Звучит более чем актуально и сейчас. Увы, вероятно, эти строки, особенно про лакея-генерала, будут актуальны еще много лет. Увы, по всему миру.
комментарии(0)