Всяк портной на свой покрой

Все прошло, но все осталось: и литераторы, прогуливающиеся по холлу ЦДЛ...

«Чтение – наркотик. Литература наркотична по определению. И журналы – наркотик», – интимничает в своей новой книге Наталья Иванова, литературный критик, доктор филологических наук, автор сотен узнаваемых по напору и драйву статей и рецензий, а также нескольких книг о Трифонове, Искандере, Пастернаке, современной литературе и пр.

«Такова литературная жизнь» – книга, если так можно выразиться, амбидекстерная. Здесь вам и яркие персональные воспоминания (один эпизод с подсевшим к автору на лавку Алексеем Крученых чего стоит!), и мемуарные эссе, и ретроспективный анализ последних литературных десятилетий, и – в качестве приложения – хроника эволюции толстожурнального поля, а также целая россыпь рецензий.

Наталья Иванова. Такова литературная жизнь: Роман-комментарий с ненаучными приложениями. – М.: Б.Г.С.-Пресс, 2017. – 544 с.

Наталья Иванова пишет об очень серьезных вещах так, как она одна из немногих умеет, – по-детективному увлекательно. О сдвигах в идеологических и эстетических трендах словесности, о создании и разрушении институций, о всходах и спадах свободы, о социальном и мировоззренческом писательском кучковании, о психологии власти и литературной политике, а попутно – о тиражах и экономике, друзьях и мужьях, премиях и спонсорах, библиотеках и домах творчества, столицах и провинции, России и загранице, ну и, конечно, – о книгах, любимых книгах.

Вообще, тенденция публикации литературных мемуаров сгущается. Не так давно вышел фейсбучный роман «Вот жизнь моя» главного редактора «Знамени» Сергея Чупринина (и угодил в лучшие книги года по нашей версии), вот-вот появятся на свет мемуары главного редактора «Вопросов литературы» и литсекретаря «Русского Букера» Игоря Шайтанова (см. интервью с ним на полосе 10 в этом номере), оба, кстати – в череде героев книги «Такова…». Видать, в литературном воздухе витает ощущение перевернутой страницы, конца какого-то этапа – не то погребальный колокол по толстым журналам (разговор о смерти их скучен и ведется из года в год, а с повесток не сходит, вот и «Октябрь» в мае этого года вынужден был съехать из исторической редакции). Не то прощание с бумажной книгой, тоже, в общем-то, не такое уж и очевидное (Александр Архангельский тем не менее в знак опережения поезда вывесил свой последний роман на сайте еще до выхода книги из типографии). Не то – знак очередной тектонической перемены в литературном и – шире – общественном климате. И действительно, в последние года три особенно явственно очередное настроенческое травести: литдиссиденты 80-х успели переобуться в охранителей, литоппозиционеры нулевых встроились во власть, упоминаемый в книге Русский ПЕН-клуб прошедшей зимой окончательно распоролся по идейной трещине, ряд частных литпремий по причине финансового кризиса закрылись, а новые появились и приютились под госкрылышком и т.д. и т.п.

...и королевская осанка автора – Натальи Ивановой...

Наталья Иванова и сама не раз об этом в книге говорит. Вот, к примеру, цитата из предисловия к приложению первому, «Хроно»: «Сегодня, когда в обществе столь широко распространились ностальгические настроения (причем в разных его кругах и разных формах, но, как сказали бы формалисты, в «жанровом содержании» эти настроения присутствуют и в сталинистских маевках, и в телерекламе популярного радиоканала, и в модных интерьерах, использующих элементы стиля вампир (опечатка или bon mot? – «НГ-EL»), и в юбилейных воспоминаниях, стимулируемых космическим полетом фестивалем молодежи в Москве и т.д. и т.п.), полезно будет вернуться в недавнее прошлое. С помощью газет, журналов и собственной памяти. Эдакой коллективно-индивидуальной машине времени. Сравнить – значит понять. В том числе и время, в котором стоим».

Вот автор и возвращает нас сначала в 1986 год со всеми его подковерными сражениями в высоких кабинетах, трибунными речами, подкрадывающейся эйфорией, гласностью и первыми смелыми публикациями, а потом, год за годом, доходит до 1999-го – последнего лихого, еще полного валюты и иллюзий о демократии. Этот год представлен в виде словаря по алфавиту – Автор («Понятие авторства за эти годы сначала разморозилось, сместилось, потом поплыло. Во-первых, автор (пи-и-сатель?) перестал быть Властителем дум, Пророком, Учителем и тыр-пыр, восемь дыр»), Адрес («то есть прописка литературы стала иной»), Бандит и т.д.

...и парадно-официальные литсобытия...

Однако же любимая моя часть – первая, не столько автобиографическая, сколько романная, с перекатываниями времени из 70-х в 90-е, из нулевых в 80-е, и наоборот. Весело узнавать знакомых и полузнакомых персонажей (писателей, издателей, редакторов), удивляться разительным отличиям теперешнего и тогдашнего литературного быта, расклада, иерархий (а ведь прошло всего-то несколько декад). 

Но этот нелинейный роман-комментарий будет интересен не только нам, жителям большой литературной деревни, но и всем-всем, кто и вправду любит чтение, – так называемым интеллигентам, которых тоже, казалось бы, похоронили (и феномена-то такого по заверениям экспертов больше нет). Однако же люди, влюбленные в культуру, остались. Им будет очень интересно узнать, с кого, к примеру, отлита бронзовая девочка с книжкой на станции метро «Площадь революции». Как принято было расправляться с графоманами и какие жмурки и салки игрались с цензурой. Куда бегали выпить кофе студентки МГУ, как проходили закрытые кинопоказы. Как менялись личины и характеры литбонз. 

...и могила Волошина в Коктебеле. Фото Анатолия Степаненко

Всяк портной, как говорится, на свой покрой. Кстати, о портных. Один из наиболее впечатливших меня пассажей – про Эдуарда Лимонова: «Он понятен был другим своим талантом – замечательно шил (по каким-то очень хорошим лекалам) брюки. Сшила у него и я – модные, черные – и проходила в них несколько сезонов. Потом я уже сидела в отделе поэзии «Знамени», и Лимонов в вышиванке, летом, ко мне приходил». 

Подумать только, Лимонов Наталье Борисовне сшил штаны! Да сейчас такое и представить невозможно (кстати, со штанами, вернее, джинсами, снятыми и забытыми на камне в горах, недалеко от Коктебеля, в книге связан еще один эпизод)…

Вот этот шаг, от невозможного к возможному, литература преодолела семимильно. И прямо сейчас, в эту минуту, заносит ногу для следующего рывка. Но куда? Вперед или назад? Нащупывать ответ гораздо легче вместе с книгой «Такова литературная жизнь». Почитайте и, может быть, что-то отыщете.