Евгений Лесин
Торговали книгами как могли. Фото Андрея Щербака-Жукова
Вячеслав Кривошеев. Из истории частного гуманитарного книгоиздания. Заметки для своих.
– СПб.: Алетейя, 2017. – 356 с.
На днях по многим новостным лентам замелькали сообщения о том, что Россия, мол, в рейтинге самых читающих стран мира уступила только Китаю. Не будем никак это комментировать, просто приведем цитату из книги Вячеслава Кривошеева. Книги, на 3-й странице которой написано: «Посвящается 25-летию независимого гуманитарного книгоиздания в России». Итак, цитируем: «Во Франции количество книжных магазинов составляет 69,8 на 1 млн населения, в Канаде – 55,7, а в Санкт-Петербурге, в нашей культурной столице, – 32,7 …. Количество магазинов сократилось более чем в восемь раз за последние 20 лет. Процент нечитающих россиян, по данным ВЦИОМ:
1996 – 20%;
2009 – 35%;
2010 – 37%».
Процент, подчеркнем, нечитающих. Успех, победа побед, другого слова не подобрать.
Итоги 25 лет «независимого гуманитарного книгоиздания в России» впечатляют и обнадеживают: «Где вы, прекрасные магазины «19 октября» на Полянке, «Эйдос» в Чистом переулке, «Историческая книга» в Китайгороде, «Летний сад» на Никитской, «Ad Marginem», «Графоман» и затем «Нина» в Замоскворечье, «Гнозис» на Зубовском, лавочка в ЦДХ, киоск в Литинституте, «Гилея» на Знаменке и затем на Тверском бульваре?.. Где те, кто тщательно отсеивал ассортимент и выставлял на полки лучшее, что было издано, а чаще всего сами издавали это лучшее тоже? Где вы теперь, кому нужны? Не дают ответа».
Советское, впрочем, гибло не менее тотально: «Первым был гигант, богатырь, «золотое дно» – «Прогресс». Судя по доступным подробностям гибели, его просто сдали. Где-то тихо чахнут незначительные остатки «Мысли». Практически прекратила свое существование всеми заброшенная «Республика»…
Да-да, «Правды» нет, «Россию» продали, «Культуру» еще не завезли, последняя «Комсомолка» за углом продается, остался «Труд» за три копейки.
Институты и прочие организации закрывались, образованные люди гуманитарного склада ума оказывались не у дел, на улице. При этом многие из них, кроме книг, ничего толком в своей жизни не знали, а у многих был опыт регулярного посещения стихийных книжных рынков, появлявшихся во всех крупных городах СССР то там, то тут, – что-то покупали, что-то продавали, чаще меняли. И ситуация такая была по всей стране. А государственная система книжного распространения развалилась и рухнула – старые издательства уже не удовлетворяли раззадоренный Перестройкой читательский аппетит, а книготорговая сеть не справлялась с доставкой в регионы даже тех изданий, что выходили. Отторгнутые государственной системой гуманитарии еще не осознавали, что, пытаясь выжить, они закладывают основы книжного бизнеса новой России.
С самого начала Перестройки кооперативам разрешили торговать книгами наряду с другими предметами ширпотреба. Некоторые сразу же вступили с союз с небольшими, некогда узкопрофильными издательствами. Так, кооператив «Текст», тогда еще не ставший издательством, начал готовить оригинал-макеты для издательства «Юридическая литература». Формально. На самом деле эти издательства давали им довольно большую свободу действий. «Текст» дебютировал сатирическим романом Кира Булычева «Глубокоуважаемый микроб», который не мог найти издателя лет 20. Выкручивались как могли. Доходило до комизма. Снабженцы того же «Текста» раздобыли где-то бумагу зеленоватого цвета, а его редакторы и составители под это дело собрали «Зеленую книгу фантастики» – в названии каждого произведения, вошедшего в нее, упоминался зеленый цвет.
Уже в 1988 году кооперативам разрешили издавать книги самим. И вот тут, как не странно, гуманитарии наткнулись на первый риф. «В чем книжному рынку не повезло? – приводит автор книги воспоминания Сергея Василенко, выпускника философского факультета, создателя «Основ руморологии» (науки управления слухами), прошедшего «свои университеты» на книжном рынке в «Олимпийском». – В том, что книги легко было хранить (в отличие от продуктов питания и лекарств), и в том, что продажа тиражей была идеальным средством обналичивания денег. Поэтому сначала в типографии ринулись бандиты». Далее он рассказывает, как по заданию издательства пытался найти свободную типографию, но они все были «ангажированы» на годы вперед.
 |
| Альянс независимых издателей и
книгораспространителей – наследник лучших традиций частного гуманитарного книгоиздания. Фото Елены Семеновой |
Но бандиты шли по простому пути – издавали зарубежную фантастику, детективы, сентиментальные романы. Еще комический случай: пока какое-то уважающее себя издательство готовило хороший и законно купленный перевод продолжения «Унесенных ветром» Маргарет Митчелл – романа Александры Рипли «Скарлетт», – менее принципиальные книжники выпустили его перевод с польского. И еще: на русском языке в те годы вышло четыре произведения Эндрю Нортон об экипаже космического корабля «Королева Солнца», в то время как в оригинале их три, одно из них было написано неизвестным автором в середине 80-х в Одессе, ходило в распечатках, а в 90-е было издано в книге.
Вытесненные беспринципными бандитами с рынка коммерческой литературы, гуманитарии с разной степенью успешности занялись тем, что им, собственно, и было ближе всего, – нишевой литературой. Максимальную прибыль приносила эзотерика. Но был спрос и на труды не издававшихся ранее философов, культурологию, книги, что подпадали под категорию «Литературные памятники».
Книжные челноки работали так же активно, как и те, кто возил из Турции шмотки. Можно было купить в Киеве том Кастанеды и продать его в 10 раз дороже где-нибудь в Краснодаре. И все же центром новой книготорговой системы стал рынок в спортивном комплексе «Олимпийский». Туда привозили тиражи книг из новых и расторопно сориентировавшихся старых издательств, оттуда увозили партии в регионы. Туда приходили за новыми хорошими книжками москвичи и гости столицы. Из него вышел весь современный книжный бизнес в целом, а также независимое гуманитарное книгоиздание в частности.
Москва – город маленький. Если идешь (по центру), обязательно кого-нибудь знакомого встретишь. А если заходишь в книжный (к примеру, в «Фаланстер») или вообще приходишь на книжную ярмарку (хоть в ЦДХ, хоть на ВДНХ), то и вовсе. Вот так и в этой книге. Не будем утверждать, конечно, что все персонажи этой книжки наши друзья и приятели, но то, что знакомых в ней гораздо больше, чем незнакомых, – это точно. Кто-то мимолетно, кто-то был и в самом деле приятелем, а кто-то и до сих пор товарищ и коллега. Вот, скажем, замечательные слова про Александра Гантмана: «В одном из некрологов в 2006 году Борис Куприянов назвал его последним романтиком книжного рынка». А мы помним, как напечатали в «НГ-EL» фрагмент из документальной прозы Татьяны Бек. Гантман прочел, заинтересовался и в конце концов издал замечательную книжку «До свиданья, алфавит».
Мы оба пришли в «НГ-EL» из газеты «Книжное обозрение». Поэтому и приятно, и одновременно печально читать такое: «Рядом с книгой традиционно предполагается целый пласт критиков и толкователей, которые выступают как посредники перед читателями …. Только откуда все это взять в нищей книжной системе? Литературная газета и приложение к «Независимой газете» – Ex Libris. Такая капля в море со своим лицом и своим отбором. Есть «Книжный бизнес» и «Книжное обозрение». Ох уж это обозрение. Профессиональная газета с минимальным профессионализмом…»
Впрочем, нельзя не процитировать и вот это (про «Фаланстер» и его главу Бориса Куприянова, вероятно, это что-то типа интервью, но уж слишком не сверенная версия, как нам кажется): «Весь этот хаос, бардак – в этом есть что-то нездешнее. Какая-то странная диковина вроде голубятни на Никитской. Или рюмочной «Второе дыхание» на «Новокузнецкой» – я своими глазами видел году в 95-м, как два охранника заводили туда Гусинского («Второе дыхание» открылось в 1996 году, сейчас, увы, закрыто. – «НГ-EL») … У нас выступали Джималь Гейдар … и Полина Витухновская». По всей видимости, речь все же идет о Гейдаре Джемале и Алине Витухновской. С другой стороны, как не вспомнить, что один из нас, еще работая в том же «Книжном обозрении», написал в выходных данных книги Дмитрия Языкова «Обзор жизни и трудов покойных русских писателей» следующее: «Обзор жизни и трудов помойных русских писателей». Мало того, в следующем номере, «исправляя» опечатки, чуть было не опубликовали такой вариант: «Обзор жизни и трудов попойных русских писателей». А другой долго путал Полину Дашкову с Викторией Платовой.
Ну что тут сказать? Только привести еще один фрагмент из книжки Кривошеева: «Помню одного оптовика из Белоруссии. Его встречали уже у автобуса и сразу наливали. Потом водили под руки по ярмарке, постоянно доливая. Где-то он что-то платил, какие-то книги брал. Потом его уже совсем никакого грузили в автобус и отправляли обратно в Беларусь делать бизнес…»
Так и живем.
Читайте книги.
