Шерлок Холмс – археолог

Понятные нам лондонцы – доктор Ватсон и Шерлок Холмс.  Иллюстрацияиз книги Артура Конан Дойля «Воспоминания Шерлока Холмса».1894. Издательство Джорджа Ньюнса 

Кирилл Кобрин. Шерлок Холмс и рождение современности: Деньги, девушки, денди Викторианской эпохи. – СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2015. – 184 с.

Что-то все-таки необычное есть в этом Лондоне. Что-то заставляющее людей, ни разу там не бывавших, грезить этим городом, читать о нем, петь и даже писать, а уже единожды побывавших – стремиться возвращаться туда снова и снова. Взять хотя бы певцов. Они, как лакмусовая бумажка, отражают общее настроение. Нет ничего удивительного в том, что москвичи поют о Москве, а петербуржцы – о Питере. Группа «Дюна» вполне обоснованно поет о Долгопрудном. А недавно я услышал песню про Красногорск. Таких песен много. Каждый любит родной город. Но вот много песен о чужих и далеких городах? Есть несколько песен про Париж. Есть что-то там про Акапулько и Парамарибо. Помнится, была песня про ночной Белград… Но вот про Лондон моментально приходит на память сразу несколько композиций. «Гуд бай!» ему говорила группа «Кар-мен». Обещает вернуться, поскольку «себя оставил здесь», Александр Кутиков. Его небо приснилось Земфире. А Григорий Лепс и Тимати так вообще пообещали уехать жить в Лондон, но, кажется, не уехали…

Откуда у россиян такая англомания? Для многих увлечение Лондоном началось с чтения рассказов и повестей о приключениях двух друзей с Бейкер-стрит, частного сыщика Шерлока Холмса и доктора Джона Ватсона, со знаменитого восьмитомника Артура Конан Дойля в серии «Библиотека «Огонька». С него началось увлечение историей Викторианской Англии и у Кирилла Кобрина. «Это было в мае 1973-го. До конца учебного года – сущий пустяк, в школу приходилось таскаться ради одного-двух уроков, в классах и коридорах уже что-то мыли серыми тряпками, источающими тоскливую затхлую вонь, зато окна открыты…» – так начинает один автор свой очерк о рассказе «Обряд дома Месгрейвов». И чуть ниже читаем: «Валялся на кровати, поглощал взятые напрокат у родителей одноклассника том за томом Майн Рида, Фенимора Купера, Жюля Верна, Александра Дюма. И прежде всего Конан Дойля». Вот только описывая цвет этих, не побоюсь этого слова, культовых томиков, Кобрин ошибается. Он пишет, что те были черными с геометрическими фигурами желтого цвета… Они были вытеснены золотом! Просто ему, вероятно, попалась настолько зачитанная книга, что позолота сошла… И это тоже яркая примета того времени, тех книг.

Буржуа Брантон из рассказа «Обряд дома Месгрейвов» гибнет за отжившее прошлое аристократии. Иллюстрация из книги Артура Конан Дойля «Воспоминания Шерлока Холмса». 1894. Издательство Джорджа Ньюнса

Кирилл Кобрин не просто предается трогательным воспоминаниям, он без лишней энигматичности вводит классический текст Конан Дойля в контекст современности истории. Он выстраивает сложную и прихотливо переплетенную систему, в которой находится место и любимым книгам детства, и историческим знаниям, и приметам советской действительности тех времен, когда наше поколение знакомилось с Шерлоком Холмсом. «Текст, который я читал одним из майских деньков эпохи строительства БАМа и записи альбома Led Zeppelin «Houses of the Holy», современным не выглядел, но – несмотря на советский асфальтоукладчик, прокатившийся по нескольким поколениям, включая и мое, – не казался и совершенно чужим». В предисловии автор пишет: «Особенность холмсовского мира еще и в том, что, будучи совершенно чужим советскому миру середины 1970-х, он странным образом оказался… не то чтобы похож, нет, он был узнаваем… Получается, что юный советский читатель имел все шансы войти в этот мир и стать своим – несмотря на то, что он совершенный чужак, потомок случайно выживших в кровавой бане людей. Мир, к которому этот ребенок принадлежал, позднесоветский мир, был в какой-то мере похож на Викторианскую эпоху – иллюзорной устойчивостью, инерцией, ханжеством, надежной рутиной». Так и хочется обратить его внимание на то, что в свете всего этого не удивительно, что одной из самых удачных экранизаций российского телевидения, да, пожалуй, и всего кинематографа, стала именно «холмсиана» Масленникова. И не случайно советские Холмс и Ватсон были приняты и одобрены самими англичанами.

Но главная тема книги не в этом. Кирилл Кобрин видит в викторианской Англии, в Англии Шерлока Холмса зачатки всех самых заметных и значительных явлений современного мира. И он остроумно описывает их, иллюстрируя произведениями Конан Дойля. «Холмсиана дает нам один из универсальных ключей к эпохе, которую на русском языке называют историей Нового и Новейшего времени, а на английском – modernity, Modern Times». И ниже: «…сегодня мы живем в том же самом мире, что и Холмс с Ватсоном».

Есть в этом Лондоне что-то необычное. Фото Андрея Щербака-Жукова

Так, в повести «Собака Баскервилей» автор видит иронический конфликт «антиквариев» и фундаментальных ученых. Тут Холмс выступает не только как сыщик-аналитик, он здесь – научный позитивист. В этой же повести, а также в вышеупомянутом очерке о рассказе «Обряд дома Месгрейвов» великий сыщик вообще, по мнению автора, выступает в роли археолога. Ведь он не просто проводит расследование, но и делает археологическую находку: обнаруживает корону Карла I, которая во время смуты была отдана на хранение этому самому дому Месгрейвов. В этом же рассказе Кобрин видит и еще один характерный для Викторианской эпохи конфликт. Конфликт, несущий в себе зерно современного мира. Месгрейвы – древний аристократический род, с историей и семейными легендами. Но, увы, без настоящего. Они уже давно не понимают смысла обряда, который когда-то помогал сохранить реликвию. Обряд для них абсурден, как для нас стихи Даниила Хармса. Но их дворецкий Брантон, разночинец, буржуа, понимает, что все не так просто, и надеется обнаружить древние сокровища. Находит их, но погибает. А Шерлок Холмс, также далекий от родовитых домов, повторяет путь Брантона и находит его труп, а заодно и корону Карла I. Вот она, примета времени: из древних аристократических родов уходит сила, тетерь она у класса буржуа. Этот мир утвердился в Викторианскую эпоху, и в этом мире мы живем сейчас. И понять его жителю постсоветского пространства, по мнению автора книги, проще всего по рассказам и повестям о Шерлоке Холмсе…

Памятник на Бейкер-стрит всегда привлекает внимание туристов. Фото Александра Гриценко

А как смешно автор пишет о денди! А как здорово сравнивает короля Богемии (несуществующего государства!) с «Фредди Меркьюри из группы «Королева»! А как удачно сравнивает политическую подоплеку рассказа «Второе письмо» с политикой «эпохи легендарных алмазных подвесок, Анны Австрийской и герцога Бэкингемского…

Так и тянется бесконечная нить между «Тремя мушкетерами», «Приключениями Шерлока Холмса и доктора Ватсона» – с одной стороны, в мифологическую древность платоновских идей, а с другой – через наше постсоветское детство в нашу современность… Ну, скажем, к другому герою приключенческих историй, к Индиане Джонсу. 

Ведь и Шерлок Холмс тоже был археологом.