У каждого своя война

В прозе он всегда попадал точно в цель. Кадр их телефильма канала «Культура» 

Есть любопытная и пока не объясненная закономерность. Киносценарии не могут лежать в столе, а проза может вполне. Ставить сценарии, написанные несколько лет назад, практически невозможно. Нужно их полностью переделывать, фактически писать заново. А проза запросто может быть напечатана спустя десятилетия после написания. Примеров много: и «Мастер и Маргарита» с «Собачьим сердцем» Булгакова, и «Жизнь и судьба» Гроссмана, и почти весь Сигизмунд Кржижановский.

Понимая это, хорошие кинодраматурги рано или поздно обращаются к прозе. И проза эта в большинстве своем необычна, выделяется на общем фоне. Тут тоже примеров много: и Юрий Арабов, и Валерий Залотуха, и Эдуард Володарский, и Анатолий Степанов… Даже Иван Охлобыстин написал очень необычный роман-фэнтези.

Кстати, что примечательно: возле ВГИКа стоит памятник трем вгиковцам, и только один из них – Андрей Тарковский – исключительно режиссер; остальные же двое – прозаик Василий Шукшин и поэт Геннадий Шпаликов.

Проза драматургов, равно как и поэзия драматургов (Александра Галича, Геннадия Шпаликова, Леонида Филатова), необычна, потому что драматурги обращают внимание на то, на что собственно прозаики часто внимания не обращают. Драматургия – искусство изменений. Герой обязательно должен меняться в течение драматургического произведения. Плюс героя этого зритель/читатель должен полюбить – без этого не будет экранного зрелища. А для прозы и для поэзии это не обязательно. Но когда драматурги берутся за романы, рассказы или за стихи, они невольно переносят на них свои драматургические знания и опыт, и происходит особенный синтез. Он и делает прозу и поэзию драматургов такими особенными.

Исай Кузнецов. Жили-были на войне. – М.: АСТ; Редакция Елены Шубиной, 2015. – 352 с.

Такова и книга повестей и рассказов «Жили-были на войне», вышедшая к юбилею Победы, увы, через пять лет после того, как от нас ушел замечательный драматург и прозаик Исай Кузнецов.

Он известен в первую очередь сценариями, написанными в соавторстве с Авениром Заком, по ним поставлены такие фильмы, как «Москва–Кассиопея», «Отроки во Вселенной», «Спасение утопающего», «Достояние республики», «Пропавшая экспедиция». В 1974 году Авенир Зак скончался, а Исай Кузнецов уже без соавтора написал сценарии для «Золотой речки», «Похищения «Савойи», «Ученика лекаря», «Медного Ангела» и др. Несколько лет Исай Константинович преподавал сценарное мастерство во ВГИКе, среди его учеников Валерий Тодоровский, Аркадий Высоцкий, Татьяна Дубровина, Рената Литвинова, Александр Черных…

Вот что написано в авторском предисловии к этой книжке:

«У каждого своя война. Я служил в понтонных частях, строил переправы. Мой автомат не стрелял по немцам. Я вообще не стрелял по немцам. Немцы стреляли по мне. Стреляли из пушек, бомбили с воздуха. Каждая переправа – на Неве, на Днепре, на Днестре и Висле, на Эльбе и Шпрее – могла стать последней».

Не стрелял. Ни разу. Войну прошел, а ни одного врага не убил. Это тоже, знаете, подвиг. А видел многое: «Но армия несла не только освобождение. Там, в безлюдных к моменту нашего прихода городах и поселках с бродящими по булыжным мостовым коровами и козами, остались и убитый у дверей своего дома старик с красным бантом на лацкане пиджака и портретом Розы Люксембург в руке, и хромая девочка, изнасилованная четыре раза в течение суток, и всякий раз – двоими или троими».

Только в несерьезном кино могли разрешить таких персонажей, как Зимин (актер Александр Кайдановский)... Кадр из фильма «Золотая речка», 1977

На войне (и вообще в армии)  не хватает более всего сладкого, а хочется спиртного и женщин. «Талипов крикнул женщине внезапно охрипшим голосом: «Раздевайся!» И опять-таки не столько само слово, сколько выпученные от напряжения глаза Талипова и судорога, пробежавшая по его крохотному личику, делали понятным фрау Шметерлинг это требование. Когда она пересказывала нам эту часть истории, в ее глазах мелькнула едва заметная усмешка – наверно, в этот момент она сравнивала тщедушную фигурку Талипова со своей довольно крупной фигурой». Опять-таки – из ассортимента кино. Мало того что все так визуально ярко, но еще и – какое владение деталями.

В книге Кузнецова собраны военные рассказы и немного воспоминаний из мирной жизни. О Галиче, Борисе Слуцком, Арбузове, Давиде Самойлове и пр. Там даже Андропов есть: «Странную историю рассказала мне известный театральный критик Раиса Беньяш. Не знаю уж, при каких обстоятельствах с ней заговорил о Галиче Андропов, тогда еще глава КГБ. Беньяш сказала, что Саша в больнице. Андропов попросил ее, чтобы она посоветовала ему не спешить выписываться. Беньяш полагала, что слова Андропова свидетельствуют о его симпатии к Галичу. Но скорее всего это было предостережением».

...или Маркиз (актер Андрей Миронов). Кадр из фильма «Достояние республики», 1971

Один из нас лично знал Исая Кузнецова, бывал у него в гостях. Во врезе к интервью, взятом у него лет 10 назад, было написано: «Исай Константинович выпустил три сборника пьес и сценариев, две книги прозы, сейчас в его компьютере еще одна книга воспоминаний…» Так вот, похоже, именно эта книга и вышла на днях. Хотя из того же интервью можно узнать, что первые рассказы о войне, основанные на личных воспоминаниях, Исай Кузнецов начал писать после смерти Авенира Зака, в 1974 году. Видимо, так он старался преодолеть кризис, связанный с потерей друга и соавтора.

Исай Кузнецов никогда ничего не делал для продвижения своей прозы. «Поскольку я всегда был сценаристом, драматургом, – поведал он в том же давнем интервью, – то связей в издательствах у меня никаких не было и нет. А сейчас ведь прийти с улицы нельзя… Вот я в прошлом году выпустил за свой счет роман «Все ушли…». Это история моего рода – что-то типа семейной хроники, но вообще-то роман…  Дело в том, что у прозы в отличие от сценариев есть одно достоинство – она может лежать и ждать своего часа». Но об этом уже было написано выше.

То, что Исай Кузнецов долгое время работал в приключенческом кино, позволяло ему быть смелее, чем многим его современникам, и при этом не превращаться в диссидента, работать официально. «В те годы случались очень странные вещи, – рассказывал он, – очень многое из того, что было запрещено, могло проскочить, если это был несерьезный фильм. Так у нас проскочил Андрей Миронов, сыгравший Маркиза в «Достоянии республики». Это ведь была фигура совершенно не для советского кино. Так же проскочил Александр Кайдановский в роли Зимина в фильмах «Пропавшая экспедиция» и «Золотая речка». Будь это фильмы другого рода, никогда такие персонажи не смогли бы попасть на экран. То же самое и персонаж Иннокентия Смоктуновского в дилогии «Москва–Кассиопея», и «Отроки во Вселенной»… Не то чтобы мы всерьез хотели высмеять работника «органов», но, во всяком случае, он так держится в картине, что всем становится понятно, какие именно Особые Обязанности он исполняет…».

Сценариев о Великой Отечественной войне Исай Кузнецов, похоже, не писал, по крайней мере фильмов таких нет, но его военный опыт явно повлиял на упомянутые выше сценарии о другой войне – Гражданской.

Исай Кузнецов жил долго и много сделал. Об этом пишет в предисловии к книге еще один его ученик, писатель Денис Драгунский. Но, словно в случае айсберга, большая часть написанного им малозаметна для большинства. Надеемся, эта книга хоть частично восполнит данный пробел. Книга человека, который на войне не стрелял во врагов, а в литературе – попадал точно в цель. Как настоящий драматург.