Без кровавых дискуссий

Национальная премия «Поэт» за наивысшие достижения в современной поэзии была учреждена в 2005 году по инициативе Анатолия Чубайса. На днях, несмотря на бушующие геополитические бури, ее вручили в десятый раз. Члены Общества поощрения русской словесности, куда входят литературоведы, критики и лауреаты прошлых лет, на этот раз договорились отметить поэта и переводчика Геннадия Русакова (р. 1938) – лауреата журнала «Знамя» (1996), Малой премии Аполлона Григорьева (1999) и премии «Венец» (2011).

В центре события – Геннадий Русаков Фото с сайта www.Litkarta.ru

В прошлом сирота, беспризорник, работник МИДа, секретариатов ООН и всяческих международных организаций, Русаков выпустил свой первый сборник стихов («Горластые ветры») в 1960-м, второй («Длина дыхания») – только через двадцать лет, в 1980-м. Тогда-то поэта и приметил Арсений Тарковский, горячо его поприветствовавший и поддержавший.

Теперь Русаков одинаково признан разными группами и поколениями. Словесное выражение и тон откликов на его стихи разные, но уровень оценок неизменно и безапелляционно высок. Поэт-фронтовик Давид Самойлов, к примеру, назвал его «устроителем жизни», бессарабец Кирилл Ковальджи – «самым ветхозаветным из русских поэтов», Евгений Рейн – «одним из лучших философских лириков нашего времени, поэтом огромной трагической силы, с поразительной способностью к метафизическому мышлению».

Самого Русакова в кафе «Март», на пресс-конференции по случаю объявления победителя не было, он находился где-то на другом континенте. Но тот же Евгений Рейн, сидевший на «арене» вместе с исполнительным директором премии Сергеем Чуприниным, дозвонился до триумфатора по сотовому и разбудил его своим фирменным раскатистым голосом. У Русакова, согласно часовому поясу, было около четырех часов утра. К радостным поздравлениям, конечно, присоединился и Чупринин. Зал, собравший помимо журналистов многих узнаваемых поэтов и критиков поэзии, дружно аплодировал. Лауреату пожелали продолжить сон в приятном настроении, но как уж тут заснешь после полученного известия. 

Евгений Рейн («Поэт»-2012) дозванивается новому лауреату, а координатор премии Сергей Чупринин толкает русскую словесность вперед. Фото Анатолия Степаненко

Премия, кстати, помимо денежного вознаграждения в полтора миллиона рублей предполагает вручение диплома и нагрудного знака. Состоится церемония 13 мая. На ней ожидается и лауреат прошлого года Евгений Евтушенко, уже купивший авиабилеты из Оклахомы.

Не обошлось и без изюминки. Культуртрегеры Данил Файзов и Юрий Цветков рассказали о запущенном накануне вечером онлайн-голосовании за «Поэта». Кандидатов для своеобразного «тотализатора» они выбирали сами, наугад, за ночь успело проголосовать двести человек из нескольких стран. Выиграла Ольга Седакова. На решение жюри все это голосование, разумеется, никак не повлияло, но зато некоторым образом оживило мероприятие.

Впрочем, не исключено, что очередь вскоре дойдет и до народного варианта (Седаковой), ведь количество поэтов с более или менее безоговорочными достижениями в листе ожидания ограничено, а посмертно по уставу премии никого не награждают. Эссеист и главред «Вопросов литературы» Игорь Шайтанов по этому поводу в кулуарах обмолвился, что первая десятка поэтов (по разным критериям от уровня мастерства до выслуги лет) исчерпана и со следующего года придется вручать тем, кто калибром поменьше.

Задумчивая беседа двух первых лауреатов премии «Поэт» Олеси Николаевой (2006) и Александра Кушнера (2005). Фото Анатолия Степаненко

В первую хронологическую (а по мнению некоторых – качественную) десятку премии «Поэт» помимо Русакова вошли Александр Кушнер, Олеся Николаева, Олег Чухонцев, Тимур Кибиров, Инна Лиснянская, Сергей Гандлевский, Виктор Соснора, Евгений Рейн, Евгений Евтушенко. Пока вручение «Поэта» в отличие от «Русского Букера» или «Национального бестселлера» проходит спокойно, без кровавых дискуссий, поскольку вышеперечисленные имена почти никто не оспаривает, но с каждым годом накал и вправду будет горячее. Так что делайте ставки – кто следующий.

* * *

А вот и немного стихов самого Геннадия Русакова:

Такой большой, такой 

нелепый век…

Я жил, я жив, 

а те осели в снег,

Пошли в распыл, 

в усушку и усечку.

Что ж, продолжайте, 

скорбные мои:

Вершите казни, 

празднуйте бои…

А я пойду и пересыплю гречку.