Седьмой козленок

«А ты уверена, что это не Есенин?» – спросила знакомая, имея в виду строки: «Идут белые снеги,/ Как по нитке скользя./ Жить и жить бы на свете,/ Да, наверно, нельзя»? И тут подумалось, когда твои строки приписывают признанным классикам, – это и есть народность. Хотя и Евгений Евтушенко уже, как ни крути, – признанный классик. А теперь вот поэт, а также его друзья и поклонники, рассыпанные по миру, празднуют его 80-летие (почему Евтушенко второй год подряд отмечает юбилей, читайте на 2-й странице «НГ-EL» от 18.07.13). К сожалению, здоровье снова не позволило приехать в Москву, выступать в Политехническом, однако сотрудники «Музея-галереи Е. Евтушенко», которые, как мы очень надеемся, располагают верной информацией, заверили, что здоровье Евгения Александровича идет на поправку.

И, между прочим, в этом могли убедиться все, кто 18 июля посетил белый шатер во дворе музея-галереи. Несмотря на перебои связи с «оклахомщиной», как именовал ее ведущий, писатель Михаил Задорнов, гости видели лицо Евтушенко, слышали его энергичный голос. Поэт, как всегда, желал донести до публики свою энергетику и сквозь треск читал стихи в прямом эфире. По нашу сторону «телемоста» в своей ярко-синей рубашке зажигал Михаил Задорнов, цитировавший любимые строки из Евтушенко: «На светильники и гасильники/ человечество разделено./ И светильники не примиряются/ с темнотой/ в наитемные дни,/ а гасильники притворяются,/ что светильники –/ это они». И роль «светильника» была без колебаний отдана самому автору. Вспоминались, конечно, и притча о разумных и неразумных девах, и горящее сердце Данко, и строки кумира юных лет Евтушенко: «Светить всегда, светить везде до дней последних донца».

Сквозь хрипы связи поэт говорил о своей роли мирильщика, о единении России через поэзию. Да не ударимся в дифирамбы, но поразительно: лицо, искаженное скайпом, – с заострившимися чертами и горящим взглядом напоминало римского философа. И эту «римскость», как, возможно, и Бродский, Евтушенко ощутил в себе сам еще два года назад, написав: «Я – римлянин из СССР,/ да вот только без древнего Рима,/ и нет ни щита, ни меча,/ ни желания въехать в Сенат,/ ни коня,/ ни прежних друзей, без которых/ вся жизнь моя непредставима». Однако патетику этих ассоциаций снял Задорнов, сравнив Евтушенко с седьмым козленком из сказки «Волк и семеро козлят»: именно седьмой козленок после прихода волка остается живым, потому что спрятался за печкой, а потом помогает выручить братьев. Так, мол, и Евтушенко, оставшийся в живых, делится опытом с молодыми, необстрелянными. Что ж, образ интересный, особенно потому, что перекликается со стихотворной подписью поэта к картине Шагала («Когда так много в мире обозленных/ Их примири, шагаловский козленок»), но, пожалуй, неточный. Евтушенко не прятался за печкой.

И вот перед нами опыт Евтушенко – огромный, как энциклопедия, первый том антологии «Поэт в России больше, чем поэт. Десять веков русской поэзии» (тираж 10 тысяч экземпляров). Его презентовал директор издательства «Русский мир» Вячеслав Волков. «Без стихов любити/ Руси не быти», – таков девиз первого тома. Это издание энциклопедического толка солидно не только по содержанию, но и по весу, так что лучше читать его дома за столом или в читальном зале, если, конечно, кто-то еще его посещает. В первый том вошли устная народная словесность, первопись от «Слова о Законе и Благодати» митрополита Иллариона и «Слова о полку Игореве» до Аввакума и Феофана Прокоповича, а также новая русская поэзия от Василия Тредиаковского до Александра Пушкина. Авторские подборки Евтушенко разместил в хронологическом порядке, а также снабдил короткими либо пространными эссе и своими стихами. Книга богато иллюстрирована – и не только портретами поэтов, но и живописными репродукциями. Как уверяют издатели, поэт собрал лучшее за означенный период, развернув историю одновременно в массово-событийном и интимно-исповедальном ключах. Антология, кстати, задумывалась еще в 60-е, и о ней писал «последний из могикан» Серебряного века Корней Чуковский: «Вечером от 6 до 11 Евтушенко. Для меня это огромное событие. Мы говорили с ним об антологии, которую он составляет… обнаружил огромное знание старой литературы. <…> За всем этим строгая требовательность и понимание». Но это еще не все. Кроме антологии, были представлены и другие книги – «Сто стихотворений. Евгений Евтушенко» (см., кстати, рубрику «Пять книг недели» на этой же странице сегодняшнего номера «НГ-EL»), «Не умею прощаться. Стихотворения и поэмы», иллюстрированный каталог «Музей-галерея Е. Евтушенко», который представил директор Государственного центрального музея современной истории России Сергей Архангелов. А в качестве живого примера радения о «связи времен», уничтожении расовой и социальной вражды звучало свежее стихотворение «Монолог моего одноклассника»: «Ну, как, Тушенка, ты?/ Мой логин:/ быв. бюджетник./ Я рудимент СССР./ Но интернетник./ А где еще мне высказаться вволю,/ когда не злобой полон я/ а болью?/ Да только ль в Интернете столько злобы –/ ну, прямо и завалы,/и сугробы». Или еще: «Как тяжко нам,/ из бывших пионеров,/ в стране из нищих и миллионеров./ У нищих – зависть./ У богатых – страх./ Не дай Бог, полыхнет –/ тогда всем крах./ Нам надо прекратить/ взаимозлобность/ и вспомнить нашу прежнюю способность/  объединяться,/ только благородно, –/ не потусовочно, а всенародно».

Впрочем, следует рассказать и о поздравлениях, ведь, как заметил Евтушенко, от слов друзей он получил огромный заряд энергии. Скажем, от вице-спикера Госдумы РФ Москвы Людмилы Швецовой пришла не просто телеграмма, а цветистая поэма. И все спросили себя: кто еще, кроме Евтушенко, мог бы побудить чиновницу к столь высокому стилю? Задорнов вновь вспомнил о том, как завоевывал девушек, читая им на лавочке стихи Евтушенко, равно как и тот факт, что в 2000-м – в совсем «непоэтичное» для России время – Евтушенко собрал в Кремлевском дворце 6 тыс. человек, которые чествовали поэта вставанием. Зачитали телеграммы министра культуры Владимира Мединского, чрезвычайного и полномочного посла КНР в России Ли Хуэя (в зале была целая китайская делегация). Юбиляра поздравляли экс-министр культуры Евгений Сидоров, критик и литературовед Станислав Лесневский, поэты Олеся Николаева, Евгений Рейн, добравшийся до Переделкина, несмотря на проблему с ногой, и с энтузиазмом и искренностью объявивший, что в России один Великий поэт с разными лицами: Державин – Пушкин – Лермонтов – Маяковский – Ахматова – Евтушенко…

Темпераментно, как всегда, выступал поэт Владимир Вишневский, вспомнивший, как недавно читал в парке Горького стихотворение Евтушенко «Дьявольский круг»: «В ЦПКиО,/ в ЦПКиО,/ мини еще не минированном,/ ценная мысль –/ подцепить бы кого –/ в молодости доминировала,/ но усмехались пренебрежительно/ девочки времени добрижиттовского/ после двухсот разливного токая/ листья/ «танкеточками» толкая». Вишневский преподнес юбиляру рупор, громкоговоритель – символ поэта, докрикивающегося до людей. У философа – фонарь, а у поэта – рупор. Впрочем, это сегодня всего лишь символ. А поэзия и имя так же, как и работающий на «усиление громкости» Интернет, у юбиляра уже давно есть.

Дабы раскрыть эту тему, Задорнов, популяризующий Евтушенко на просторах Сети, показал гостям видеоролики на стихи «Нефертити» и «Давайте, мальчики», а также клип, где «Идут белые снеги» читала маленькая девочка из Днепропетровска. Выглядело это, пожалуй, немного искусственно. Как бы выразительно она ни читала, не оставляла мысль: а с ней неплохо порепетировали. Ведь в силу отсутствия опыта невозможно в детском возрасте понять и выразить такие прожитые и выболенные стихи. Но, с другой стороны, – читать и знать, что это не Есенин, а Евтушенко – очень даже можно и нужно.