Евгений Лесин
Сыновья Советского Союза: блудный и верный, Лимонов и Проханов.
Фото Артема Житенева (НГ-фото)
Завтра исполняется 70 лет Эдуарду Лимонову. А 26 февраля, во вторник, – 75 лет Александру Проханову. Так и должно быть. Пламенные революционеры, в одном строю, на баррикадах. И дни рождения тоже рядышком. Чтоб один плавно перетекал в другой под бодрые советские песни.
Я, кстати, думал, что раз Лимонов вырос в Харькове, то там, значит, и родился. Нет, Проханов родился в Тбилиси, а Лимонов – в Дзержинске Горьковской области. Так что оба они из СССР, но Лимонов все-таки из РСФСР, из России. То есть, условно говоря, Проханов более советский. Так он и есть более советский.
Он не эмигрировал. У него много советских наград. Зато у Лимонова много жен было.
Говорят, когда Проханову исполнилось 70 лет, его поздравил президент.
«Уважаемый Александр Андреевич, если я ничего не путаю, – писал президент. – Поздравляю Вас с юбилеем – 70-летием со дня рождения. Вас знают как самобытного писателя, яркого публициста и общественного деятеля. Вы всегда твердо и убедительно отстаиваете свою точку зрения, не боитесь острых и открытых дискуссий. Уверен, что Ваш литературный талант и общественная деятельность будут служить укреплению России. Желаю успехов, здоровья и всего самого доброго».
Завтра исполняется 70 лет Лимонову. Очень-очень интересно. Кто его поздравит? Кто не поздравит? Ну, скажем так. Те, кто за зимнее время – они против Лимонова, а те, кто за летнее – не совсем, да? Или весь российский народ в едином порыве против Лимонова? Россияне, наверное, против. Хотя они же, те же самые россияне, совсем не против Проханова. Когда он выступает в теледебатах, за него многие голосуют. Проханов и впрямь хорош по телевизору. Звезда.
Лимонова на теледебатах что-то не видно.
А ведь могли бы и звать. Каждое 31-е число каждого месяца.
* * *
Они похожи. И не похожи. Оба – писатели и политики. Оба пишут стихи. Лимонов лучшие свои прозаические вещи написал в эмиграции и тюрьме. Сейчас снова пишет немало стихов. Они, как и раньше, неровные, но есть совершенно изумительные вещи. Одно из недавних стихотворений Лимонова я чуть ниже приведу целиком. Оно совершенно не политическое. В духе Гумилева и Киплинга. Лимонов и сам абсолютно в духе Гумилева и Киплинга. Однако стихи, как я уже сказал, чуть ниже. А пока продолжим про юбиляров.
В 1972 году Проханова принимают в члены СП СССР. В 1974 году Лимонов эмигрирует из СССР в США. В 1987 году Лимонов становится гражданином Франции. Проханова в том же году очередной раз награждают. Золотой медалью имени Фадеева. А еще у него есть орден Красного Знамени и орден Трудового Красного Знамени, орден «Знак почета» и орден Красной Звезды, премия Ленинского комсомола и пр.
Лимонов, хотя и в эмиграции, тоже без дела не сидит. В мае 1976-го, пишет Википедия, Лимонов приковывает себя наручниками к зданию New York Times, требуя публикации своих статей. В том же году газета «Неделя» перепечатывает из «Нового русского слова» статью Лимонова «Разочарование». Первая, если верить Интернету, публикация Лимонова в СССР. С 1991 года Лимонов – гражданин России. А Проханов в декабре 1990 создает газету «День», в 1991-м поддерживает ГКЧП.
В 1993-м и тот и другой – на стороне Верховного совета.
С конца 60-х Проханов как журналист посещает горячие точки: Анголу, Мозамбик, Кампучию, Эфиопию, Афганистан и пр. Лимонов с начала 90-х принимает участие в боевых действиях в Югославии, Приднестровье, Абхазии. За роман «Господин Гексоген» 31 мая 2002 года Проханову вручают литературную премию «Национальный бестселлер». А Лимонов в апреле 2001-го заключен под стражу, 15 апреля 2003-го приговорен к четырем годам лишения свободы. Освобожден досрочно.
Вот что пишет о нем Проханов:
«Антисоветчик и диссидент, бежавший от огромного красного муляжа, в который превращался Советский Союз, он поместил себя сначала в камнедробилку Манхэттена, перемоловшую его диссидентские кости, а потом в клоаку Парижа, научившего ненавидеть буржуазные ценности ненавистью экзистенциального художника. Никто не придумал лучшего антибуржуазного символа, чем русский оружейник Калашников. С этим символом, у которого было слегка потерто цевье и изрядно истрепан ремень, Лимонов настойчиво занимался литературой в Боснии, Приднестровье, Абхазии. Потом мы сидели с ним в замерзающем Доме Советов, глядя в туманное окно, как окончательно погружается Красная Атлантида, и те, кто завтра будет расстрелян из крупнокалиберных пулеметов и танков, грелись у костров и играли на гитарах.
Я подозреваю, что поначалу политикой он стал заниматься из литературных побуждений. Для того чтобы ощутить новую роль, а затем описать ее в бесчисленных, драгоценных для художника проявлениях. Но, похоже, модель, которая ему позировала и была его полным тождеством, вышла из-под контроля. Молодые и прекрасные люди, уверовавшие в него, оказались выше литературных персонажей. Имитаторы-патриоты, чье оружие – папье-маше, внушали отвращение и открывали широкую вакансию. Власть была настолько живописно чудовищна и инфернальна, что борьба с ней превращалась в религиозную войну. Предательство было всеобъемлющим, и если ты художник, и если русский, и если в тебе есть брезгливость, и если ты блудный сын Советского Союза, вернувшийся к родному порогу в момент, когда этот порог уже переступила нога отцеубийцы, ты не можешь не стать революционером. Не можешь не надеть черную кожанку национал-большевика и не выбросить на башне рижского Тауэра красный флаг революции (…)
Эзра Паунд сидел в тюрьме. Достоевский сидел в тюрьме. Шекспир сидел в тюрьме. Радищев сидел в тюрьме. Павел Васильев сидел в тюрьме. Толстой мечтал о тюрьме, а когда догадался, что в ней сидит, совершил неудачный побег.
Я думаю о тебе, Лимонов. Горжусь нашей дружбой…»
А вот стихи Проханова, нетрудно догадаться, что про 93-й год. Я не забыл, не забыл про стихи Лимонова, но пока все же Проханов:
…Парламент был похож
на звонкий улей.
В нем бушевали страсти
и надежды.
С трибун звучал надрывный
голос улиц.
Трещали власти утлые
одежды.
(…)
Парламент был объявлен
вне закона.
Он отстранил от должности
тирана.
В Елоховской заплакала икона,
А у Христа в ребре открылась
рана…
По мне, так лучше проза. И статьи. Они бешеные. А стихи – нет, не бешеные. Для газет и журналов. В публицистике у Проханова больше поэзии.
А вот у Лимонова…
А вот у Лимонова стихотворение «Колониальные товары». Ага, уже название прошибает. Итак, цитирую:
Ну что, старик, дождливым
днём,
А мы хоть ветрены, но стары,
Давай, с тобой, старик,
вздохнём,
Припомнив надпись под слоном:
«Колониальные товары»...
На старой улице, в подвал
Вели ужасные ступени,
И открывалась дверь в пенал,
Где Индия и где Непал,
Где осьминогом танцевал
Бог Шива в птичьем
оперенье...
Там продавали ром, табак
И желтый виски продавали,
Коробки с кофе открывали,
И он благоухал, о, как!
Ты помнишь, мальчик мой,
матрос,
Туда зашёл походкой смелой,
И дверь пружинами гудела,
Поскольку был силён, барбос!
Через витрину ты глядел,
Как он купил бутылку рома...
(Во рту табачная оскома),
Матрос был пьян, матрос
был смел...
Потом, в тюрьме, тюрьмы
на дне,
Ты вспоминал не раз их чары,
И видел, словно на луне,
Раджу на стареньком слоне,
Верните же, верните мне!
«Колониальные товары...»
* * *
Есть числа, которые считают преступными, вредными, экстремистскими, хотя, на мой взгляд, глупее ничего и придумать нельзя. Раньше по Москве ходил автобус 666, где он сейчас? А скоро могут отменить маршруты 88 и 14. Из-за Лимонова, видимо, запретят число 31. И советский фильм «31 июня».
С праздником, дорогие юбиляры.
