Не надо нам первого ряда

Улица Высоцкого в Самаре.
Фото Владимира Захарина

Завтра исполняется 75 лет со дня рождения Владимира Высоцкого, а все как сговорились. Только и обсуждают, что «Перечень «100 книг» по истории, культуре и литературе народов Российской Федерации, рекомендуемый школьникам к самостоятельному прочтению». О, кричат, поэзии нет почти. О, волнуются, какие-то эпосы в невероятных количествах. Высоцкого вот нет в Перечне. Там и впрямь много кого нет. Но я не о том. Я хочу сказать, что мне почему-то кажется, что речь идет не о народах Российской Федерации, а все-таки о народах СССР. Манас, Давид Сасунский… Да, в России живут, скажем, киргизы или армяне, но республик таких уже нет вроде. Китайцев или вьетнамцев в РФ живет не меньше, чем армян или грузин с казахами. Может, тот список, что я прочел в Интернете, не окончательный. Или я его криво нашел, не там и не такой. Все может быть. Ничего не утверждаю, не дай бог, никаких (даже личных и оценочных) суждений не высказываю. И я не думаю, что Перечень так уж плох, просто не все понимаю.

Не все. Не все мне, извините, понятно.

Деникин, Лев Гумилев, Ильин, «Россия. История успеха» Горянина и «Император Александр III» Боханова…

Я перечислил то, что не понимаю.

Я лично. Не понимаю.

Вот и Высоцкого в Перечне нет. Вообще, поэзии и впрямь маловато. Наверное, Деникин важнее поэзии. Гайдар, Бабель, Николай Островский (они есть в Перечне) были бы, вероятно, очень рады Деникину. Коллега, хотя отчасти и оппонент. Я и сам Деникина как-то больше люблю, чем, скажем, Петра Краснова. Но все равно, что-то мне понять, видимо, не дано.

Перечень легко найти, приводить его не буду, лучше вернусь к Высоцкому.

75 лет.

Мог бы жить.

Мог бы решать, кто ему ближе – Башмет или Сергей Никитин. Мог бы выступать на вечере памяти Окуджавы или, допустим, Михаила Круга. Мог бы и принять французское гражданство. Они нам Депардье, мы им Высоцкого. Если им не жалко даже Депардье, почему нам должно быть жалко Высоцкого?

Ведь наверняка он кого-нибудь да обидел бы, разочаровал бы полностью и окончательно. Или политическим выбором (любым) или отказом от выбора.

Политика – сатанье наважденье, прав был поэт Лотарев. Один всю жизнь любил Макаревича, а он не надел белую ленточку. А другой всю жизнь любил Макаревича, а он не пошел на Поклонную. Или пошел. Или надел.

Сатанье наважденье, верно говорил поэт Лотарев, также известный как Северянин.

* * *

Не все считают Северянина поэтом первого ряда. Не все и Высоцкого. Не все считают Сашу Черного, Николая Глазкова, Петра Шумахера, Олега Григорьева поэтами первого ряда. Наверное, и правильно. Первый ряд – там ведь, сами знаете, кто – Пушкин, Есенин. Асадов. Пастернак, Бродский, Воденников. Пушкин хотя бы гений. Есенин хотя бы пьющий. С Воденниковым я знаком, хороший поэт и человек приличный. Все нормально. Но они все – первый ряд. А Высоцкого в первый ряд не берут. И не возьмут никогда.

И, знаете, слава богу. И, знаете, не надо.

Не надо нам первого ряда.

Ну, может, кому-то и хочется. Высоцкий очень хотел быть «бумажным», печатным поэтом. И что? Стал. Певец и актер – даже такой яркий, как Высоцкий, – не может противостоять технологиям. Фильмы устарели, голос… Голос остался, голос неповторим, но кто знает, что будет лет через 15? Создадут программу – и она будет все что угодно петь натуральным голосом Высоцкого. Да что там Высоцкого – даже, может быть, голосом Аркадия Северного.

Кстати, Северный вырос из Высоцкого, хотя они и ровесники (Высоцкий – 38-го, Северный – 39-го года рождения), уважал его, наверное, любил, ревновал, я не знаю. Поле одно. Жанры близкие. Скорее всего и Высоцкий знал Северного, жаль, если не лично. Им бы вместе выпить.

Вот и Ерофеев 38-го года. И знал, и любил Высоцкого. А вот знал ли (ну знал-то – наверное), любил ли Северного? Не знаю. Не могу знать.

Я их, всю троицу, невероятно люблю. Писатель, поэт, певец. Да, Высоцкий писал и прозу, но Ерофеев здесь – лучше. Да, Высоцкий, исполнитель, певец невероятный, но – Северный…

А Владимир Семенович, как бы ни был он неотделим от исполнения, от песен, прежде всего – поэт. Смешно? Не знаю, а считаю, что – поэт.

* * *

В минувший вторник, кстати, исполнилось 90 лет со дня рождения поэта Юрия Левитанского. Но Высоцкий – громче, ярче, знаменитей. А Левитанский еще и умер 25 января, аккурат в день рожденья Высоцкого.

И если б только. Он умер 25 января 1996 года. Казалось бы – сейчас его нагонит – совершенно заслуженная – посмертная слава. Некрологи, телепередачи, документальные фильмы, сборники, воспоминания.

Кому-то сотня книг, а кому-то хватит и хороших. Александр Трифонов. Вавилонская башня

Куда там. 28 января 1996 года умирает Бродский.

Помню я те дни. Помню очень хороших людей, которые (при безусловной любви к Бродскому, при всем уважении и почитании) говорили сокрушенно: ну что ж такое, опять Левитанскому не повезло, всегда что-то мешало настоящей славе, настоящей известности…

Ну что тут сказать? Лучше напомню его стихотворение:

Пока я спал, за окнами мело.

И вот пейзаж зимы.

Белым-бело.

Белы кусты, дорога и забор.

И белый бор торжествен,

как собор.

И Жучка у колодца вся бела,

хоть накануне белой не была.

Но вдруг над белым-белым –

голубой.

И это отдаленное

пространство

прозрачно,

как намек на постоянство

и на уменье быть самим

собой.

А к ночи все становится

синей:

и бор, и пар, летящий

из сеней,

и след саней,

и Жучка –

и за ней

я тоже замечаю эту

склонность.

А небо стало

пепельно-стальным,

с пейзажем не сливаясь

остальным.

И это – как намек

на убежденность,

что гнаться, мол, за модой

ни к чему.

* * *

Я специально не цитировал Высоцкого. Он – доступен. Если вы найдете рифмовку богаче и лучше, чем у Высоцкого, – горжусь вами. Да и найдете ведь. Да я и горжусь. Честно.

Что еще сказать? Улицы, бульвары, аллеи, скверы, набережные и переулки Высоцкого (или имени Высоцкого) есть в Астрахани, Белгороде, Бузулуке, Волгограде, Воронеже, Нарве, Днепропетровске, Донецке, Дубне, Ейске, Екатеринбурге, Киеве, Липецке, Новосибирске, Одессе, Самаре (см. иллюстрацию), Томске, Тольятти, Софии и других городах и населенных пунктах. В Москве ни улиц, ни аллей, ни скверов, ни набережных, ни переулков Высоцкого нет. Зато Высоцкий родился в Москве. Не в Астрахани, Белгороде, Бузулуке, Волгограде, Воронеже, Нарве, Днепропетровске, Донецке, Дубне, Ейске, Екатеринбурге, Киеве, Липецке, Новосибирске, Одессе, Самаре (см. иллюстрацию), Томске, Тольятти, Софии и других городах и населенных пунктах. Нет, именно в Москве. Зато в Москве есть улицы Кадырова и Солженицына. Зато в Москве есть памятники и музей. Один памятник на кладбище. На том же кладбище похоронен и Левитанский.

Сумбур пишу я вместо музыки, ну так я и не Шостакович.

А вы почитайте Высоцкого – удивитесь.