Евгений Лесин
Ну настоящий же Сибиряк...
Фото 1912 года. Из Полного собрания сочинений Дмитрия Мамина-Сибиряка
Не все уже помнят, но мы не забудем. СССР, глухой застой, диссиденты стонут от тоталитаризма, теленок бодается с дубом, все пьют, чтобы забыть про то, что они пьют и отчего и почему они пьют, и лишь один луч света в темном царстве демократического централизма: Евгений Сазонов. Евгений Сазонов, душелюб и людовед, автор «романа века» «Бурный поток». Персонаж юмористической страницы «Клуб 12 стульев», этакий советский Козьма Прутков, плод коллективного творчества тогдашних сотрудников «Литературки».
Между тем не всем известно, что роман с таким названием существовал задолго до того, как был придуман Евгений Сазонов. И автор «настоящего» «Бурного потока» (1886) – писатель Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк (1852–1912), у которого в эти дни две круглые даты. Первая – 160-летие со дня рождения (6 ноября), вторая – 100-летие со дня смерти (как раз сегодня).
* * *
Вообще случались странные сближенья в советской и досоветской литературах. Даже мало интересующийся книгами человек с ходу скажет, кто автор «Василия Теркина». Хотя первым «Теркиным» стала отнюдь не поэма Твардовского, а роман «Василий Теркин» Петра Дмитриевича Боборыкина, написанный в 1892 году. Тоже эпическое, надо сказать, полотно – уже с первых строк понятно: «Зaсвежело нa пaлубе после жaркого июльского дня. Пaроход «Бирюч» опaсливо пробирaлся по узкому фaрвaтеру между знaчкaми и шестaми, вымaзaнными в белую и крaсную крaску.
Нa верху рубки, под нaвесом, лоцмaн и его подручный вглядывaлись в извороты фaрвaтерa и то и дело вертели колесо руля. Спрaвa и слевa шли невысокие берегa верховьев Волги пред впaдением в нее Оки. Было это зa несколько верст до городa Бaлaхны, где прaвый берег нaчинaет поднимaться, но не доходит и до одной трети крутизны прибрежных высот Оки под Нижним...»
Правда, боборыкинский «Теркин» в истории не остался, а его автор прославился разве что тем, что ввел в массовый оборот слово «интеллигенция».
Но вернемся к юбиляру. В жизнь не одного читательского поколения Мамин-Сибиряк вошел как детский писатель и для многих так и остался в первую очередь автором «Аленушкиных сказок»: «Сказки про храброго Зайца – длинные уши, косые глаза, короткий хвост», «Сказочки про Козявочку», «Сказки про Комара Комаровича – длинный нос и про мохнатого Мишу – короткий хвост» и т.д. И, конечно, особняком стоящей «Серой Шейки», над которой в разное время было пролито столько малышовых слез. Помните, да?
«Первый осенний холод, от которого пожелтела трава, привел всех птиц в большую тревогу. Все начали готовиться в далекий путь, и все имели такой серьезный, озабоченный вид. Да, нелегко перелететь пространство в несколько тысяч верст... Сколько бедных птиц дорогой выбьются из сил, сколько погибнут от разных случайностей, – вообще было о чем серьезно подумать…»
Уточка по имени Серая Шейка с перебитым крылом не смогла улететь со всей стаей на юг и осталась зимовать на реке, а вокруг ходила лиса и облизывалась, ожидая, когда водоем затянет льдом и можно будет Серую Шейку слопать. Птичку было очень-очень жалко, но под самый занавес появлялся старичок-охотник и спасал утку. По сказке снят замечательный советский мультик. И у Вероники Долиной есть протяжная – как большинство песен Вероники Долиной – песня «Серая Шейка»: «Какие тут шутки,/ Когда улетает семья?/ Последствия жутки –/ Об этом наслышана я./ Судьба не копейка!/ Мне попросту не повезло./ Я Серая Шейка, –/ И мне перебили крыло…» с надрывным финалом: «Я Серая Шейка!/ Пускай меня лисы съедят».
* * *
И все-таки опять вернемся к Мамину-Сибиряку. Вообще-то писал он в основном не для детей, а для взрослых. И путевые очерки, с которыми вошел в литературу. И 15 романов, из которых сейчас помнят лишь один – не «Бурный поток» (другое название – «На улице»), а «Приваловские миллионы». Сага о закате известной уральской династии промышленников Приваловых, о том, как по России XIX века уверенной поступью шагал капитализм. Кто не читал, мог видеть полный страстей советский одноименный фильм Ярополка Лапшина с Леонидом Кулагиным, Людмилой Чурсиной, Людмилой Хитяевой, Владиславом Стржельчиком, Евгением Евстигнеевым и другими звездами.
Я Серая Шейка, пускай меня лисы съедят. Фото Екатерины Богдановой |
В жизни самого писателя страстей тоже хватало. Родился Дмитрий Мамин (литературный псевдоним Сибиряк добавился гораздо позже) в уральском поселке в семье священника. Учился в школе для детей рабочих, духовном училище. Потом в духовной семинарии, Петербургской медико-хирургической академии, на юрфаке Санкт-Петербургского университета. Из-за безденежья и плохого здоровья (заболел плевритом) ничего не окончил. Много работал после смерти отца, чтобы кормить-учить братьев и сестру. Первый брак закончился разводом. Вторая жена умерла через год после свадьбы, осталась больная дочь Аленушка (отсюда и «Аленушкины сказки»). В неполные 60 у Мамина случилось кровоизлияние в мозг, паралич, вернулся плеврит, и 15 ноября 1912 года писатель скончался в Петербурге, где и был похоронен на Волковском кладбище.
* * *
Нельзя сказать, что он «незаслуженно забытый». Прежде всего потому, что совсем не забыт. Его судьба сравнима, например, с судьбой Антуана Франсуа д’Экзиля Прево (1697–1763). Прево же уйму всего понаписал, а знаменит только повестью «История кавалера де Грие и Манон Леско», которая и отдельной-то повестью не вполне является. Хотя, скажем, Википедия пишет: роман «Манон Леско». На самом деле, если не ошибаемся, повесть про Манон Леско вышла отдельным томом романа «Записки и приключения знатного человека, удалившегося от света». Прево как раз и писал такие многотомные романы. И вот в один из них отдельной главой вошла повесть, изумившая мир, оставившая аббата Прево в литературе.
Да, остался он в ней одной только Серой Шейкой, одной только Манон Леско. Но ведь остался, повесть до сих пор ставят и экранизируют. Кому-то более всего нравится Маргарита Терехова в «Зеркале», а кому-то все-таки в телеспектакле Виктюка про Манон.
Так и Дмитрий Мамин – классический русский писатель с простой и тяжелой, но счастливой судьбой. Да, одна «Серая Шейка», но все же плакали. Да, лишь «Приваловские миллионы», но сильная же вещь и знаменитый фильм.
А мог бы ведь и до 70 дожить. Тогда б вертела его и революция, и Гражданская, и возможная эмиграция. Если б драпанул за границу, так и никакой Серой Шейки могли бы не знать советские дети. Появился бы в перестройку, мелькнул бы «Приваловскими миллионами» и парой статей о нем, да и сгинул бы навсегда и в никуда.
И последнее. Серая Шейка, конечно, не москвичка. И ее слопала-таки лиса. Но раньше и московские утки улетали. А теперь – нет, не улетают. Потому что речки московские не мерзнут, зачем лететь? А если – дай бог, конечно, – вернутся нормальные зимы? Если перестанет город убивать реки и вернется лед? Тяжело будет нашим уткам, что привыкли уже тут зимовать. И которые умеют разве что покинуть Химкинское водохранилище и отправиться к реке Сходне. Впрочем, если климат победит город, то лисы уткам не страшны. И люди покормят. Утки-то давно уже городские, за штанины хватают, требуя корма.
Так что, помним мы тебя, Серая Шейка. И Манон Леско.
А жизнь несет – не приваловские, а бог его знает чьи – миллионы и миллиарды бурным потоком в Новую Москву. Почитайте вы лучше, товарищи, Дмитрия Мамина-Сибиряка, и не только «Серую Шейку», а какой-нибудь совсем неизвестный вам роман, он очень толково писал, Дмитрий Мамин.
