Роза искала не розу – искала иного

Владимир Колязин. Петер Штайн. Судьба одного театра: В 2 кн.
М.: Дорошев: РОССПЭН, 2012. Кн. 1: Диалоги о Шаубюне. 672 с.

Когда Владимиру Федоровичу Колязину, историку театра, доктору наук и специалисту как раз по истории немецкого театра, впрочем, и по сегодняшнему тоже, говорят, что книга его о Штайне – это настоящий подвиг ученого, он молчит, но видно, что в целом согласен. Так и есть, настоящий подвиг по тому уже, что борьбу за эту книгу он вел лет пять, не меньше, столько же примерно шла работа над этим увесистым томом, годы борьбы и труда не пропали даром. Без малого семисотстраничная книга, напечатанная на хорошей мелованной бумаге с широкими полями, с игрой шрифтов (от которой тем не менее не рябит в глазах, «архитектурный» макет Александра Зарубина оставляет ощущение какой-то нордической правильности и строгости). И это только первая книга. До выхода второй – театральных очерков – нас, вполне может быть, отделяет еще пять лет, а эта первая вполне позволяет уже говорить о ней отдельно. И как о подвиге. Эта книга диалогов. Книжки интервью сегодня публикуют многие, у кого-то лучше, у кого-то – собранные по газетам-журналам. Эта книга диалогов вызывает в памяти, останемся уж в кругу немецких смыслов, разговоры с Гете, записанные Эккерманом, хотя в книге Колязина герой (у Эккермана – Гете, у Колязина – Штайн) выкристаллизовывается из разговоров с разными людьми, но и автопортрет – диалоги с самим Штайном – тоже наличествуют, не один – целых семь диалогов со Штайном. Разные другие люди – это первая актриса Штайна Ютта Лампе, Эдит Клевер, Отто Зандер, которого в России знают не только по спектаклям Штайна, но и по фильмам Вима Вендерса, лирическое предисловие к книге написал Евгений Миронов, сыгравший в русских спектаклях Штайна Ореста и Гамлета.

Получившаяся книга – это энциклопедия Штайна, но также энциклопедия театра «Шаубюне» эпохи, когда театром руководил Петер Штайн, это энциклопедия немецкого театра нескольких десятилетий, глядя на него «с точки зрения Штайна», эта книга про неизменные, а возможно, и неизбежные левые увлечения европейской интеллигенции… Эта книга о многом, увиденном с «его колокольни». Хотя Штайн не из тех, кто ценит взгляд на равных, как почти любому художнику ему нравятся восхищенные взгляды, Колязину и его собеседникам удается увидеть и оценить истинный масштаб большого дарования, и очень важное место Штайна и в немецком театре (хотя сегодня они, можно сказать, отвернулись друг от друга), и в нашем, русском. Ведь верно признано очень многими: Штайн, когда привез в Москву на Чеховский фестиваль своих «Трех сестер», точно заново открыл нам нашего Чехова. Примерно так Колязин открыл нам нашего и их Петера Штайна.

Немецкий театральный режиссер Петер Штайн, человек-всегда-в-черном, загадка, тайна, далекая планета, запертая дверь, приоткрыть которую дозволено только избранным, заглянуть краем глаза, увидеть, успеть почувствовать, ощутить дыхание настоящего, живого, истинного театра, того театра, который уже становится прошлым, зыбким, размытым. Так выцветает старый снимок, оставляя после себя только легкий флер грусти по ушедшему, по канувшему в небытие.

Сцена из спектакля Штайна "Оптимистическая трагедия". Фото из книги "Петер Штайн. Судьба одного театра"

Ощущением уходящего века великого режиссера пронизана книга театроведа-германиста Владимира Колязина. Книга-диалог, долгое интервью с героями пьесы, которая называется «театр Штайна»: Юттой Лампе, Эдит Клевер, Бруно Ганцем, Эльке Петри, Отто Зандером, Коринной Кирххофф и другими. И, наконец, едва-едва приоткрытая завеса творчества, жизни, чувств, ощущений, мечтаний самого мастера.

«Судьба одного театра» – первая книга из будущего диптиха, посвященного Штайну, только она сегодня воплощена автором в жизнь. Ставя перед собой задачу рассказать читателю о создании и жизни «Шаубюне», Колязин проводит его по истории театра долгой и трудной дорогой, от истоков до нового витка, и там бросает. Бросает на пороге новой, другой жизни, как бросил его сам Штайн. Колязин, задавая сложные, мучительные иногда вопросы героям, вместе с ними ищет на них ответ: почему Штайн ушел из театра тогда, когда, казалось бы, все только начиналось? Могли ли его актеры продлить жизнь театра без своего режиссера? И Ютта Лампе, актриса и первая жена Штайна, которая, кажется, так никогда и не сможет мыслями и сердцем оставить СВОЕГО мастера, дает однозначный ответ: нет. Имя «Шаубюне» неразрывно связано с именем Штайна, потому что без него автор книги не мыслит «Шаубюне», как не мыслили его актеры, когда Штайн оставил театр, уходя в никуда, в пустоту, оставляя свое создание. Но большинство вопросов так и остается без ответов, повисшими в воздухе, застывшими на страницах книги, в воспоминаниях, в мыслях... Книга Колязина – равно и о рождении, создании театра, и о распаде «Шаубюне», и в этом втором повороте сюжета она вступает в наши нынешние острые споры о причинах распада русского репертуарного театра.

Штайн – из тех, кому открывается истина... Фото из книги

Колязин неоднократно возвращает читателя к странной, крепкой, но болезненной привязанности Штайна к России, к Чехову. Автор, может быть, того не осознавая, находит ответ на собственные вопросы: почему так крепка связь Штайна с Чеховым, к пониманию которого он шел долго, неоднократно возвращаясь в Россию? Почему Петер Штайн такой, какой он есть, такой, каким он предстает перед автором и перед читателем, зрителем – метущимся, одиноким, замкнутым, всегда тоскующим в своих мыслях, четких лаконичных фразах, своих спектаклях? Все герои Чехова тоскуют по другой жизни, пытаются найти иную, как тоскует по иной жизни Штайн. Той, к которой бежит Штайн из своей страны в Италию, любя родину и тоскуя по возможности находиться в любимом пространстве. Той жизни, к которой режиссер ушел, оставив театр. От старого «Шаубюне» теперь ничего не осталось, кроме оболочки, но оболочка ничего не значит, важно ведь то, что внутри. Об этом с горечью говорят и Эдит Клевер, и Ютта Лампе, и сам Петер Штайн, и слова их автор фиксирует беспристрастно, оставляя в своей книге место только чужим воспоминаниям. Автор не подвергает прошлое детальному анализу, своими вопросами только направляя разговор в нужное русло, возвращая своих героев к театру, Чехову, России, собственному восприятию. Все они, уже уходящее поколение, разбросанные по разным городам и странам, одинаково не чувствуют себя больше юными, недоверчиво относятся к молодежи, все они застыли как восковые фигуры в своем прошлом. Молодежь не в состоянии принести в мир театра ничего, кроме ненужной суеты, за которой угадывается пустота, пустота и ничего больше, а иные времена вернуть уже нельзя, потому что разве может что-то нынешняя молодежь? Что-то подобное тому, что уже было, но закончилось. Не будет второго Петера Штайна. И Ютта Лампе играет в спектаклях молодых режиссеров, но не понимает, о чем она играет и ради чего. Ей кажется, она умерла тогда. Тогда, когда ушел Штайн. Все уже давно закончилось, а все еще больно, как будто вчера. Автор не предлагает своему читателю театроведческих изысков, научных терминов (они впереди – в книге очерков), Владимир Колязин раскрывает мир Штайна, мир одного театра, судьбы, собственного прекрасного века, уходящей эпохи.