Три колобка

Михаил Елизаров. Бураттини: Сборник.
– М.: Астрель, 2011. – 224 с.

В аннотации к новой книге лауреат Русского Букера-2008 Михаил Елизаров предупреждает, что перед вами не сборник эссе, а монологи персонажей из ненаписанного романа. Пусть так. Только очень уж эти персонажи похожи друг на друга. Как правило, они занимаются переосмыслением сюжетов, вошедших в плоть и кровь массовой культуры, и отовсюду извлекают потаенный гностический смысл.

В частности, остроумно и глубоко интерпретируются советские мультики: «Ну, погоди!», «Козленок, который умел считать до десяти», «Возвращение блудного попугая». Затем русская народная сказка «Колобок», английская народная сказка «Три поросенка», «Снежная королева» Ганса Христиана Андерсена, «Старик Хоттабыч» Лазаря Лагина, «Незнайка на Луне» Николая Носова, «Золотой ключик» Алексея Толстого. Далее идет разбор культовых фильмов. Завершает книгу ряд очерков автобиографического характера.

Подробно разбирать каждый «монолог» было бы глупо – это значило бы писать комментарии к комментариям, интерпретировать интерпретации. Отметим лишь неизменный елизаровский стиль, как всегда подкупающий своей ясностью, точностью и геометричностью.

Мы выделим лишь один из текстов – «Колобок». Нам известны еще две интерпретации этой сказки в гностическом ключе, опубликованные за последние пятнадцать лет. Это-то неудивительно: колобок – архетип гностического беглеца. Удивительно то, что установки сходны, а результаты в корне различны.

1. Колобок Виталия Ахрамовича

«Колобок» мистика и писателя Виталия Ахрамовича (1945–1995) увидел в свет в московском эзотерическом сборнике «Unio mistica» (М.: Терра, 1997. С. 383–410), хотя написан, по-видимому, задолго до этого. Попробуем пересказать эту завораживающую сказку.

Дело было во времена, когда солнце еще было синим. С окошка небесного низринулось «сусековое существо» и покатилось по лесу. Вскоре колобок повстречал медведя, зайца, волка и лису, и каждый из зверей обратился к нему с сокровенным философским вопросом. Колобок уговаривал съесть его и обрести покой. Все звери, кроме лисы, под разными предлогами отказались. Мотивы колобка раскрывает разговор с зайцем:

«– Съешь меня, – спокойно настаивал колобок. – Это моя колобковая участь. Я есмь для еды, и каждый, кто не съест меня, нарушает закон естества. Я не для дружбы и не для мудрости дан миру. Я пришел в мир, чтоб укрепить ваши силы, и если ты съешь меня, ты станешь сильнее. И с новыми силами ты будешь скакать по миру в поисках мечты, сладости и горести. Съешь меня.

– Я не могу! – патетически воскликнул заяц. – Я пацифист и отшельник, я не могу съесть брата.

– Я не брат тебе, – ласково стал объяснять колобок. – Я не могу быть тебе братом. Я – булка. Простая, простейшая корка, которая как раз и годится для отшельника. Я – скудная часть мира. Завтрак для нищих, и ты лишь исполнишь закон, съев меня. <┘> еще ни разу на своем пути не встретил существа, прилепленного к своему месту и существующего по законам, определенным только для него. Я – цел из-за всеобщего беззакония, из-за склонности жить не своей, а чужою меркою. Вы страдаете, и я страдаю с вами из-за того, что едите каждый не свое, а чужое».

Наконец, колобка настигает лиса и задает свой вопрос. Колобок отвечает.

«– Как ты мудр, колобок! Я хочу быть всегда с тобой! – вот и выговорила лиса самое свое заветное, выговорила и разом успокоилась.<┘> Лиса не помнила, как она коснулась колобка, но в тот момент он исчез, а следом за ним исчезла и лиса, и словно мир вывернулся изнанкой, где все было чисто, свежо и готово для появления нового мира».

2. Колобок Алины Витухновской

«Колобок Гностический Герой» Алины Витухновской вошел в сборник «Русское будущее» (СПб.: Нестор-История, 2008. С. 238–247).

«Колобок – символ Тотального Ухода с изощренной ловкостью Дон Хуана и улыбочкой Иванушки-Дурачка, обходящий ловушки злого русского леса.<┘>

Колобок – Гамлетовское «или». Избежание всяческой обусловленности. <┘>

Он – лишенное рефлексии и философского многословия, магическое обращение в шар, еще не ушедший в сферы духа, еще плотский, но идеально-геометрический.

Он же – абсолютная протестная субстанция, не подчиненная законам мира, нечто Чудесное – онтологический Танечкин мяч («не утонет в речке»)».

Разумеется, раз есть герой, то, приглядевшись, можно обнаружить и его антипода – гностического лжегероя:

«Колобок проходит Путь Героя. Обходит демиургические ловушки Волка, Медведя и других.

Российские просторы кишат колобками... Фото Михаила Бойко

Его антипод – Репка. Колобок с хвостом, с фаллическим корнем-щупальцем, которым он уцепился за утробу, за пуповину Земли. Он трус. И все, кто растил его – Дед, Бабка, Жучка и другие, – пассионарии. Они тянут-потянут, но вытянуть не могут. Они хотят вытащить его и сделать Героем, но тщетно. Потому что Репка – всего лишь овощ с гностическим понтом».

Колобок Витухновской также отдает себя на съедение, но суть в том, что он – ядовит. Токсичный герой.

3. Колобок Михаила Елизарова

«Колобок» Елизарова написан от первого лица. Повествователь – тоже гностический мудрец. В частности, он знает, что породившие его старик и старуха – это общество и государство. Старики, по его мнению, поступали так всегда – поедали детей. И Колобок бежит тропой нелюдей, а за ним гонится родительское проклятие.

Дальнейшие приключения Колобка напоминают искушения души, стремящейся к спасению. В роли искусителей выступают звери, символизирующие страсти. Заяц – воплощенная Трусость. Волк – Злоба. Медведь – Лень. Лиса – Похоть. Но одновременно все эти звери – это преображенные одичавшие рты родителей Колобка.

Страшнее всего оказывается Лиса: «Лиса наводит бесстыжие мороки. Нагая отроковица повернулась ко мне открытым истекающим лоном. Дикое вожделение заливает ум. <┘> Срамные губы липко шепчут: «Подойди ближе, Колобок, повтори свою молитву». Лоно прорастает зубами и становится лисьей пастью. Хлопают зубастые челюсти. Расколотым надвое сознанием я вижу старуху-мать. Она кладет мою откушенную половину в рот старика-отца» (с. 39).

А может быть, это не искушение, а посмертные мытарства души?

* * *

Попробуем подвести итог. Колобок Ахрамовича – «не брат тебе, а булка», то есть не живое существо, а сама мудрость, или «гнозис». Из всех зверей только лиса оказывается способной вместить мудрость и покинуть греховный мир («царство демиурга»).

Колобок Витухновской – гностический мудрец-герой, приносящий себя в жертву ради пущего торжества. Он настолько токсичен («неотмирен»), что, по сути, неуничтожим. Это хохочущий мститель.

Колобок Елизарова – гностик, вкусивший мудрости, но не совладавший с зовом страстей, а именно – с похотью. Беглец, опять угодивший в тенета материи.

P.S. Кстати, в книге есть досадный ляп: «Все эти ереси Иринея, Ипполита, Карпократа и прочих гностических школ были успешно побеждены на заре христианства» (с. 65). Ириней (Лионский), Ипполит (Римский) – это обличители гностицизма, а не основатели гностических школ (как Карпократ).