Евгений Лесин
Дмитрий Евгеньевич Галковский. Неудобен. Зато гениален.
Фото Алексея Нилогова
Главное событие последних дней: прозаик Роман Сенчин не получил премию «Национальный бестселлер». Смешно. Критик Лев Пирогов накаркал, не иначе. Если Сенчин не получит еще и «Большой книги», то будет совсем смешно. Будет как с Кедровым. Который – вот который уже год – не получает Нобелевской премии по литературе.
Между тем были и юбилеи. Точнее, даты. Тихие. Одна – Пушкина. А тихая – потому что некруглая. Другая дата – Дмитрия Галковского. Тут уже юбилей. 50 лет. Но тоже достаточно тихий. Потому что Галковский не Пелевин, в смысле – неформат. Да и не хотят уже о нем писать, тем более говорить и показывать. Писать про Галковского, знаю, – дело неблагодарное. Что ни напиши – все не так будет. Те, кто его не любит, возмутятся, те, кто его любит – возмутятся еще больше. Он неудобен. Отказался же в свое время (году, кажется, в 1997-м) от премии «Антибукер». Но сейчас не о том. Сейчас о том, что теперь, наверное, все уже прочли главную книгу Дмитрия Евгеньевича «Бесконечный тупик». Ну, все, кто хотел, разумеется. А ведь я, как и многие, помню, читал лишь отрывки, причем, естественно, из примечаний к «БТ».
Знаете, я бы сравнил Галковского с Аркадием Белинковым (1921–1970). Никто не сомневался, что Белинков – гений. В наиболее яростном и страшном смысле. То есть упрям, опасен, одержим.
И главное – неудобен.
Белинков сидел, потом еще и эмигрировал. Главная его книга «Сдача и гибель советского интеллигента. Юрий Олеша» публиковалась трудно. Фрагменты вышли в журнале «Байкал», в результате чего редколлегию разогнали, номера изъяли, текст ушел в самиздат. Целиком книга вышла лишь на Западе, и то после смерти автора.
Галковский, слава богу, написал свой философский роман «Бесконечный тупик» уже в 1987 году. Пришлось бороться? Встречать непонимание? Ясное дело. Зато в 2007-м было бы гораздо хуже, даже в 1997-м уже было бы плохо. Были бы тишина и молчание. А так все-таки борьба. И известность. Да хотя бы и в «узких кругах», хотя бы и в Интернете. Зато прочная. Не на один день.
* * *
Помню, как-то с поэтом (и тогдашним коллегой по «НГ-EL») Сашей Вознесенским встретили мы Галковского на Мясницкой. Поздоровались. Он, по его словам, шел ужинать. Пешком. Как Чехов. Или тот же Пушкин. Нынешние классики пешком не ходят, а вот Розанов, которого нельзя не упомянуть, говоря о Галковском, ходил. Достоевский, правда, тоже ходил, но он ведь еще и сидел, так что Достоевского можно в расчет не брать.
Спустя годы после истории с «Антибукером», когда уже и премии такой не было, Галковский печатал у нас в «НГ-EL» сказки. Самые настоящие сказки. Пусть и не совсем детские, но все равно – хорошие и смешные. «Однажды злой волшебник Зеленый Камнеед подбросил на тропинку, по которой часто ходили утята, голубые очки. Очки посчастливилось найти утенку Мохнастику. Мохнастик долго вертел очки и так и эдак, попытался надеть на ногу, потом на шею, понюхал, попробовал на зуб и наконец решил разломать. Но сидевший в кустах Зеленый Камнеед телепатически прошептал подсказку: «Надень на клюв». Мохнастик так и сделал, и, о чудо, вся местность вокруг изменилась самым радикальным образом. Все вокруг оказалось голубым: и трава, и деревья, и летающие вокруг бабочки, и даже солнце тоже оказалось совершенно голубым. Мохнастику это очень понравилось, такого он никогда еще не видел.
 Иллюстрация к сказке Галковского про Мохнастика и очки. Рисунок Лины Ивановой |
Весело напевая песенку Пуришкевича, написанную им в бытность депутатом IV Государственной Думы, утенок вприпрыжку побежал по тропинке...»
Такие вот сказки Друга Утят, с обязательным уведомлением: «При чтении этого цикла Дмитрия Галковского следует иметь в виду, что это сказки не про простых утят, а про галактических. Все они играют в компьютерную игру «Гэлекси Плюс»...»
А еще помню великолепную статью про дипломата Воровского с фотографиями, которые делал сам Галковский («Ша! Дипломат идет!»). Фотографировал он, разумеется, самый смешной памятник в Москве – на площади Воровского. Сходите при случае, гляньте, очень смешной памятник. А еще помню «Антологию советской поэзии», сделанную им, сборники статей, «2331 отрывок из произведений и писем Николая Ленина» и пр.
* * *
Теперь о названии. Отечественная интеллигенция, конечно, не в Тупичке, а в самом настоящем тупике. В Тупичке, точнее, в «Тупичке» пришлось ночевать Незнайке и Козлику. Помните? «– Нет, братец, – ответил Козлик. – «Экономическая» гостиница нам сегодня не по карману. У нас на каждого всего по десять сантиков, а за такую сумму можно переночевать лишь у Дрянинга в «Тупичке». Это так гостиница называется, – пояснил Козлик. Пройдя по Большой Трущобной улице, наши друзья свернули на Малую Трущобную и, миновав Первый, Второй и Третий Трущобные переулки, свернули в узенький закоулочек, который назывался Мусорный тупичок».
Вот-вот. Ходим по Трущобным переулкам, упираемся в тупички, а где свет?
Один Галковский и светит.
