Евгений Лесин
Фотография из следственного дела № П-8870.
Иллюстрация из книги
Ольга. Запретный дневник. – СПб.: Азбука-классика, 2010. – 544 с.
16 мая текущего года исполняется 100 лет со дня рождения поэта Ольги Берггольц. А тут еще и отгремевшее недавно 65-летие... В книжке Берггольц, уверяют издатели, «впервые публикуются материалы хранящегося в архиве ФСБ следственного дела О.Берггольц, доступ к которому был получен лишь в 2009 году. Приводятся редкие фотографии и документы из Российского государственного архива литературы и искусства (РГАЛИ, личный архив О.Берггольц, ф. 2888), фотографии и письма из Рукописного отдела Института русской литературы (Пушкинский дом) РАН (личный архив О.Берггольц, ф. 870), впервые публикуются материалы Отдела рукописей Российской национальной библиотеки (личный Н.Банк, ф. 1397), материалы из личного архива Д.А.Гранина, фотографии из семейного архива наследников О.Берггольц. Включены также воспоминания об О.Берггольц. Плюс – фрагменты дневников 1939–1949 годов, письма, избранные стихотворения, «Основные даты жизни и творчества Ольги Берггольц», сопроводительные статьи, подробные комментарии и др.
Во всех следственных документах ее фамилию почему-то писали с одним «г».
Иллюстрация из книги
Ольга Бергггольц – дочь фабричного врача, 1 мая 1925 года в газете «Ленинские искры» публикует стихотворение «Песня о знамени», в 1926-м Корней Чуковский хвалит «хорошую девочку», говорит, что она станет настоящим поэтом, в 1928-м Берггольц выходит замуж за поэта Бориса Корнилова (арестован в 1937 году, расстрелян), расстается с Корниловым, снова выходит замуж, рожает дочерей (сначала, в 1933-м, умирает младшая, потом, в 1936-м, – старшая).
 «А это вовсе не я, то есть, вернее, я, если бы я была членом Верховного Совета ССР, знатной дояркой из колхоза «Красные пупки». Иллюстрация из книги |
Война дала ей возможность писать – с болью и ненавистью. Блокада – вполне разрешенное страдание. Уникальный случай, когда можно писать правду, горькую и злую, и писать безнаказанно. Но она, член ВКП(б), не забывала и тюрьму. Из «Триптиха 1949 года»: «Во что угодно сразу погрузиться:/ в вино!/ в заботы!/ в бесполезный труд.../ Но вот уж много дней,/ как даже дома/ меня не покидает страх/ знакомый,/ что по Следам/ Идущие –/ придут»; «Их время и сомненье не сотрет,/ не облегчить их никаким побегом,/ их тут же обнаружит/ и придет/ и уведет меня –/ Идущий Следом». Немного перекликается с одной не так давно еще популярной молодежной группой. Тоже были какие-то «идущие». Хотя Берггольц, конечно, других имела в виду. Вот о них же, но более предметно: «Сегодня был вечер в клубе НКВД. Читала «Февральский дневник» – очень хлопали, так что пришлось еще прочитать «Письмо на Каму», – тоже хорошо приняли. Что ж, среди них тоже, наверное, есть люди...»
 Лето 1927 года. Иллюстрация из книги |
Среди них тоже, наверное, есть люди, пишет Ольга Федоровна Берггольц. Потом, в 1951 году, она получит Сталинскую премию. А в 1952-м, читаем в «Основных датах жизни и творчества Ольги Берггольц», «в психиатрической лечебнице (лечилась от алкогольной зависимости)». Странно, хотя отчасти и естественно, что сразу вспомнился мне Ерофеев. У него тоже дата. Только не праздничная. Во вторник, 11 мая, исполнилось 20 лет со дня его смерти. Знаете, может быть, не только война спасла писателя Ольгу Берггольц, но и «алкогольная зависимость». Спасла, разумеется, именно как писателя и именно как советского писателя.
Если бухать, можно и не бастовать.
