Евгений Лесин
Вот она, наша "Зубровочка", прямо под памятником Веничке.
Фото Павла Гробова
Вот так, очередной юбилей. 70 лет со дня рождения автора поэмы «Москва–Петушки» Венедикта Васильевича Ерофеева (1938–1990). Я писал про его 60-летие, в прошлой своей газете, писал про 65-летие – уже здесь, в «НГ». Пошли мы, помню, с товарищем на площадь Борьбы. Взяли «Зубровку». Заранее взяли, ибо там поблизости никаких очагов культуры и виноторговли нету, зато есть больница. Фотографировали. Он фотографировал, у меня тогда аппарата не было, сейчас есть, да уже и не нужен: люди если и меняются, то в худшую сторону – стареют, про Москву я и не говорю. Встретили прозаика Евгения Попова (очень хороший прозаик и симпатичный человек), предложили, да он на машине был. Тоже, кстати, фотографировал, для своей газеты писал.
Ну отметили тогда юбилей. Не пышно, но сейчас еще тише. По «Культуре» отличный документальный фильм в понедельник показали, а в завтрашней телепрограмме я что-то никаких анонсов не обнаружил, хотя, думаю, и в новостях, и в некоторых передачах скажут. А фильм был чудесный, только прямая речь (сестры и земляки Ерофеева) да видеоряд. Без речи «автора фильма и ведущего». В семье Ерофеева звали Веночкой, в Москве – Веничкой. Сейчас почти все его зовут Веничка. Мне не очень нравится, что писателя Венедикта Ерофеева зовут Веничкой те, кто с ним не только не бухал, но даже и не знаком. Хотя... Сейчас еще живы те, кто бухал с Ерофеевым. Лет через двадцать будут живы те, кто бухал с теми, кто бухал с Ерофеевым. Еще лет через пятьдесят будут живы те, кто бухал с теми, кто бухал с теми, кто бухал с Ерофеевым. И так далее.
Но все-таки памятник на площади Борьбы поставлен Веничке Ерофееву, персонажу поэмы «Москва–Петушки», а не писателю Венедикту Ерофееву. Именно о писателе говорили в упомянутом мной фильме. Среди прочих земляков мелькнул там и Евгений Шталь, руководитель Хибинского литературного музея Венедикта Ерофеева в Кировске (Мурманская область). Думаю, в одном из ближайших номеров «НГ-EL» выйдет его статья о родине Ерофеева, о детстве его, о музее и др.
Главный ерофеевский транспорт – поезд. Дальнего следования, ибо он много покатался по СССР, и электричка. На электричке он (и его герой) ехал с места работы в Москву на Савеловский вокзал. На электричке же он, поблуждав по столице в том числе, возможно, и где-то возле площади Борьбы (она и при Ерофееве так называлась, ее в отличие от Каляевской улицы, по которой он точно шел, не переименовали), отправлялся с Курского вокзала в город Петушки, к любимой. Жаль, что электричка, а не трамвай, главный, лучший и старейший московский транспорт. Второй после конки. Жаль, что до Петушков не ходил трамвай.
Если бы от Москвы до Петушков ходил трамвай, то сейчас на нас не рухнул бы финансовый кризис, а в 1998-м – не свалился б дефолт. И в 1993-м не было бы путча, и в 1991-м. Не было бы чеченских войн и прочих войн. Осетия признала бы независимость Косово, Норвегия и Польша – Тушина, самолеты не падали бы ни на землю, ни на башни. Нобелевскую премию по литературе получил бы Виктор Черномырдин, а Нобелевскую премию мира – Ксения Собчак и Катя Гордон. В России не было бы немосквичей. Израиль, Латвия, Турция и Греция присоединились бы к РФ. Маккейна избрали бы мэром Таллина, а Барака Обаму – мэром Рио-де-Жанейро. США вошли бы в состав СНГ, наряду с Эстонией, Бразилией, Аргентиной, Австралией, Луной, Марсом и Венерой.
Бассейн «Москва» никто бы не уничтожал, гостиницу «Россия» – тоже. На улице Кирова стоял бы «Книжный мир», памятник Дзержинскому на площади Дзержинского не снесли бы – просто рядом с ним стояли бы Ельцин и Сахаров, а рядом с Воровским (на площади Воровского, соседней с площадью Дзержинского) – Аркадий Райкин и Аркадий Северный. «Рабочий и колхозница» стояли бы на ВДНХ. Что касается «Военторга», то... ну, в общем, не ходит трамвай от Москвы до Петушков. Скоро и по Москве ходить не будет. По Лесной уже не ходит. Пять лет назад можно было с «Белорусской» прямиком до памятника Ерофееву на площади Борьбы трамвайчиком доехать. Теперь не доедешь.
Ну ничего, пешком дойдем. Выпьем нашу «Зубровочку». Пять лет назад пили только за Ерофеева, теперь и трамвай на Лесной помянем. Еще через пять помянем и другие маршруты, и другие памятники и здания, а потом помянем и саму Москву. Хотя ее уже давно только поминать и осталось.
