Немного сена для Буриданова осла

Прошлое в России, как жидкость – принимает форму любого сосуда.
С.Шаршун. Орнаментальный кубизм № 11, 1922. Иллюстрация из книги А.Толстого «Художники русской эмиграции»

Петр Романов. Преемники: От Ивана III до Дмитрия Медведева.
– СПб.: Амфора, 2008. – 365 с. (Политическая карта).

Митьки/ Сост. М.Сапего, вступ. ст. А.Битова.
– СПб.: Амфора, 2008. – 410 с. (Могучие кучки).

Раньше в книге выискивали подтекст. Теперь модно выискивать месседж. В поспевшей к президентским выборам книге Петра Романова обнаружить месседж проще просто. Вот он: «Что может быть хуже ситуации, когда народу сверху указывают на преемника? Ответ: когда страна вообще остается без преемника». Слава богу, Россия не осталась без преемника.

Теперь сложно поверить, но несколько лет назад это второе по важности слово отсутствовало в политическом словаре. А может быть, и первое по важности. В самом деле, президент – это прошлое и настоящее, а преемник – это будущее, которое в России неизбежно прекрасно. Важно, не кто следующий президент (это известно задолго до выборов), а кто следующий преемник (здесь интрига).

Но вот ведь незадача. Россия, как известно, страна традиций. «Традиционно» и «легитимно» у нас – это синонимы. Но Ельцин не был преемником Горбачева. Не было преемничества в Советском Союзе. Красные фараоны правили пожизненно (или их свергали, как Хрущева). Только после их смерти происходила закулисная борьба, и страна узнавала имя нового правителя...

Говорят, что в России непредсказуемое прошлое. Ничего подобного, очень даже предсказуемое. Только изменчивое. Исторические изыскания точно повторяют колебания конъюнктуры. Российские историки не смотрят на прошлое как на что-то застывшее, косное. Академический фетишизм им не свойственен. Для них прошлое – это очень пластичная, подвижная, можно сказать, даже жидкая стихия. А жидкость, как известно, принимает форму сосуда. Нальешь в граненый стакан – примет форму граненого стакана, нальешь в амфору – примет форму амфоры. Издательство «Амфора» это понимает┘

Вот Петр Романов и доказал, что «институт преемничества» существует со времен Ивана III. Очень уж сложный оказался у первого «государя всея Руси» выбор наследника. То ли нелюбимому внуку от старшего сына – Дмитрию – престол уступить, то ли любимому сыну от брака с Софией Палеолог – Василию. Сначала преемником был назначен внук Дмитрий, а затем сын Василий.

Жаль, что автор не вспомнил про Гостомысла – тот тоже колебался в выборе преемника – то ли заморского менеджера Рюрика пригласить, то ли зятю Вадиму власть отдать...

Кстати, о Петре Романове. Только не об авторе книги, а о самодержце российском. Не нашлось у него мудрости Гостомысла. Не назначил своевременно преемника. Вот и получили столетие императриц-нимфоманок, которых Василий Ключевский называл «воровками власти, боящимися повестки в суд».

Главное, чтобы преемник был один. Представьте, что преемников было бы двое? Борьба, дебаты, компроматы. Народ, безмолвствуя, стоял бы, как Буриданов осел, между двумя преемниками. Стоял бы, безмолвствовал бы и страдал. Потому что выбор должен осуществлять не народ. Народ голосует, голосует, поддерживая (или не поддерживая) выбор, который делает правитель.

А так все слаженно. Побывал преемником, уступи место другому! Преемники, как и митьки, никого не хотят победить. Думается, не зря выход книги Романова совпал с появлением антологии про группу «Митьки», выпущенной к их 25-летию. Митьки и впрямь никого не хотели победить. Владимир Шинкарев, который, по сути, их и выдумал, списав с реальных своих друзей-художников, так и говорит: «... митьки никого не хотят победить, они всегда будут в г...нище и проигрыше, но этим они завоюют мир». Потом, правда, добавил, что есть у них один враг – алкоголь. Его-то они и победили, хотя считают, что проиграли. Увы. Потому что антология получилась мрачная и угрюмая, страшная, горькая, почти как история России.

Не надо в России никого побеждать.

Кстати, книжку свою Романов, наверное, писал долго. Все, кроме финала. Так делают все журналисты. Пишут, например, статью про литературную премию, ну, скажем... да не важно какую, а то в рекламе обвинят. Написали «рыбу» (предыстория премии, забавные курьезы прошлых лет, «аналитическая» часть и пр.) и ждут звонка от коллег: кто же все-таки лауреат. А узнав, дописывают. Так и тут. От Ивана III до... Не знал же автор, кто преемник ВВП. А все остальное – знал. Писал про императоров и императриц, а волновался о будущем, о завтрашнем дне. Волнение его заметно и особенно прекрасно. Митьки могли не волноваться. И не волновались. А все прочие – волновались. А теперь – нет, не волнуемся. Теперь все хорошо и ясно. На восемь лет вперед.