Виктория Шохина Роман «Empire V» написан не Пелевиным. И даже не под Пелевина. Хотя и с множеством аллюзий на его прозу. С хорошим знанием его текстов (правда, кажется, знание это ограничивается «Generation П», то есть 1999 годом). И как бы в расчете на диалог с ним.
1) Начнем с темы. Вряд ли Пелевин пошел бы по дорожке, проторенной Лукьяненко, и стал бы писать про вампиров в нашей жизни. И тем более вряд ли Пелевин стал бы повторяться и снова воспроизводить коллизию халдеев, Примадонны Иштар Борисовны (юмор автора «Empire V»!) и Татарского, которая была в «Generation П», – с некоторыми вариациями, но по сути ту же самую. Здесь эта коллизия более размыта и многословна.
Пелевин изобретателен, каждый его новый роман осуществляется на новой территории.
2) «Empire V» начинается с невероятно долгого диалога – такого у Пелевина быть не может. Кроме того, количество диалогов в романе намного превышает норму допустимого, из-за чего сюжет «Empire V» не столько движется, сколько пробалтывается. Это свидетельствует о малой искушенности автора как прозаика. Пелевин же умеет двигать сюжет вперед разными способами.
3) О том, что автор не Пелевин, также свидетельствуют и настойчивые, даже назойливые отсылки к его текстам и его личности.
Таких квазипелевинских штучек и намеков на самого писателя в романе слишком много, и выполнены они слишком заботливо. Приведем лишь несколько примеров.
«Свою первую схему мироздания я тоже вывез из летних лагерей» – отсылка к «Омону Ра».
«У художника Дейнеки есть такая картина – «Будущие летчики»... Если бы я рисовал картину «Будущий вампир», она бы выглядела так... – В «Чапаеве и Пустоте» Семен Сердюк, глядя на школьников, вспоминает о картине Дейнеки «Будущие летчики» и думает: «Будущие налетчики».
«... я в свой ЖЖ почти ничего не пишу. Просто я не читаю газет и не смотрю телевизор. Я там узнаю новости», – примерно то же (кроме ЖЖ) часто говорил Пелевин в интервью.
«В детстве мне часто хотелось чудесного... Наверно, я бы не отказался стать летающим тибетским йогом, как Миларепа, или учеником колдуна, как Карлос Кастанеда и Гарри Поттер. Я согласился бы и на судьбу попроще: стать героем космоса, открыть новую планету или написать один из тех великих романов, которые сотрясают человеческое сердце, заставляя критиков скрипеть зубами и кидаться калом со дна своих ям» – см. сценарий клипа для «Гуччи» в «Generation П», где литобозреватель Бисинский проваливается в сортир.
«Синоптик становился для меня составителем синопсисов, ксенофоб – ненавистником Ксении Собчак, патриарх – патриотическим олигархом» – аллюзия на склонность Пелевина к игре со словами.
«Внутреннее пространство... словно пропылесосили – в нем осталось только острое и точное осознание того, что происходит вокруг» – ср. с тем, что говорит Петр Пустота: «Поразительно, сколько нового сразу же открывается человеку, стоит только на секунду опустошить заполненное окаменелым хламом сознание!»
Плюс использование имен шумеро-аккадских богов (Энлиль, Мардук), древнеегипетского (Озирис), скандинавского (Бальдр). И т.д. и т.п. Вплоть до Пса по имени Песдец, золотых масок и пушистых юбок на халдеях.
У самого Пелевина персонажи, идеи, детали могут переходить из текста в текст, но всегда – в развитии, оборачиваясь новой, неожиданной своей гранью. (См., например: Саша в «Проблеме верволка в Средней полосе», он же – в «Принце Госплана», он же – в «Священной книге оборотня».)
4) Свойство Пелевина – писать о невероятном сугубо реалистически. В «Empire V» герой, будучи в улете после приема препарата, так описывает свои впечатления: «Я видел красные кумирни с крышами из блестящей зеленой черепицы. Еще я видел огромных базальтовых черепах...» Пелевин никогда бы не написал «я видел» – он представил бы абсолютно реалистическую картину этого абсолютно нереалистического (как кажется на первый взгляд) места.
5) Слова «сисечки», «сиси» («на силиконовых сисях»), «сиськи» – у Пелевина невозможны. Не то что слова эти нехороши, но они не его.
Кто же автор? Он не моложе Пелевина. По состоянию души – поэт и ценитель стиха. Ну кто еще с одинаковым удовольствием цитировал бы Твардовского и «позднего Набокова, переводящего раннего Окуджаву», и пародировал бы стихи из «Ады»? А также перепирал бы на язык падонкаф (он же албанский) Тютчева? «Зачем скажи Начальнег Мира/ Твой ладан курицца бин серой?/ Кто Бени, Фици, Ары пира?/ Они тваи акционеры?» И т.д.
Что ж, прикольно. Как, впрочем, и весь роман. Недокрученный по части исполнения, но с насыщенным и любопытным контентом – тезаурус у автора богатый. Так кто же автор? Ясно, что не Пелевин.
Сдается, что кто-то вроде Виктора Куллэ. Необязательно он. Но человек такого типа/плана.
ЗЫ: Выступая на радио «Культура», директор редакции фантастики издательства «ЭКСМО» Леонид Шкурович, в частности, сказал: «Этот текст не соответствует ни Виктору Пелевину, ни книге Виктора Пелевина, которая выходит в издательстве «ЭКСМО». И поэтому очень хотелось бы, чтобы аудитория понимала, что это не та книга, которая выйдет в издательстве «ЭКСМО» в начале ноября».
Ну и что у них там украли?
