Главное, чтобы костюмчик сидел

Информация к размышлению. В ходе неожиданно затеяной правительством патриотической кампании писателя Бориса Акунина (известного своим, мягко говоря, сдержанным отношением к русской истории, российской государственности и православной церкви) стали проверять по налоговой части.

В этом мире случайностей нет. Версия, согласно которой Акунина-Чхартишвили побеспокоили «за то, что грузин», годится лишь для офисного планктона. Литература (особенно влиятельная, популярная) – это бизнес. Вот и судят ее «по законам бизнеса»...

Замечали, как устроены большие книжные магазины? Там все предназначено для удобства человека, который ничего не читает. На самых видных и почетных местах – книги «про телевизор». Пусть какие-нибудь анекдоты или частушки, пусть хоть роман Пастернака – не важно. Лишь бы с актером Меньшиковым на обложке.

Дело в том, что в маркетинге есть такое священное понятие – «спящий потребитель». Это тот, кто «обычно не покупает». По-старинному говоря – резерв. Расчет на «спящего потребителя» не может не сказываться на производимом продукте. Лучше всего это видно на примере кино и музыки – авангардных сил шоу-бизнеса. Однако и литература изо всех сил «подтягивается».

В идеократическом обществе («обществе идеи») популярность книги может зависеть от ее «своевременности» и «правильности» – то есть, от содержания. В обществе потребления от содержания ничего не зависит. Не важно, что продавать, главное – продавать как следует. Единственным способом добиться общественной значимости здесь является «продвижение на рынок». А чем больше автор «продвинут», тем сильнее он пропитан «законами рынка». Рассмотрим эти законы.

Объем российского книжного рынка растет за счет увеличения цен на книги. Тиражи отдельных изданий неуклонно снижаются. Снижение тиражей приходится компенсировать увеличением ассортимента.

Издательство не может продать одну книгу тиражом 30 тысяч экземпляров – ему приходится продавать десять книг тиражом 3 тысячи каждая. А средний писатель обязан эти десять книг написать, если хочет получить «достойное вознаграждение», ведь за одну книгу ему платят 10–15 тысяч рублей – больше не получается. Чтобы платить больше, нужно либо существенно поднимать цены на книги (но тогда их будут меньше покупать – бесполезно), либо продавать крупные тиражи – но для этого нужны дополнительные затраты на развитие торговых сетей и рекламу, а свободных средств нет. Единственный выход – гнать «вал».

В области коммерческой беллетристики эта ситуация естественным образом ведет к снижению литературного качества – на конвейере выживают главным образом графоманы. Чем хуже качество беллетристики, тем сильнее портится вкус читающей публики. Чем меньшим спросом пользуется у публики серьезная литература, тем меньше заинтересованы в ней торговцы, тем неохотнее связываются с нею издатели.

Издательства, которые продолжают заниматься некоммерческой литературой, тоже предпочитают «серийных» авторов, выдающих на-гора хотя бы по роману в год. Но откуда при таком графике взяться значительным произведениям? Ведь каждая «большая книга» пишется как последняя – на нее тратятся все силы, весь жизненный опыт. А тут – приходится себя дозировать, «раскладывать яйца по разным корзинам», мельчить┘

Или ориентироваться на вкусы зарубежных издателей.

Немаловажным источником дохода для писателей и средств для издательств является продажа авторских прав за границу.

Как-то раз довелось услышать разговор двух достаточно известных и достаточно молодых писателей, проходящих по разряду «серьезной» литературы.

– Здравствуй.

– Привет.

– Как дела?

– Да вот, не могу закончить... Французы недовольны – надо десять листов, а у меня двенадцать уже и конца не видно...

– Да... да... и у меня вот с немцами тоже...

Речь шла о зарубежных издателях. То есть эти люди заранее пишут «на экспорт». Фактически – подстрочник для перевода. О какой тут «русской литературе» может идти речь?

На круглом столе «Ответственность и ответность литературной критики», проведенном фондом «Либеральная миссия» (стенограмма есть в интернете), критик Михаил Эдельштейн сообщил следующее:

«Например, Дмитрий Бавильский прямо говорит, что хочет как романист занять нишу русского Акройда, русского Фаулза. Для меня несомненно, что динамика будет именно такой, движение будет идти в этом направлении. Мейнстрим, не берущий в расчет, что Мураками стал русским писателем, что вкус потребителя сформирован им, Теру, Акройдом, – будет маргинализироваться и скоро перестанет быть мейнстримом. Мураками – хороший писатель. (┘) Об этом очень точно сказал Николай Александров в интервью «Русскому журналу»: «Не обращать внимания на западный контекст – это тупик». Мураками стал русским писателем по сути, он влияет на современную русскую литературу. Сегодня не русские авторы, а, скажем, Бегбедер или Хег заполняют в России мейнстримовскую нишу».

Перевожу обратно на русский.

«Всякая там достоевщина, все это копание в навозной жиже великих русских вопросов, к этому всему я, разумеется, отношусь с уважением, но вот только пусть оно там и остается, в XIX веке – ну, как древнеегипетская живопись, знаете, где все такие глазастые и бочком этак, бочком... А сегодня приоритеты другие. Кто-то сказал: «Мы создали великую культуру без великой цивилизации». То есть лежать на печи и о судьбах мира размышлять – это пожалуйста, а мести пол, там, или сало солить (ах, какое в независимой Украине сало!.. я ел...), так это нет. И вот оказалось (теперь уже), что и никакой «великой культуры» мы тоже не создали, потому что если бы была «великая культура», то откуда бы тогда взялся русский фашизм, спрашиваю я вас?! Что? Съели? Ну вот то-то. Хватит уже «великой культуры». Давайте уже цивилизацию – хоть какую-нибудь. Чтобы из крана вода текла. И давайте воспитывать читателя в соответствующем духе. Давайте писать про то, как хорошо, когда из крана течет вода! Или, наоборот, как плохо, когда не течет... Тут вообще бездна вариантов, бездна! Главное, проще быть. И к тебе потянутся люди».

Конец обратного перевода.

Помните, у Гоголя – уездные лавочники писали на вывесках что-то вроде «Итальянец Иван Сидоров»? Вот это и есть эстетический идеал проводников «мейнстрима»: «Русский писатель Ромуальд Бегбедерский, оптовикам скидки».