Нобелевская каша

Нормальный человек, считая Нобелевскую премию самой престижной, как-то не задумывается о механизме ее присуждения. Шорт-листов у нее нет, и даже список иных претендентов рассекречивается лет через пятьдесят после присуждения. Как deus ex machina или как чертик из табакерки выскакивает новый нобелевский лауреат. Он как бы назначен свыше.

А высший выбор всегда хочется видеть безупречным.

При этом тот же самый нормальный обыватель как-то особенно не вникает в изучение квазаров, межгалактических туманностей, химически неравновесных растворов, амеб и прочих естественных наук. А вот в литературе понимают все (с таким же почти пониманием говорят о Нобелевской премии мира, но у нее свои расклады).

Проблема в другом - Нобелевская премия по литературе все более персонально и политически корректна и все менее литературна.

И то, что ее когда-то присудили Черчиллю, сейчас не вызывает никакого удивления. В прошлом году ее дали тринидадцу, живущему в Англии, - Видьядхару Найполу, годом раньше - китайцу Гао Синьцзяну. Признайся, читатель, знаешь ли ты, что они написали?

Век назад общественность после фамилии, произнесенной секретарем Нобелевского комитета, начинала рядить: почему, скажем, не Толстому. Теперь все бросаются искать книги нового лауреата. Интернет и телефон наполняются воплями-призывами журналистов: кто знает? Кто читал? (Для справки: на русском книжка его повестей "Английский флаг" вышла год назад.) Начинается морока с транскрипциями - нынешнего лауреата пишут и как Имре Кертеша, и как Имре Кертежа. Пишут его и Имре Кертесом. Его "Fateless" начинают лихо переводить не только как "Без судьбы", но и как "Без веры".

Несколько последних лет как произнесет секретарь вердикт, так завопит один из присутствующих:

- Ну наконец-то!

Вопит это швед Йерт Фюлкинг, объясняя, что премию дают не известным никому писателям. Дают, по всей видимости, за политкорректность. Этого шведа вытуривают каждый раз, но из года в год он пролезает на церемонию. Говорят, в этот раз он даже загримировался. Не знаю уж как - нос нацепил фальшивый или усы приклеил.

В этом году формулировка гласит: "За описание хрупкого опыта борьбы человека против варварского деспотизма истории". Потому что Кертес писал о Холокосте. Этот венгерский еврей, которому за семьдесят, как и многие венгерские евреи, под конец войны попал в нацистский концлагерь. На всех Раулей Валленбергов не хватило.

Но, надо сказать, Кертес - хороший писатель. Мрачный и страшный. Он написал "Кадиш по неродившемуся ребенку" - одну из самых угрюмых вещей в венгерской литературе.

Но дело не в этом - выбор стал неочевиден. Премия дается не за состоявшийся успех, а за соответствие неким условностям.

Мы врем себе, говоря, что Россия перестала быть литературоцентричной страной. Это мир перевел литературу в другое качество. В результате выходит ситуация, что хорошо знакома людям, делившим премии при советской власти, - давайте дадим Петрову, у него жена только что родила. И у нас уже члены премиальных комитетов говорят: писатель этот в опале, поэтому давайте его куда-нибудь впишем.

А так растет традиция премий не за текст, а за принадлежность к тем или иным культурам и занятиям. Впрочем, что я говорю. Жизнь писателя печальна и трудна. Поэтому премии надо дать всем. Всем, пока живы, надо дать премии.

Чтобы никто не ушел обиженным.