Ольга Добрицына
Часто ученики дают своим работам поразительные по глубине и оригинальности названия. Рисунок c дырами – «Нельзя заделать все дыры в быстро пролетающей жизни». А рядом – «Кляксовые молнии». Рисунки из архива автора
Однажды на уроке изобразительного искусства 11-летний ученик протер свой рисунок до дырки. Это бывает. Дети (особенно не слишком любящие рисовать, или перевозбужденные, или расстроенные) иногда с огромным удовольствием домучивают таким образом свою работу. Но рисунок с выходом в «иное измерение» показался мне весьма интересным и попал на доску. Возник стихийный конкурс на «лучшую, самую удивительную дыру».
Так получился маленький шедевр, где на желтовато-зеленоватом фоне зияли летящие, словно в космосе, дырки. И – подпись-название: «Нельзя заделать все дыры в быстро пролетающей жизни». Придумал юный творец ее сам или взял-перефразировал откуда-то – не важно. Но... Есть афоризмы, фразы, напоминающие мантры, таковыми, по сути, и являющиеся, вроде изречения Козьмы Пруткова «Нельзя объять необъятное» или Григория Сковороды: «Спасибо, Господи, что сотворил все полезное нетрудным, а трудное – неполезным». Их сила в том, что когда от невозможности справиться с жизнью и ее проблемами нами овладевает растерянность, когда мы теряем себя – подобные фразы оказываются соломинкой, подстеленной под наше расстроенное «я». Они помогают, когда пытаешься все успеть и забываешь, что в жизни есть просто жизнь.
Был урок в начальной школе перед Новым годом. Я традиционно предлагала придумать эскиз костюма для новогоднего карнавала. И вот попалась группа, где девочки оказались весьма воинственны. Обычно мальчики придумывают себе костюмы зомби, вампиров, чудовищ, монстров, а девочки – костюмы фей, принцесс, бабочек, зверюшек. В этот раз и девочки – туда же, куда мальчики.
Уже приступили к рисованию, и я вижу, что одна девочка тихо плачет. Подхожу к ней. А ведь дети молчуны – они не всегда могут рассказать, почему плачут… Говорю девочке: «Ласточка моя, ты же можешь костюм ангела нарисовать!»
И слезы радостно высыхают – девочка взяла и нарисовала костюм ангела. То есть она плакала оттого, что думала, будто в этой «хищной стае» должна быть такой же и рисовать костюм чудища. Или, может, плакала от ужаса, что кругом одни «монстры». Что в принципе почти одно и то же – по травматичности.
В 1-м классе был мальчик, по глазам – не по годам умный. Месяц, другой он что-то рисовал (почти скрытно), а в конце урока спокойно сминал в комок рисунок и выкидывал в мусорную корзину. Я не трогала мальчика, решив для себя: в нем, по концепции психолога Эрика Берна о трех эго-состояниях человека (Родитель, Взрослый, Ребенок) – слишком сильный Взрослый. Похоже, ученик осознавал (или думал так), что рисует хуже других, и самолюбие не позволяло показывать рисунки. Это продолжалось до тех пор, пока на уроке по трехцветной гармонии (красный, желтый, синий) мальчик не увидел мой показ лучших, красивейших, в том числе абстрактных детских работ. Причем эмоционально названных. Он вдруг понял, что абстрактное выражение чувств цветом имеет ценность! И ученик включился, стал выдавать невероятные по цвету и названиям работы. Интересно, что помимо абстрактных у него начали получаться и реалистичные работы. Мальчик поверил в себя, в свой талант, обрел уверенность.
Невероятно важно, но чаще всего игнорируется взрослыми то, как ребенок рассказывает про свою работу и называет ее. А ведь это – ключ к мышлению детей, их видению мира. Для меня не вербализованная работа (то есть не записанное со слов ребенка название или описание рисунка) – как потерянная. Три хаотичные линии с парой пятен, на первый взгляд имеющие нулевую художественную ценность – могут оказаться шедевром Пикассо по глубине прочувствования и мысли.
Начальная школа. Рисовали вольное – свободный образ, какой придет в голову. Один ученик неровно по тону, где гуще, где прозрачнее закрасил весь лист (формата А3) зеленым, почти цвета зеленки, цветом. Просто фон? Или увлек сам процесс закрашивания? Нет! На вопрос, что же он нарисовал, мальчик ответил: «Изумруд».
Бунин в воспоминаниях приводит сказанное ему Чеховым: «Знаете, какое описание моря читал я недавно в ученической тетради? «Море было большое». И только. По-моему, чудесно...»
Еще пример. Мальчик (тоже начальная школа) с некоторым отставанием в развитии рисует во весь лист (А4) что-то вроде тарелки с ободком и кругами по центру и на ободке, похожими на картофелины. Но нет, не голод диктовал такой рисунок. Это оказалась «Мишень».
2-й класс. Рисуем «образы», это у нас такая «художественная гимнастика» – для пробуждения творческой мысли, фантазии в начале урока. Детская классика: на белом фоне в левом верхнем углу – солнышко. От него по листу – веером врассыпную летят бледно-синие фигурки, похожие на птиц с желтыми пятнами. На нижней полосе листа – деревце в край, одна из фигурок упала на землю. Не угадаете! Это «Солнце уничтожает призраки».
Не думая о правильностях в языке, дети живут в нем вольно и неподражаемо. На рисунке мальчика два изгибистых коричневатых червяка нарисованы параллельно нижнему краю бумаги – устремленные к красному яблоку справа. Думаете, они ползут? Ошибаетесь! «Червяки бегут к яблоку». Согласитесь: эмоционально это гораздо точнее – именно «бегут», хотя у них и нет ног.
Предполагая, что дети думают об игрушках, радостях-сладостях (и об этом тоже, конечно), взрослые недооценивают серьезности детских дум.
Девочка из 1-го класса. Фломастеры. Весь лист пронизывают горизонтально волнистые разноцветные линии. Условная рамка по краям листа из цветных точек. В самом центре – красное небольшое сердце. В сердце – черное круглое пятно.
Прошу: «Расскажи мне, что ты нарисовала?» – «Это – «Узор жизни и смерти». Жизнь – такая поворотная, только она смертная. Линии – узор жизни, а в моем сердце есть маленькая капля смерти. Она делает человека старым, и он постепенно умирает».
Философы отдыхают...
В школе я вела студию изобразительного искусства. В зависимости от возраста детей она называлась «Клякса», «Кот в мешке», «Белый квадрат». «Клякса» и «Кот» часто бывали одушевлены и проявлялись забавно и поэтично. Первоклассница создала красивую композицию из вертикальных волнистых и очень энергичных линий (кисть, черная тушь). И назвала: «Кляксовые молнии». О, великий и притягательный абстракционизм, возникающий произвольно!
«А почему я не в небе?» Верится, многие задают себе этот вопрос, особенно – творческие или романтичные люди. И дети, разумеется. На рисунке – большое зеленое поле. По нему идет клякса, похожая немного на небольшого человечка, почти безголового, с нелепым туловищем на коротких ножках, самоуверенно шагающего вдаль под цветным дождем из разноцветных пятен. Есть что-то гениальное в этой работе. Иногда мне кажется: может, мы столь же черны, наивны и неуклюжи для Небесного?
Название «Кот в мешке» оправдано: на каждое занятие студии приношу небольшой черный мешок – и надо угадать, что же в нем? А в нем разное: от живых пиявок в банке до металлического шланга от душа (образ змеи), железный якорь, осиное гнездо (если кто его видел – прообраз самой первой бумаги), сломанная игрушка и многое другое неожиданное. В тот чудесный день это был диск с цифрами от старого телефона. И каждый мог взять его в руки, набрать любой номер и позвонить кому угодно, причем во всеуслышание. Кто-то звонил бабушке, кто-то – собаке, коту, любимой игрушке...
В какой-то момент я предложила: «Ребята, позвоните Вдохновению. Спросите, где оно, почему запаздывает, почему не идет к нам?»
Ответ пятиклассника ошеломил меня: «Там занято!»
