Юрий Гуллер
Стихи безымянных поэтов стали народными песнями, под которые с удовольствием плясали. Михаил Боскин. Без названия. Нач. ХХ в.
Лица литературы, в том числе отечественной, на протяжении почти всей ее долгой истории определялись поэтами и писателями – выходцами из привилегированных слоев общества. Или, во всяком случае, волею судеб сумевших получить достаточное образование, чтобы в словарях и энциклопедиях называться «писателями».
Эта огромная часть нашей литературы богата на славные имена, и ее история всегда освещалась щедро и обстоятельно. Стихи и проза «дворянских» (как чуть брезгливо писали в советских журналах) литераторов и по сей день составляют основу всех учебников литературы для школ и высших учебных заведений. Были исключения, но они воспринимались как некий казус: «Смотри, скажут иные господа: крестьянский сын, лапотник, а поди же ты – стихи пишет!..»
Однако во все времена существовало изрядное количество пишущих людей, оказавшихся по своему происхождению и положению за пределами круга «образованных литераторов». Их практически не знали современники. Их, как казалось, напрочь забыли потомки. А если кто-то и сумел остаться в литературе несколькими строчками песен, ставших народными, то о них не помнят порой и издатели песенников, сопровождая тексты словами – «автор неизвестен».
Хотя в этом забвении есть известная доля справедливости: в большинстве своем они сумели не так уж много сделать во славу русской литературы. Но за каждым из них – тяжелая, порой трагическая судьба человека, любопытного даже с сегодняшней точки зрения. А лет 120–150 назад для них существовало одно и уничижительное, и одновременно почетное «звание» – поэты из народа…
«Потомственным писателем я считать себя не могу, в нашем роду не было ни одного писателя, а в доме, где я вырос, не было ни одной книги», – писал о своих «университетах» поэт и известный мемуарист Иван Белоусов, сын портного, много труда положивший на поиск и объединение таких же, как он, «поэтов-самоучек». Эти люди всю свою жизнь работали, занимались крестьянским трудом, были владельцами овощных лавок, купцами-неудачниками, половыми в трактирах и Бог еще знает кем!
Это в советские времена часть биографии поэта, ставшего к старости (часто уже далеко от родины) знаменитым и работавшим (вынужденно) в качестве кочегара в котельной или дворника, стала считаться весомой частью жизни. А в начале XX века это было обстоятельством, не способным сделать пишущего человека «настоящим писателем». Помните суд над «тунеядцем» Бродским?
Вот что писал о своей судьбе поэт-самоучка Семен Быстров в немудряще стихотворном очерке, напечатанном в начале XX века в журнале «Нива»:
…был фабричным горемычным,
И артистом балаганным,
И поденщиком обычным,
И шарманщиком органным,
Был рабочим «парфюмерным»,
Был и сторожем ночным,
И носильщиком примерным,
И торговцем мелочным…
Был лакеем столовым,
В ресторане половым,
Был и дворником домовым,
И лакеем выездным…
Одним словом, в какой только шкуре человек ни побывал, а стихи писать не бросил!
|
|
Поэт Иван Суриков. Гравюра 1884 года с сайта goskatalog.ru |
Первым таким поэтом, родившимся задолго до Пушкина, о котором упоминают исследователи литературы, был крепостной крестьянин Розов-Майков, живший в XVIII веке. А первая половина XIX столетия оставила для историков литературы (увы, не для читателей ) имена крепостного крестьянина Федора Слепушкина, рабочего чугунолитейного завода Егора Алипанова, их собратьев по тому или иному ремеслу – Цыганова, Суханова, Ульянова…
Стихи этих поэтов были несовершенны, беспомощны, порой просто корявы. Однако были среди них те, кто сделал то, что удается сделать не всякому профессиональному поэту: их стихи стали народными песнями.
Ну, скажем, есть хоть один человек, кто никогда не слыхал разудалую песню «Бывали дни веселые, – / Гулял я молодец! / Не знал тоски-кручинушки, / Был вольный удалец…»?
В первой четверти XX века популярность этой песни была столь велика, что ее записывали на граммофонных пластинках, она даже послужила поводом для съемки «кинодрамы». Этот прием – экранизация песни –был довольно популярен на заре кинематографа. Так, например, была экранизирована песня «Из-за острова на стрежень…» и некоторые другие.
Итак, «бывали дни веселые», а кто же автор этих строк? Вопрос на засыпку! Автор написал еще и слова довольно известной в свое время песни: «Измученный, истерзанный наш брат мастеровой…» Автором текста этих популярных когда-то в народе песен был никому нынче не известный (кроме маститых литературоведов) Прохор Горохов, крестьянский сын из Малоярославецкого уезда Калужской губернии, мальчиком привезенный в Москву, где стал водопроводчиком, а потом рабочим на заводе швейных машинок Зингера…
Горохов был участником, а позднее даже одним из основателей «Московского товарищеского кружка писателей из народа» (Суриковский кружок). Этот кружок существовал до 1933 года, когда всех писателей (и из народа, и не из народа) решили объединить в единую «армию» советских писателей. Но Горохов до этих времен не дожил, он умер в 1925 году, успев вернуться в родную деревню… Ну, какой он был поэт! – скажут. Наверное, так и есть, но будучи автором слов известной песни, он вполне может рассчитывать на нашу память.
Много их было, творцов без имени. Тех, чьи стихи не включались в хрестоматии, тех, кого порой и за литераторов-то не считали! Кто-то из них остался навеки только в мемуарах современников. Как, например, в любопытной книге уже упомянутого Ивана Белоусова «Литературная Москва», напечатанной в 1926 году и до конца ХХ столетия практически недоступной читателю (сейчас она переиздана, но кто из нас обращался к ней в поисках забытых имен?).
Поэты невеликие, авторы незаметные… Но ведь без «малых мира сего» не могла бы устоять та гигантская пирамида, которая называется Литературой!
Дарья Гармоненко 
