"Играл Шаляпин. А вы – участвуете…"

Гафт: да, я теперь еще и поэт. Фото агентства «Москва»

В минувшем июне исполнилось 20 лет, как я тружусь в Московском еврейском общинном центре (МЕОЦ) концертным администратором, провожу вечера звезд. У нас побывало бесчисленное количество представителей эстрады, искусства, науки, культуры, литературы. За эти годы собралось немало самых разных курьезных случаев.

Теперь еще и поэт!

Однажды Валентин Гафт перед самым своим выходом на сцену спрятался за дверью гримерной, да так ловко, что у меня сложилось ощущение, будто он исчез, выпрыгнув в открытое окно. Вскоре он выскочил и задорно рассмеялся, с чувством успешно выполненного фокуса. «Лень было постоянно сидеть на стуле, хотелось размяться...» – объяснил он свой поступок.

В тот вечер Гафт с упоением читал зрителям со сцены ряд авторских стихов, будучи невероятно увлеченным собственным сочинительством: «Да, я теперь еще и поэт! И ни в коей мере не смеюсь над собой. Хотя стихи пишут все. Но назвать настоящими поэтами можно и Пушкина, и Лермонтова, они-то уже «отлежались». А вот станут ли мои поэтические произведения такими же востребованными в будущем – еще посмотрим», – говорил мэтр.

Он был уверен, что созданию стихов нужно уделять ежедневное, кропотливое внимание, так же как скрипачу – музыке, что написать поэтическое произведение – равносильно сыгранной роли. И здесь особенно важно не оставаться лишь холодным исполнителем чего-либо, ведь все должно идти от души и сердца: «Помимо сочинения стихов я играю в спектаклях. Хотя мой покойный коллега по цеху, Костя Сорокин, однажды сказал мне: «Никогда не говорите слово «играю». Играл Шаляпин. А вы – участвуете».

«Не Захарович, а Григорьевич»

Впервые в Театр у Никитских ворот в качестве начинающего корреспондента я попала в 2004 году, когда в уютном внутреннем дворике его здания теплым летним вечером проходил музыкальный спектакль «Песни нашей коммуналки». В 2016 году я наконец решилась позвать Марка Григорьевича Розовского провести в Марьиной Роще свой творческий вечер, и тот с радостью откликнулся, блистательно исполняя на нашей сцене свои авторские песни, посвященные друзьям и близким, рассказывал о творческом пути, зачитав для публики стихотворения из личной «Кошерной тетради».

В конце встречи, провожая артиста в гримерную, я случайно назвала его «Марк Захарович». «Не Захарович, а Григорьевич! – поправил он, глядя своим лукавым, нарочито «обиженным» взглядом. – И театр – не у Покровских ворот, а у Никитских!»

Человек-праздник

Виктор Лензон – весьма уважаемая фигура на российском музыкальном олимпе, образованнейший человек своего времени, пианист, музыковед, заслуженный артист Российской Федерации, доктор искусствоведения, профессор, он всегда умел рассмешить меня и нашу публику до слез. До начала его летнего концерта Лензон серьезно обратил мое внимание на наш расстроенный рояль. «Ничего, – ответила я с оптимизмом. – Все будет хорошо!» Перед самым мероприятием, как назло, свалилась с ангиной, и ему пришлось выступать перед полным залом – самостоятельно.

Как потом рассказывали очевидцы, белый инструмент начал медленно рассыпаться под его руками, но тот мужественно продолжал играть, пока наконец это совсем перестало быть возможным. Тогда наш герой быстро сообразил, как выйти из неудобного положения, раскрыл свою книгу «Еврейские анекдоты от Лензона», которую, будто предчувствуя неладное, случайно захватил с собой, и невероятно смешил собравшихся вплоть до окончания мероприятия.

Встреча с писателями

В 2006 году проходила встреча с культовыми литераторами – Кабаковым, Аксеновым, Найманом. Александр Кабаков и Василий Аксенов приехали первыми. Третий заявленный на афише писатель, Анатолий Найман, сильно опаздывал. В зал ушла и я. И уже потом узнала, как последний долго и безуспешно пытался достучаться до сердца стойкого охранника, твердо решившего не пускать опоздавшего «безбилетника» внутрь. Он посматривал на растерянного гостя с явным укором и недоверием, не желая признавать в нем популярного поэта, прозаика и эссеиста, прославившегося своими мемуарами «Рассказы о Анне Ахматовой».

«Вы что, не понимаете, что здесь встреча с писателями?! И вы на нее опоздали», – строго и нравоучительно сказал Найману охранник.

«Да, – грустно развел руками Найман, – но дело в том, что один из этих писателей – и есть я!»

Охранник недоверчиво оглядел Анатолия Генриховича с ног до головы, словно пытаясь понять: а так ли должен выглядеть настоящий писатель? Или перед ним очередной безбилетник, желающий поскорее прорваться в зал? Не знаю, каким чудом, но после всех перипетий опоздавший все-таки сумел преодолеть последний кордон и воссоединиться с коллегами на сцене.

Еврей по жене

На вопрос аудитории о том, есть ли у него самого еврейские корни, Юлий Ким, не раз выступавший в наших стенах, всегда с улыбкой отвечал: «Я – еврей по друзьям, по жене и дочери». В памяти прочно отпечаталось и его мудрое высказывание: «С детства терпеть не могу антисемитов – так меня воспитала моя русская мама, Нина Валентиновна Всесвятская».

Каждый свой концерт в МЕОЦ он сопровождал ответами на зрительские записки, рассказывал о жизни в Израиле и с грустью сетовал, что так и не смог выучить иврит в отличие от своей жены, благодаря которой ему хоть как-то удается ориентироваться в современной израильской жизни.

Ненастроенный рояль тоже звучит замечательно.  Фото с сайта www.mjcc.ru

Это произошло прямо перед концертом популярной дивы русского романса. Певица вместе со своим аккомпаниатором закатили мне шумную сцену, напрочь отказываясь играть на нашем якобы ненастроенном рояле. Ситуация сложилась очень напряженная. Все билеты распроданы, до начала феерии – считаные часы, организаторы пьют валерьянку и чуть ли не бросаются «капризуле» в ноги, лишь бы та не срывала концерт, но она – непреклонна. И, чтобы не ударить в грязь лицом и достойно выйти из ситуации, мне пришлось спешно, за свой счет, заказывать у прокатчиков синтезатор, который в срочном порядке доставили к концерту.

После этого свой первый сольный концерт на этой же площадке должен был дать популярный в советские годы певец Сергей Захаров. Мы заранее его предупредили, что у нас (на тот момент) – весьма скромное фортепиано, и попросили привезти с собой синтезатор. А незадолго до этого к Сергею Захарову приехал из Санкт-Петербурга его бессменный аккомпаниатор, пианист-виртуоз, заслуженный артист России Александр Каган. Зимним вечером, сквозь снега и метели, на двух машинах, певец и его коллега по музыкальному цеху мчались на свое выступление и везли с собой концертные костюмы и синтезатор.

Когда артисты вошли в наш зал и окинули его взглядом, пианист-виртуоз увидел в углу запыленное, безжизненное старенькое пианино, показавшееся прежнему молодому аккомпаниатору той самой требовательной эстрадной дивы ни на что не годными «бревнами», и моментально бросился к инструменту, как к родному. Александр Каган долго и упорно занимался им, таская по всей сцене, пытаясь настроить и разыграть. И, на удивление, в любящих свое дело, умелых и опытных руках профессионала казавшееся до того отжившим свою жизнь хламом, это старенькое пианино словно проснулось от долгого сна, запело и заиграло, а его электронный аналог был безжалостно убран в сторону.

«Ничто не может быть лучше живого звука!» – с чувством полного удовлетворения заявил Александр Григорьевич, аккуратно двигая стул к введенному в строй инструменту. Через считаные секунды его пальцы ловко запрыгали по черно-белым клавишам, а на сцену вспорхнул как всегда элегантный певец Сергей Захаров в черной бабочке. Концерт начался...