О том, какие мечты обуревали советских писателей накануне 10-й годовщины Октября

Примерно так советские писатели представляли столицу XXI века. Георгий Покровский. Город будущего © РИА Новости

Путешествовать мысленно по времени, заглядывать в завтрашний день, веря, как обычно, что он будет лучше дня сегодняшнего – это ли не всегдашняя игра поэтов, художников и писателей-фантастов, которые убеждены, что они – закоренелые реалисты?

Так было всегда. А нам эти предсказания известны из газет и журналов далекого прошлого, начиная с года, ставшего переходным из XIX столетия в век XX. Смена веков – вполне достойный повод заглянуть в будущее.

Так о чем мечтали корреспонденты неведомых нам журналов 1900 года? О гигантских дирижаблях, за считаные дни переносящих пассажиров через Атлантический океан. О чудесных таблетках, которые помогут победить чахотку, и о поездах, несущихся с бешеной скоростью 90 верст в час по просторам России. Кондитерская фабрика «Эйнем» напечатала в эти годы серию открыток «Москва будущего», где по Красной площади скользят поезда метро, а в московском небе реют стаи железных «стрекоз» и дирижаблей. Круглые даты – отличный повод поразмышлять не только о прошлом, но и о будущем.

А вот еще одна круглая дата – десятилетие судьбоносного для России октября 1917-го. В одном из юбилейных номеров журнала «30 дней», этого популярного у читателей печатного органа, выходившего в 1927 году, можно увидеть интервью некоторых писателей, проникающих зорким взором в завтрашний день – наш с вами XXI век. Попробуем встать с ними рядом, заглядывая через плечо в листок бумаги, еще не вынутый из пишущей машинки. А имена писателей расшифруем: ведь через почти 100 лет редкий читатель их, пожалуй, вспомнит.

Лев Никулин, писатель: «Через 100 лет? – Пассажирский геликоптер, как камень, падает с высоты 11 тыс. м. Аппарат замер в воздухе над странным сооружением: стены из прозрачного, радужного металла окружают гигантский бассейн, наполненный сапфирово-синей водой. Золотой песок вокруг бассейна, а на нем 10 или 20 тыс. обнаженных загорелых детей лежат, бегают, борются… Тысяча солнценосных ламп превращают это место в побережье Крыма. Воды Черного моря передаются сюда по трубам в 2 тыс. верст длиной. «Как называлось это место раньше? – спросил один пассажир своего спутника. «Болото, – ответил тот. – Болотная площадь. Мы ведь над Москвой!»

Александр Жаров, поэт: «Будет сжато техникой пространство // День от Миссисипи до Оки! // Будут ездить в гости к мексиканцам // Володимирские мужики! // Будут искриться здоровьем дети // Всей огромной радостной Земли. // Будут только, только в оперетте // Фабриканты, принцы, короли!..»

Ефим Зозуля, писатель: «Взлетев с крыши дома Нирндзее в сторону Тверского бульвара, геликоптер с туристами тотчас же наткнется на 50-этажный дворец. Легко догадаться, что это будет перестроенный и, наконец, приспособленный к нуждам литературы дом Герцена. В нем будут жить 50 тыс. (по тысяче на этаж) талантливых писателей. Бездарностей не будет. Драм и зависти тоже не будет. А это что за здание? Кто живет в этом мрачном саду, окруженном рвом и стеной с решеткой? «Это воры!» «Как так? – ужаснутся туристы. – Ведь частной собственности давно нет! Откуда же воры?» – «Это не материальные воры, а духовные. Они крали чужие идеи, чужую инициативу, чужую выдумку, чужой блеск и радость чужого творчества!» – «А что же они делают в этом саду?» – «Они стыдятся! Чувство стыда у таких воров появилось только в 1941 году и с каждым годом крепло…»

Федор Гладков, писатель: « Мечтать о том, что реально, что неизбежно вытекает, как живой образ, из нашего конкретного идеала – потребность всякого революционера. Я думаю о том, чего не будет в XXI веке… Мы забудем о войнах, как о первобытном варварстве, и само воспоминание о тюрьмах померкнет в блеске чудесных дворцов искусств. Двери жилищ не будут вооружены замками (исчезнут всяческие запоры и несгораемые кассы), исчезнут кухни в домах и унизительные семейные гнезда, где женщина и по сие время лишь подъярменная невольница… Исчезнет свирепая вражда между городом и деревней – между человеком и Природой. Города не будут тюрьмами для людей, а деревни – медвежьими логовами; забудутся слова «мужик», «пролетарий», «интеллигент».

Поэт Николай Асеев верил, что через 100 лет земной шар превратится в Союз Советских Социалистических Штатов.  Фото 1910-х годов

Иван Касаткин, писатель: «Отвечаю редакции из глуши, где живу, где улицы каждый год зарастают бурьяном и крапивой, где бесконечные свалившиеся заборы, а неторопливый местный житель будет тебе часами рассказывать о том, как в прошлом году соседская собака придушила его гусенка… Очень жаль, что не придется увидеть нам, ныне живущим, СССР через 100 лет, а мне – летать отсюда в Москву на собственной авиэтке…»

Александр Яковлев, писатель: «Конечно, техника СССР за 100 лет сделает сказочные успехи. Те несметные богатства, которыми мы располагаем, будут, наконец, вынуты из-под спуда и пущены в оборот. Но этот успех будет так же безрадостен, как безрадостны успехи техники сейчас… Другое дело, освобожденные от всяких гнетов – религиозных, национальных, политических и других – наука с искусством. Они засияют, как солнце, и, может быть, принесут человечеству счастье. Главное, чтобы люди были счастливы. А какой ценой – все равно…»

Вот какие мечты обуревали некоторых советских писателей накануне 10-й годовщины Октября. Своего будущего (даже ближайшего) они, разумеется, не знали. Может, и к лучшему? Оптимист Ефим Зозуля уйдет в ополчение и умрет в госпитале города Рыбинска от ран в ноябре 1941 года. Александр Яковлев ровно через год после своего напечатанного в журнале предсказания на ледоколе «Малыгин» принимает участие в спасении экспедиции Нобиле, а в 1929-м вместе с летчиком Бабушкиным совершит первый перелет по маршруту Москва–Ташкент. Александр Жаров станет маститым советским поэтом-песенником, написавшим слова к гимну пионеров «Взвейтесь кострами, синие ночи…». И оставшимся в истории литературы с едкой характеристикой Владимира Маяковского, назвавшего его (на пару с неплохим, в общем-то, поэтом Иосифом Утиным) «жуткины». Лев Никулин напишет роман «Мертвая зыбь», превратившийся в популярный телесериал «Операция «Трест», а его племянник Валентин Никулин (очень похожий внешне на своего дядю) станет известным советским актером… Такие разные, хотя и вполне благополучные судьбы.