Автобиография на одном листе

Писатель Юрий Трифонов не раз менял и профессии, и адреса. Фото РИА Новости

Как же сильно порой влияет стиль жизни на творческий процесс и его непосредственные результаты. Особенно для писателей, в частности классиков. Взять хотя бы Юрия Валентиновича Трифонова. Вот не занеси его судьба в детстве в Дом на набережной и не получилась бы впоследствии повесть с таким названием, прославившая автора на весь крещеный мир. Неудивительно, что именно Юрий Трифонов создал и еще одну яркую иллюстрацию той эпохи – повесть с сакраментальным названием «Обмен». Ведь и сам он когда-то в 1958 году переехал из дома 15 на Ломоносовском проспекте на 2-ю Песчаную улицу, дом 8. Переехал в результате обмена – наиболее распространенной формы улучшения жилищных условий в СССР. На 2-й Песчаной улице (с 1965 года она носила чуждое русскому уху имя румынского вождя Георгиу Дежа) писатель прожил более двадцати лет. Это был его последний адрес.

В Российском государственном архиве литературы и искусства я совершенно случайно наткнулся на личное дело «слушателя сценарных мастерских» Юрия Трифонова, заполненное 21 октября 1955 года. Советские анкеты были на редкость пространными и подробными, ставя перед человеком такие вопросы, на которые сразу было и не ответить. Биографию анкетируемый должен был излагать чуть ли не до седьмого колена. Но сегодня эти анкеты оказались бесценными источниками информации. Вот лежит это дело в архиве уже много-много лет и никому не интересно, кроме двух-трех человек, заказывавших его из хранилища за эти длинные годы. А ведь ему цены нет, как и многому подобному. На заковыристые вопросы анкеты Юрий Валентинович отвечает так: «Какими языками владеете? ‒ Немецким. Пребывание за границей ‒ Венгрия, туристическая поездка. Отношение к воинской обязанности и воинское звание – военнообязанный рядовой необученный». А вот и рабочий стаж: «Завод № 124 Москва. 1942 октябрь 1945 август слесарь, техник по инструменту, диспетчер цеха, редактор заводской газеты». А вот и автобиография, которой хватило на один бумажный лист, из нее мы узнаем, что лауреат Сталинской премии Трифонов (за повесть «Студенты») пробовал свои силы и в драматургии – пьеса «Художники» была поставлена в Театре имени Ермоловой.

Но откуда взялись художники? Да все оттуда же – жилищный вопрос! В мае 1951 года Трифонов взял в жены Нину Алексеевну Нелину, оперную певицу и солистку Большого театра Союза ССР. Это была достойная партия для новоиспеченного сталинского лауреата. Тот год стал счастливым для Юрия Валентиновича во многих отношениях. Его повесть «Студенты» была инсценирована и увидела свет рампы в том же Театре имени Ермоловой, что по сей день находится на Тверской улице, дом 5/6. Молодой драматург с интересом наблюдал за репетициями. «Студенты» вышли отдельной книгой, начался ее перевод на иностранные языки. Но самое главное – родилась дочка, назвали ее Ольгой. Женитьба определила и новый московский адрес ‒ Верхняя Масловка, 15, кв. 59.

После коммуналки на Большой Калужской улице Юрий Валентинович попал совершенно в иную обстановку – в художественную среду. Создание городка художников на Верхней Масловке началось в 1930 году на месте сгоревшей кинофабрики «Межрабпомфильм». В периодике того времени прямо указывалось, что это будет «московский Монпарнас». В итоге квартиры в доме получили очень многие художники, проще, наверное, сказать, кто здесь не жил, чем перечислять десятки известных фамилий живописцев. Здесь и обитал тесть Трифонова – художник Амшей Нюренберг. Так что материала для создания пьесы было предостаточно – на новой квартире его окружали исключительно живописцы. Но как тесен мир... Григорий Бакланов в то время снимал угол у тестя Трифонова (Юрий Валентинович удачно его «сосватал» как жильца) и запомнил подробности: «Дочь у них родилась семимесячной. Собираясь в театр и, как всегда, торопясь, что-то хватая, что-то забывая, роняя, Нина уронила ноты. Будто бы это плохая примета и, чтобы действие ее нейтрализовать, требуется тут же сесть на ноты. Женщина молодая, быстрая, сильная, Нина с размаху села на ноты на пол. В тот же вечер ее увезли рожать». Взяла ли она высокую ноту, разрешаясь от бремени, нам уже не узнать.

А появился на свет он в роддоме Грауэрмана. Фото автора

Как-то раз Ваншенкин приехал не один, а с Виктором Некрасовым, тоже молодым писателем и свежим сталинским лауреатом: «Наш приезд вызвал оживление: еще бы, знаменитый Некрасов! Нина с матерью накрывали на стол… Один наш поэт в телевизионной передаче о Трифонове охарактеризовал его так: «молчун, думающий валун». Совершенно неверно, – кроме, разумеется, второго слова. Юра был очень остроумен, бывал весел, даже смешлив. А если бы вы видели, как он слегка тяжеловато, но изящно отбивал чечетку! Разговор сразу повернулся к живописи. Старик-тесть блаженствовал: Некрасов прекрасно знал импрессионистов и постимпрессионистов. Трифонов тоже во всем этом неплохо разбирался, он был образован достаточно глубоко и разносторонне… Потом мы долго прощались. Виктор обнимался со стариком, а соседка безуспешно пыталась выудить у Некрасова его телефон». Визит Некрасова запомнился – его фронтовой друг (которого пришлось брать с собой к Трифоновым) очистил от кожуры все припасенные для Олечки Трифоновой дефицитные апельсины. Просто так, перочинным ножом.

«Щелкать» сталинские премии одна за другой – по выражению Константина Ваншенкина – Трифонову не пришлось. Да и Сталин вскоре умер, в марте 1953 года. В жизни страны произошли кардинальные изменения, приведшие к реабилитации репрессированных и развенчанию культа личности. Реабилитируют родителей писателя (отца – посмертно). Начавшаяся эпоха оттепели также противоречива, как и одноименное погодное явление, перемежаясь с заморозками. Юрий Валентинович в эти годы не сидит на месте – не однажды выезжает он в Среднюю Азию собирать материал для новой книги. Большое место в его жизни играет спорт – недаром первое свидание своей жене он назначил у стадиона «Динамо», где в дни проведения футбольных матчей яблоку негде упасть. Футбол любили все – и простой народ, и начальство, и писатели, и читатели. Это была объединяющая разные слои общества страсть. Трифонов в качестве спортивного корреспондента московских газет выезжает на международные состязания за границу.

Но а что же стало с пьесой «Художники»? Советская критика оценила ее невысоко, с чем молодой драматург согласился. Сей редкий факт говорит о большой требовательности Трифонова к своему творчеству: «Пьеса, конечно, была жидкая. Но в спектакле кое-что удалось, били меня, по-моему, чрезмерно ретиво». А тут вдруг звонок из журнала «Новый мир», от Твардовского передали просьбу как можно быстрее прислать в редакцию экземпляр пьесы: «Выпал из номера какой-то материал, срочно искали замену. Я не верил, что пьеса пройдет в журнале: все-таки чувствовал ее слабину. А вот мужества отказаться, не послать – не нашлось! Послал. Через два дня вернули. Мне было неловко перед Александром Трифоновичем». Но опыт и впечатления, оставшиеся от Верхней Масловки, не пропали даром. Стиль жизни художников и повседневную жизнь творцов соцреализма Юрий Трифонов описал в книге «Опрокинутый дом».