Юрий Гуллер
Семейная группа у памятника на могиле ребенка. Фото из журнала «Новый мир» № 9 за 1905 год
Сколько же мне было лет, когда я удостоился получить в руки собственный портрет? Лет 12, наверное. Не банальную в те времена фотографию размером 6 на 9, а именно портрет, созданный художником. Правда, художником, так сказать, бродячим.
В середине прошлого века в Москве у входа в зоопарк, планетарий, а также некоторые районные парки, как тогда писалось, «культуры и отдыха» часто можно было встретить человека с острыми ножницами в руках и рулоном черной фотобумаги. Любой прохожий мог заказать ему свой портрет, а точнее – черный силуэт, вырезанный в течение каких-то пяти минут с помощью ножниц. Мастер смотрел на натуру цепким взором – и резал, почти не глядя. Так, во всяком случае, казалось со стороны.
Сколько стоила такая картинка, наклеенная с помощью одного мазка на кусочек паспарту, я не помню. Да и помнить-то мудрено – платила, разумеется, мама. Но сходство изображения с оригиналом было несомненное. Вот только я потом жалел, что, перед тем как стал позировать, не снял с головы традиционную для тех лет тюбетейку. Она удлиняла мой профиль, а узкие прорези, изображавшие рельефный рисунок этого пионерского головного убора, казались просто дырками в голове! Через несколько месяцев раздумий (с помощью уже не таких острых ножниц) тюбетейку со своего профиля я срезал. Потом почему-то оторвались и сгинули мои подмеченные мастером длинные, загнутые кверху ресницы, а через пару лет и весь мой портрет затерялся неизвестно где.
Прошли годы. Мастера художественного вырезания портретов пропали из Москвы – перебрались, очевидно, куда-то в провинцию, поближе к курортам Черного моря, где у публики водилось больше денег и свободного времени для увековечивания самих себя. Бродят ли нынче где-то по белу свету мастера ножниц и фотобумаги или они вывелись, как исчезли из обихода старьевщики с неизменными мячиками на длинной резинке, набитыми опилками, которыми они расплачивались с дворовой детворой за принесенное из дома тряпье? Я, право, не знаю. Но даже в мире исчезающих профессий встречаются «островки памяти». И, уверен, чей-то черный силуэт еще вырезается или будет когда-то вырезан из бумаги.
А об истории этого искусства (именно так!), превратившегося за несколько столетий в художественное ремесло, я узнал уже спустя годы после того, как где-то по кладовкам затерялся мой «черный силуэт».
История искусства силуэта почти так же стара, как и наш мир. Если ссылаться на Плиния, то у него можно обнаружить упоминание о том, что некая девица Коринфия, жившая лет этак за 600 до нашей эры, расставаясь с возлюбленным, начертила углем на стене контур его тени. Впрочем, возможно, и она не была первой, кто обратил внимание на то, что в профиль рисовать человека гораздо проще. Силуэт был известен и в Древней Греции, и в Древнем Египте.
А его возрождение как настоящего искусства произошло 2,5 тыс. лет спустя после последнего свидания Коринфии с возлюбленным. Случилось это во Франции времен Людовика XIV или уже XV (за точность датировки историки не ручаются). В это время художники, вооруженные набором кистей и красок, создали, оставив нам на память, множество портретов людей знаменитых, известных и просто богатых. Такой портрет был не по карману ни буржуа, ни даже второстепенным аристократам из провинции. А ведь всем хотелось!
Вот тогда-то и вспомнили о силуэте. Искусство, которое позволяло нарисовать очень похожий профиль на плотной бумаге, залить его черным и приклеить на белый картон. Делался такой портрет довольно быстро, а стоил намного дешевле написанного на холсте. В парижских салонах середины XVIII века такие бумажные портреты были в большой моде. Их заказывали десятками, а потом обменивались с друзьями и знакомыми.
Доступность такого портрета стала еще более ощутимой после того, как некто Христофор Штейнер изобрел особый копировальный прибор, который значительно упростил работу художников. К тому же они и сами приноровились делать портретный силуэт весьма похожим на оригинал, работая на близком расстоянии от «объекта» и пользуясь разработками своих предшественников.
|
|
Чей-то профиль еще вырезается или будет когда-то вырезан из черной бумаги. Фото РИА Новости |
Силуэт очень быстро стал искусством модным, и не только во Франции. Причем и у высшего света, и у среднего сословия, которому силуэт оказался по карману. Благодаря этому мы с вами можем полюбоваться на застывших в движении (или в покое) Гете, Шиллера, Руссо и на многих других знаменитостей Европы XVIII столетия.
Как известно, то, что стало модно во Франции, рано или поздно достигает берегов Невы и Москвы-реки. Искусство силуэта просто захлестнуло (правда, на недолгий срок) общество «блистательного века» Екатерины II. До наших времен дошли черные силуэты самой императрицы, ее фаворитов и любовников, наследника Павла Петровича, императорских внуков в детстве и отрочестве, их жен и дочерей, а также многочисленных придворных, как попавших в учебники истории, так и оставшихся вне их страниц…
В нашем царстве-государстве черные силуэты быстро стали не только великосветской модой, но и предметом коллекционирования. Известна уникальная коллекция графа Разумовского, собранная им в 1780-х годах в Петербурге. Многие силуэты из этой коллекции попали (уже в начале прошлого века) на страницы иллюстрированных изданий, откуда можно их позаимствовать, чтобы познакомить читателей со сливками тогдашнего общества.
Мода на черные силуэты продержалась сравнительно недолго – что такое сотня лет по сравнению с мировой историей? Дешевый портрет быстро стал достоянием фотографов, которые могут не ограничиваться только профилями…
Искусство силуэта (именно так – безо всяких кавычек) ушло в буквальном смысле в народ, превратилось в профессию странствующих артистов и художников, добывавших себе на пропитание тем, что работали на многочисленных в позапрошлом веке ярмарках и праздничных гуляньях. А в ХХI столетии черный силуэт и вовсе стал редкой профессией виртуозов острых ножниц и черной бумаги… Но мода капризна: кто знает, что она принесет нам спустя еще 30–40 лет?
