Алексей Соколов
Железная птица равнодушна к солнечным кульбитам. Фото Reuters
В «НГ» от 13.12.23 я рассказал историю о гаванской кошке Нюрке и чудесах, связанных с ней («Перед бурей. Мыльный пузырь царственного превосходства человека над братьями нашими меньшими, имеющими власть предвидеть помимо и вопреки»). Сегодня очередь другой истории, не менее любопытной.
***
Мне выпала головокружительная удача попасть в группу малочисленных счастливчиков, получивших шанс прожить мгновения полного солнечного затмения точно в полдень 31 июля 1981 года, находясь на вершине таежной сопки в северном Прибайкалье. Мне повезло и носить память об этом потрясающем событии многие десятилетия.
В моей жизни происходила очередная полевая экспедиция на площади недавно открытого полиметаллического месторождения Холоднинское. Автомобильный путь к месту работы начинался на нашей институтской базе в Чите. Потом он проходил по побережью озера Байкал с дальнейшей неизбежной переправой через реку Нижняя Ангара (там экспедиционный ГАЗ-66 однажды почти полностью и безвозвратно ушел под воду и чудом спасся при помощи подоспевшего дизельного КрАЗа). Затем – краткий отдых в Нижнеангарске. И – невообразимо тяжелый последний 50-километровый отрезок от Нижнеангарска вверх по высохшему руслу с огромными речными каменьями, по которым ГАЗ-66 карабкался с невероятным трудом, иногда соскальзывая всеми четырьмя колесами.
И вот наконец мы взобрались на покрытую тайгой возвышенность и стали лагерем, присоединившись к другим полевым группам из Ленинграда, Новосибирска и других мест, работавших на модном тогда Холоднинском.
Нас было четверо: мой лаборант Паша, замечательный и надежный московский юноша, повариха Руфина Борисовна, которая в обычной жизни была ведущим сотрудником Института русского языка на Волхонке, что по соседству с Пушкинским музеем, начальник отряда – ваш покорный слуга, а также запойный алкоголик шофер Володя – читинский кадр, потому и принятый на должность. После очередного недельного запоя и выпадения из высокой кабины лицом непосредственно в окружающую твердую почву, Вова был моим высочайшим указом уволен. А рулить, причем с огромным удовольствием, стал я сам.
|
|
Экспедиционный ГАЗ-66 однажды почти ушел под воду и чудом спасся при помощи подоспевшего дизельного КрАЗа. Фото из архива автора |
В тот день полоса полного солнечного затмения пересекла с запада на восток всю территорию СССР от Северного Кавказа до Курильских островов – 8250 км за 122 минуты с максимальной шириной зоны затмения 107 км.
Мое везение оказалось в том, что в 12.00 по местному северобайкальскому времени я оказался на вершине таежной сопки, покрытой сосняком, лиственницами, кедровым стлаником и т.п.
И вот – оно…
Я неосознанно замер, поскольку начало затмения сперва стало фиксироваться не зрением, а чем-то, что зрение предваряет.
Ну а потом можно было сказать: «Смеркалось…» В яркий солнечный полдень окружающее пространство и впрямь стало меркнуть. Освещенность не просто сокращалась, но окрашивалась сначала в бледно-коричневую все покрывающую атмосферу.
Именно тогда, на ранней стадии коричневатого угасания, появилось сразу несколько животных.
Первой была косуля. Она остановилась метрах в шести и, категорически не обращая на меня никакого внимания, замерла, будто высматривая нечто в ежесекундно меркнущем, а потом и темнеющем окружающем мире. В отличие от застывшей косули, рядом со мной появилась целая группа активно двигающихся, а то и прыгающих организмов: стремительно-испуганно, тоже не обращая на меня ни малейшего внимания, в два-три прыжка поляну пересекла лисица. Испуг руководил еще одной группой – грызунов. Эти, представленные полевой мышью и, может быть, какой-то из крыс, а также длиннохвостым сусликом, просто-таки истоптали мои ноги. Но и это еще не все. До наступления непроглядной тьмы мои полевые ботинки успел переползти небольшой уж.
С какого-то момента я сам замер – от испуганного изумления поведением всех этих экземпляров. Но между нами была принципиальная разница: я их видел, чувствовал и опасался, а они меня в упор не видели!
Потом я где-то вычитал и с облегчением понял, что затмение влияет на циркадные ритмы животных и им кажется, что наступил вечер.
…Через семь лет, наблюдая внезапно ставшую равнодушной ко мне кошку Нюрку, я вспомню не менее волшебное, чем Гавана, место – Северное Прибайкалье с очень похожим равнодушием ко мне со стороны многочисленного местного зверья.