Перед бурей

В Древнем Египте сверхъестественные способности кошек не вызывали сомнений. А наши кошки на 4 тысячи лет умнее и вдобавок вмещают души любимых, охраняющих нас из вечности. Фото автора

У английских моряков есть старое поверье: кошки приносят удачу и предвещают шторм. А в Древнем Египте и Месопотамии к кошкам относились с особым почтением, ибо считалось, что во время произнесения молитв дух вселяется в кошку, которой молитва посвящена.

Кошку воспринимали как вещее животное, способное предугадывать будущее. За поведением кошки следовало внимательно наблюдать и судить по нему о предстоящем событии, погоде, подступающей болезни или ином несчастье. Кошек всегда связывали со сверхъестественным.

Эта история произошла в 1988 году в замечательном городе Гаване, а ее сюжет связан с дружбой моего дорогого учителя Евгения Павловича Малиновского (см. «НГ» от 25.10.23. « И наступила Колыма – 2. Путешествие по исчезающему времени – с сердцем щемящим и любящим) с человеком, занимавшим высокую должность в аппарате Президиума АН СССР и отвечавшим за командировки на Кубу сотрудников академии. Я как раз и был одним из таких командировочных, входивших в группу моего коллеги и учителя Евгения Павловича. Нам предстояло провести полевые исследования двух районов Кубы с запланированным отдыхом в Гаване. Вот во время этого перерыва и произошла интригующая кошачья история.

Под шумок своей благородной деятельности драгоценный товарищ, отвечавший за кубинские командировки, и сам бывал в Гаване, а также в других привлекательных местах Острова свободы ну очень часто. Замечательная жизнь! Но при всем при этом была одна беда: ответственный работник отличался порывистостью характера и, как следствие, склонностью к необдуманным поступкам. Евгений Павлович старался присматривать за своим другом, и по этой самой причине мы начали регулярно появляться в шикарном отеле «Сан Мигель», где ответработник занимал умопомрачительный для советского человека двухэтажный номер. Что очень важно для повествования, отель располагался в неприличной близости к фронту океанской волны.

В номере «Сан Мигеля» мы и познакомились с замечательной рыжей красавицей, беременной на последних днях кошкой Нюркой. Она проживала на первом этаже и спала на широкой мягкой подстилке, уже приготовленной для грядущего потомства.

Уинстон Черчилль с корабельным котом на линкоре «Принц Уэльский».  Фото с сайта www.iwm.org.uk

Наконец Нюрка счастливо разрешилась пятью чудесными котятами. Все были счастливы, а Нюрка, разумеется, больше всех. При этом она стала более сосредоточенной – даже тогда, когда, подобно Клеопатре, царственно возлежала в наслаждении и неге, окруженная тремя сыновьями и двумя дочками.

А через несколько дней, когда мы вошли во владения ответработника, нас ждало неожиданное разочарование. Вместо теплого приветствия Нюрки мы получили, во-первых, тревожно-агрессивный взгляд малознакомой кошки – настолько резко этот взгляд изменил нашу Нюрку! Во-вторых, взгляд был направлен не на нас, а очевидно сквозь нас. Это было следствием запредельной Нюркиной сосредоточенности и занятости перетаскиванием первого из своих новорожденных чудо-котят (в позиции зубами за загривок) по маршруту от удобной подстилки на нижнем этаже номера – в неизвестность по лестнице на второй этаж. Нам повезло застать процесс эвакуации с самого начала – с первого из пяти чудо-котят. Я смотрел на чуждо выглядящую Нюрку как завороженный, пока ее новорожденные на наших глазах были лихо, без задержек перетащены на второй этаж.

Мы застыли на первом этаже, с трудом переваривая увиденное. Затем, отмерев, чуть ли не на цыпочках принялись бесшумно пробираться по лестнице на второй этаж и застали изумительную картину: многодетная мать Нюрка где-то натырила тряпочек, полотенец и еще какого-то мягкого материала и устроила себе и своему потомству отличное ложе, никак не хуже первоначального на нижнем этаже.

Во всем этом имелось поразившее меня обстоятельство. Я был в высочайшей степени проигнорирован Нюркой, представляя собой совершенно неважный элемент окружающего ее ландшафта по сравнению с тем, что она должна/обязана была совершить, организуя новую жизнь своих детей.

На этом описание впечатлений того дня можно завершить: кроме полного кошачьего игнорирования нас вообще и меня в частности, в этот день не произошло ничего интересного. Зато на следующий день случилось главное событие Нюркиной истории.

Гаванская набережная Малекон, первые мгновения шторма.  Фото Reuters

В связи с последовательностью Нюркиных действий оказались очевидными два важнейших факта: она все знала заранее; наше значение в ее жизни свелось к абсолютному нулю по сравнению с важностью исполнения ею материнского долга.

Подобное игнорирование меня животными стало их важнейшим состоянием в другой прелюбопытной природной ситуации, о которой я расскажу в следующий раз.