Геннадий Гутман
Говорят, некоторые мужчины позволяли себе иметь несколько тысяч наложниц. Правда, это только легенда.
Неизвестный художник. Портрет Желтого Императора. XIX – начало XX века.
Филадельфийский музей искусства
Восток, как известно, есть Восток. Древний и современный, загадочный и экзотичный, он всегда притягивал к себе европейцев. Так манит к себе все незнакомое, что человеку страстно хочется познать. Больше всего живущих на Западе интересовала сексуальная жизнь Востока, окутанная всевозможными мифами и легендами. И даже если в этих мифах что-то чересчур и преувеличено – на то они и мифы! – все-таки предания многое говорят о менталитете народа и укорененных в веках традициях и обычаях. А традиции эти и обычаи, естественно, отличались (и отличаются по сей день) от европейских. Другой была картина мира. Другой – и сексуальная жизнь.
Как один император пережил не просто трагедию
В Древнем Китае союз мужчины и женщины уподоблялся соединению Неба и Земли. Высшим его проявлением был сексуальный союз императора и его супруги. Кто бы ни восседал на троне в данный момент, какое бы учение – Будды, Лао-цзы или Конфуция – ни исповедовал Сын Неба, его сексуальная жизнь в глазах миллионов подданных играла первостепенную роль. Женский и мужской субстраты инь-ян воспринимались как часть вселенской гармонии. Считалось, что император обладает сверхчеловеческим (Сын Неба все-таки!) запасом ци – жизненной силы. Запас этот, разумеется, истощался и постоянно требовал пополнения в виде инь. Только многочисленные жены и наложницы способны были дать властелину Вселенной необходимое. Мог ли обычный китаец позволить себе иметь несколько тысяч наложниц и совершать с 1200 из них соития на протяжении каждых «десяти полных лун»? А Желтый Император, как гласит одна из легенд, мог.
Но это легенда, а вот что сообщает китайский историк Цыма Цянь в своих «Исторических записках» об императоре Чжоу Сине, жившем в XI веке еще до нашей эры: он «имел телосложение быка, обладая при этом гибкой силой тигра, побеждал во всех боевых поединках, был большим любителем женщин и содержал во дворце одну царицу, 9 жен второго ранга, 27 – третьего и 81 наложницу. Всевозможные празднества и увеселения обслуживали 3000 молодых красивых девушек, собранных со всех уголков Поднебесной». Но и это цветочки. Прославился Чжоу Синь тем, что развлекал своих подданных весьма оригинальным образом. Когда устраивались схватки с дикими зверьми (из которых, кстати, он всегда выходил победителем), император любил разгуливать по арене в объятиях обнаженной женщины. В одной руке повелитель Вселенной держал хорошо прожаренную телячью ногу, в другой – двухлитровый сосуд с вином. Ими он подкреплял силы в то время, как его избранница страстно сжимала могучий торс императора. Зрители ликовали. Но такие фокусы не проходят бесследно даже для Сына Неба. В конце концов случилось страшное: Чжоу Синь стал сами понимаете кем. Между прочим, испытание для любого мужчины – будь он императором или дровосеком, китайцем или французом, жителем древней эпохи или нынешней – самое тяжкое: не все с ним справляются. Вот и наш император пережил не просто трагедию – для него это был жизненный крах. Но в расстройствах такого рода Властелин Неба не мог (по определению) винить себя и свой образ жизни. Поэтому после тщательного расследования был найден «виновник»: дело оказалось не в чрезмерных аппетитах императора, а в «стрелочнике» – придворном лекаре Фане. Оказывается, это бедняга Фан советовал своему повелителю жить согласно заповедям Желтого Императора, а именно «совокупляться каждую ночь с 10 разными женщинами, не расходуя жизненный экстракт». Вследствие чего у нашего героя не рождались наследники, что также было вменено в вину придворному медику.
Лекарство от «любви»
Чжоу Синь раздумывал недолго – император был на расправу скор, он распорядился казнить Фана и всех женщин, кроме официальных жен, вернуть в их семьи. Срочно набрали новый гарем. Выделили тунгуань – специально обученных придворных дам, которым было поручено вести учет царственных соединений (кстати, особый знак милости императора!), дабы подтвердить подданным законнорожденность будущих наследников. Лучшим лекарством от болезни, постигшей Сына Неба, оказалась девушка «прекраснее пиона и лотоса» по имени Тацзи. Ее поведение во время первой ночи не удивило, а изумило видавшего виды Чжоу Синя – он просто поверил, что она девственница. Но, убедившись в этом, возвел в ранг официальной супруги. Император был настолько счастлив с нею, что придворные стали считать его избранницу «женщиной-лисой» (так называли женщин-нимфоманок и тех, в кого вселялись злые духи). Однако обретший мужскую силу властитель Поднебесной недолго наслаждался жизнью с молодой женой и «садом удовольствий», который, войдя в силу, соорудил Тацзи (в этом саду были «винное озеро» с настоящим вином и «мясной лес», деревья которого были увешаны кусками жареного мяса).
Всему когда-нибудь приходит конец: в 32 года императора Чжоу Синя свергли и обезглавили.
Сафические утехи
Гарем – неотъемлемая принадлежность сексуальной жизни Востока. Славился своими гаремами и Китай. Существовали они не только при дворах императоров – их содержали и богатые люди. Но среди зажиточных граждан, имевших гаремы, не все могли усладить всех женщин. Следствием чего и была лесбийская любовь, часто практиковавшаяся в них. Но что интересно, на нее смотрели не просто сквозь пальцы, такая любовь просто регламентировалась хозяином, который хорошо понимал, что его мужские возможности небезграничны. Даже в относительно молодом возрасте. Наложницы прибегали не только к страстным любовным объятьям – в их распоряжении находилось множество разных приспособлений, выделанных искусными мастерами. Для сафических утех фаллосы вытачивали из слоновой кости, затем тщательно полировали или вырезали из ценных пород дерева, а затем лакировали. Но гарем, несмотря на процветавшие в нем нетривиальные способы любви, все же оставался гаремом и прежде всего должен был исполнять основную функцию – обслуживать хозяина. Обитательницы гарема в Древнем Китае должны были быть не только мастерицами в технике и искусстве любви, они обязаны были постоянно поддерживать в господине сексуальную активность, помогать восстанавливать силы, уметь готовить возбуждающие снадобья и вообще быть большим, чем жена, хотя и беспрекословно ей подчинялись.
По ком звонит бирманский колокольчик
В технике любви жители Поднебесной обладали недюжинной фантазией. Особой популярностью пользовался так называемый бирманский колокольчик, представлявший из себя пустотелую серебряную сферу величиной с ягоду. Внутри находился шарик. Перед соитием искусная женщина помещала колокольчик куда надо. Под воздействием телесного тепла и движений любящих раздавался нежнейший мелодичный звон, ублажавший слух. Но длительное использование столь экстравагантных приспособлений, да еще в сочетании с десятком других, вызывало у женщин различные болезни. Однако к ним относились как к мелочам, ибо ничто не могло сравниться с тем наслаждением, что приносила людям такая любовь.
Любить хотят все, но не все могут
В Древнем Китае отнюдь не все мужчины были половыми гангстерами. Большинство, как и в любую эпоху, в любом обществе, составляли нормальные мужчины. Но какая-то часть, опять-таки как всегда и везде, страдала от известного недуга. Чтобы от него избавиться, китайцы прибегали к различным ухищрениям, которые иногда помогали, иногда нет. Случалось, синдром полового бессилия охватывал целые районы империи. И тогда изощренные в искусстве врачевания китайцы придумывали все новые способы, как победить природу.
Что для китайца норма, для европейца…
В Поднебесной существовал древний обычай утягивать женщинам ступни. Китайскими мужчинами это воспринималось не только как символ красоты – они пребывали в восторге от беспомощности своих подруг, ощущая собственные значимость и господство. Женщины же терпеливо сносили боль и неудобство, потому что знали, что приносят радость своему господину – так их воспитывали с детства. Европейцы рассматривали подобный обычай как проявление варварства и неоправданной жестокости. В свою очередь, китайцы не понимали осуждения бледнолицыми христианами блуда, поскольку для них это было в порядке вещей. Что же касается обрезания, принятого у семитских народов, то к нему вообще относились с неописуемым ужасом – никто из соотечественников Конфуция, будучи в здравом уме, не позволил бы себе лишиться крайней плоти (евнухи – другой случай) – это просто не укладывалось в представлении древнего китайца. Занятия любовью воспринималось как личное дело. Ни государство, ни общество не вмешивались в интимную жизнь и не рассматривали коитус, в какой бы форме он ни осуществлялся, как отклонение от нормы и тем более как преступление.
Свое и чужое
Каждая цивилизация, каждое общество вырабатывает свои понятия греха и вины, морали и общепринятых правил поведения – что можно и что нельзя, в том числе и в области интимной жизни. Другими словами – что приемлемо, что подлежит осуждению, что норма, что извращение. Диапазон определяется тем, что вырабатывалось в той или иной культуре на протяжении веков. И в каждую эпоху каждое общество имеет свои специфические, связанные как с временными, так и национально-психологическими особенностями, представления о приемлемом во всех сферах человеческой деятельности. Причем почти всегда склонно свои представления трактовать как норму, а все другие (чужие!) – как отступление от нее. Нежелание слушать и слышать, понять и понимать других приводит к тому, что «чуждые» культуры замыкаются сами на себе и развиваются в довольно узком пространстве. Диалога не получается.
