Корея, близкая и очень далекая

«Мистер Туалет» – это не насмешка, а гордое прозвище, указанное на памятнике.

С недавних пор в России принято рассуждать о повороте на восток. В идеале – на дальний, где усилиями могучего Китая бьется экономический пульс планеты и есть ценностная альтернатива Западу, любовь с которым у нас упорно не складывается. Так получилось, что автор этих строк неоднократно бывал в Южной Корее, самой знакомой на бытовом уровне современному россиянину стране региона, – спасибо корейской поп-музыке и фильмам, удачно (если сравнивать с теми же китайскими) прижившимися у нас, и письменности почти без иероглифов, которую возможно с минимальными мучениями выучить. Мое субъективное мнение: не надо никаких поворотов на восток. Слишком мы разные, даже с корейцами, такими далекими и близкими.

От иностранцев, живущих в Южной Корее, слышал метафору: Сеул – город-офис. Может, она и не верна, потому что кроме офисных зданий-коробок в южнокорейской столице много чего хорошего есть, но доля истины в ней все же имеется. Ей соответствуют в первую очередь сами корейцы – люди очень трудолюбивые, чья жизнь расписана, как распорядок рабочего дня. Нигде, кроме как в этой стране, не видел 12-летнего мальчика, деловито подсчитывающего, когда и на какой период, с точностью до минуты, он сможет через шесть дней выкроить время в своем плотном школьном графике, чтобы побывать с родителями в гостях у родственников, – и самих этих родителей и родственников, принимающих это как должное. Ведь все здесь знают, что самый важный период в жизни человека – это школьные годы, когда надо учиться, учиться и только учиться, чтобы получать хорошие отметки и сдать экзамены на отлично. Не сдашь – не поступишь в университет (в идеале – пройдя бешеный конкурс – в престижнейший Сеульский), не получишь хорошей работы и приобретешь страшное клеймо неудачника, опозоришь семью, а ничего хуже этого нет. Знакомство с корейцем очень напоминает беседу с менеджером по кадрам. Тебе вежливо зададут вопросы, которые нам показались бы слишком личными, а то и бестактными – о возрасте, семейном статусе, месте работы, трудовых достижениях. Это не прихоть: корейцу надо знать, как с тобой себя вести. В корейском языке есть разные степени обращения к человеку старше или младше по возрасту, к тому, кто выше тебя в служебной иерархии, к тому – кто ниже. Если в твоей визитке – нечто невразумительное, то и сам ты для корейца невразумительный какой-то.

Зато если ты уже поступил в университет – ждет тебя несколько лет относительного расслабона, перед такими же напряженными, как учеба, трудовыми буднями. Тогда-то будут и первая любовь, и гулянки, и на студенческих демонстрациях можешь побуянить. Или можешь выпить вместе с профессором: такое здесь практикуется и считается нормальным. Только надо не забывать ни в университете, ни после его окончания, что совместная пьянка социальные различия не стирает. Сегодня ты за столом с начальником обнимаешься, а завтра он же тебя на работе «строит» (это, кстати, здешние начальники, особенно в возрасте, любят – особенно по отношению к молодым).

Главный же капитал, который нарабатывается в университете, – связи, остающиеся с тобой на всю жизнь. Ты можешь быть блестящим профессионалом, но если у тебя нет за плечами членства в студенческом братстве, друзей, если ты не встроился со студенческих лет в сложную иерархию, характерную для твоей сферы деятельности, ты вряд ли преуспеешь. В этом иностранцы, живущие здесь, убеждаются очень быстро – даже самые близкие корейцам иностранцы.

Если побываете, скажем, в «русском районе» (на самом деле – микрорайоне) Саданчжи, что в городе Инчхон, про себя отметите, что слово «русский» здесь надо писать именно что в кавычках. Помимо выходцев из Средней Азии – почему-то здесь особенно много казахов – вы встретите в нем корё сарам, корейцев из бывшего СССР, с географией происхождения от Владивостока до Калининграда, от Ташкента до Молдавии. Им тоже, если они не приехали в Корею в раннем детстве, как правило, не удается вписаться в местный мир. Они, как русские без кавычек, испытывают культурный шок, когда знакомятся поближе с местными корейцами, их образом жизни и бытовыми особенностями, которые воспринимаются здесь как сами собой разумеющиеся. К этому, кстати сказать, многие приезжающие в Корею оказываются совершенно неготовыми. Порой наши соотечественники знают только, что здесь более снисходительны к нелегальным гастарбайтерам, чем в Японии, и что у корейцев специфическая кухня (на самом деле здесь можно запросто купить не местную, действительно острую еду. А собачье мясо вопреки дурацкому российскому стереотипу является не повседневным корейским блюдом, а специфическим деликатесом, который стоит дорого и употребляется, как бы сказать, с опаской – суп из собачатины, согласно местным поверьям, укрепляет мужскую потенцию). Поэтому, мягко говоря, удивляются, когда квартирная хозяйка без предупреждения входит в сданную тебе квартиру (так здесь принято) или когда не обнаруживают в квартире столов и стульев – в некоторых домах все еще принято по старинке сидеть, есть и спать на полу.

Современная Южная Корея – страна, которую трудно понять, но еще труднее вписаться в местные реалии.  Фото автора

В местных рейсовых автобусах вы, бывает, можете увидеть, пардон, рулон туалетной бумаги, вывешенный для всеобщего обозрения: а что такого, вдруг кому в дороге приспичит? Тема естественных отправлений тут, как кажется, не табуирована вовсе. Она фигурирует в шутках на телешоу, в рекламе, в компьютерных играх, используется в туристических целях. Одной из достопримечательностей страны является расположенный неподалеку от Сеула музей туалетов. Там рассказывается об истории отхожих мест в Корее и за ее пределами, есть скульптуры, натуралистично изображающие, собственно, то, что в отхожих местах делают. Есть там и экспозиция, посвященная создателю музея, с пояснением, что за свою деятельность по снабжению сортирами жителей Африки он получил почетное прозвище «мистер Туалет». Оно, кстати, указано на его памятнике, установленном при входе в музей. Помнится, покидая это учреждение, куда меня затащили корейцы, так как считали, что визит туда – это очень весело, я высморкался в носовой платок. Окружающие были шокированы. Фи, как это некультурно и противно – сморкаться на людях!

Что ж, в разных странах свои представления о допустимом. Иногда за ними скрывается длинная история, иногда – предрассудок, иногда – трагедия. Есть в Южной Корее полутабуированная тема, о которой местные с иностранцами не любят говорить. Это Северная Корея. Нет, если вы побеседуете с местным чиновником, он вам, конечно, бодро отрапортует, что народ ждет не дождется объединения. А открыв любую газету, вы с удивлением обнаружите, что о КНДР там почти ничего не пишут. Она есть где-то в новостях о загранице – между известиями с украинских фронтов и чем-нибудь действительно для читателя важном, вроде президентской кампании в США и пленума китайской Компартии. Чувствуется, что Северная Корея для местных – это что-то вроде непутевого родственника, которого можно иногда пожалеть, но лучше даже не вспоминать. Тем более что родственник и деньги просит, и угрожает. Но куда больше угроз местных страшит, что режим Ким Чен Ына может рухнуть, и тогда на Юг хлынут миллионы северян – бедных, необразованных, агрессивных, ничего не понимающих в современном мире. И их придется содержать, обучать. И все за счет южан.

Иное отношение – у немногих живущих ныне корейцев, которые помнят времена единой страны. Шесть лет назад мне довелось общаться с одним из них. Господину Чхве давно уже за 80, но он еще работает. Ну, как работает? Иногда общается с туристами, посещающими мемориал и кладбище, где захоронены солдаты ООН, погибшие в Корейской войне. Длинный ряд обелисков. Венки, имена солдат из разных стран. Кого здесь только нет! Англичане, греки, турки, конечно американцы… Очень похоже на наши мемориалы в память о Великой Отечественной. Невольно порываешься искать обелиски с русскими именами, но сразу же вспоминаешь, что в этом конфликте мы были на другой стороне. Той, которая оставила после себя здесь горы трупов, недобрую память и вечную благодарность американцам за то, что спасли от товарища Кима и его социализма. Про то лихое время господин Чхве и рассказывает туристам. А заодно – про сына, который оказался на Севере, стал там оперным певцом. Увиделись они лишь спустя десятки лет после войны, когда это наконец разрешили. Встреча произошла на 38-й параллели, ныне разделяющей две Кореи. О ней господин Чхве говорил не в силах сдержать слез. Наверное, он не прочь повернуть время назад. Но это, увы, нельзя. Как сложилось – так и сложилось, и у него, и у Кореи.