Как закаляли сталь и характеры уральские ученые

Сергей Вонсовский в студенческие годы.

Одним из тех, кто попробовал по-новому описать свойства металлов – через коллективные явления в огромных ансамблях электронов проводимости, – был Семен Петрович Шубин, аспирант выдающегося отечественного физика Леонида Мандельштама и ученик будущего нобелевского лауреата по физике Игоря Тамма.

Социальный идеалист, как и многие в его поколении и в профессии – вспомним, например, Льва Ландау и Матвея Бронштейна, – Шубин за высказанные убеждения был арестован, судим и сослан в 1932 году на Урал, где тем не менее возглавил кафедру. За короткое время своего пребывания на должности профессора в Свердловске Шубин сумел воспитать целую плеяду учеников, плодотворно развивающих его идеи в области физики твердого тела. Речь идет о работах Вонсовского, Смирнова, Сергеева, Черниховского на темы электропроводности при низких температурах, оптических констант металлов, по вопросам ферромагнетизма.

В 1937 году Шубин был осужден Особым совещанием при НКВД СССР за «контрреволюционную троцкистскую деятельность» на восемь лет лишения свободы и в 1938 году умер в заключении. Но новаторские идеи Семена Шубина не умерли. Некоторые из них были подхвачены Сергеем Васильевичем Вонсовским, выпускником Ленинградского физтеха. Он по распределению приехал в Свердловск и поступил научным сотрудником к Шубину. Статистические методы, внедренные Шубиным в описание поведения электронов, оказались удобными и при описании фазовых переходов в металлах, и при анализе полупроводников и сверхпроводников.

Именно с новыми средами – проводящими пленками на керамических подложках, металло-кремниевыми композитами, а также с особыми режимами материала – при переходе точки Кюри (температура, выше которой намагниченность каждого домена ферромагнетика равна нулю), в сильных магнитных полях или в сверхпроводящем состоянии – были связаны исследования Вонсовского и его коллег в 1960–1980-х. Их идеи и методы оказались полезными для бурно развивающейся полупроводниковой электроники.

Семен Шубин – родоначальник уральской электрофизики и статистики в физике металлов.

Другое направление в физике металлов разрабатывалось под руководством академика Виссариона Дмитриевича Садовского. В 1935 году недавний выпускник Казанского университета получил приглашение в Уральский филиал Академии наук СССР и занялся изучением термообработки стали. Под руководством Садовского был разработан метод повышения прочности стали после воздействия на образец сильного магнитного поля – при этом в образце возникает структура, аналогичная той, что появляется после традиционного закаливания металла.

Но не только с металлами работали на Урале. Один из научных лидеров уральской химии, Исаак Яковлевич Постовский, синтезировал гетероциклические и фторорганические соединения с целью их применения в самых различных сферах, в том числе для атомной отрасли: тогда появилась нужда в смазке для газодиффузионных машин, устойчивой к фториду урана. Разработки Постовского 1940-х годов помогли решить ряд важных технических задач, связанных с атомным проектом, причем в предельно сжатые сроки.

Но возникали у Постовского и другие интересы, некоторые дали очень удачные вещества. Например, сульфадин – антибактериальное средство, в формулу которого Постовский ввел хорошо знакомые ему гетероциклические соединения, усилившие действие препарата. Кроме того, препарат оказался менее токсичен, чем аналоги.

При первой областной больнице была создана особая лаборатория, где проводилось тестирование лекарств. Война потребовала немедленного разворачивания производства антисептиков – было развернуто производство сульфадина на химфармзаводе. За работы по синтезу сульфаниламидных препаратов Постовскому была вручена Сталинская премия.

На основе сульфадина Постовский создал в 1944 году и специальную мазь для заживления ран. «Паста Постовского» испытывалась в госпиталях Свердловска, а потом успешно применялась по всей стране для предотвращения инфекций в ранах, для заживления ожогов.

Сергей Вонсовский с коллегами, 1961 год.  Фотографии из архива автора

Амалия была сослана в один из уральских лагерей. Исаак Постовский предложил властям два сценария: или он отправляется в лагерь, где вместе с женой (и ее товарищами по несчастью) валит лес, либо Амалия возвращается в Свердловск в его, Постовского, лабораторию и там продолжает, как и раньше, помогать мужу и его коллегам в производстве сульфадина. Мы не знаем, что именно повлияло на решение, но власть выбрала второй вариант.

Пробираться сквозь бури истории и при этом сохранить свое достоинство, остаться верным научному служению и защитить ближних – задача поистине алхимическая и по напряжению усилий, и по нетривиальности решений.

В экспозиции «Наука в большом городе», открытой с 17 ноября в Музее истории Екатеринбурга в зале, посвященном Исааку Постовскому, чуть слышно звучит увертюра из оперы «Лоэнгрин» Рихарда Вагнера – гимн героизму и верности. Постовский с мюнхенской студенческой юности любил музыку Вагнера и, судя по воспоминаниям его учеников, охотно делился с близкими коллегами редкими тогда в СССР пластинками вагнеровских опер.

Вальтер Беньямин, искусствоведческие статьи которого наверняка встречал в немецких журналах Исаак Постовский, в одном из своих эссе так описывает ангела истории: «Глаза его широко раскрыты, рот округлен, а крылья расправлены. Его лик обращен к прошлому. Там, где для нас – цепочка предстоящих событий, он видит сплошную катастрофу, нарастание громоздящихся руин над руинами. Ветер неудержимо несет его в будущее, к которому он обращен спиной... То, что мы называем прогрессом, и есть этот шквал».

Отдадим должное нашим героям, лидерам и неутомимым труженикам науки Урала. Они испытали на себе неудержимый шквал истории и нашли в себе силы, талант и упорство деятельно вглядываться в рождающееся за руинами будущее – не вполне ясное, но и не неизбежно покрытое мраком. Может быть, даже, несмотря ни на что, – светлое будущее. 

Нижний Новгород