Алексей Соколов
У героев Ильфа и Петрова много последователей – удачливых и не очень.
Кадр из фильма «Золотой теленок». 1968
Историями, подобными той, которую я расскажу, изобиловали 1990-е. Тогда, как правило, чудеса ловкости рук случались поближе к Москве и Питеру. Потом таких чудес стало меньше, и места для них оказывались подальше.
В 2006-м, когда мне предложили принять участие в представлении «Отбери у Пата Робертсона 10 миллионов», оно было в разгаре. Наиболее очевидной предпосылкой к началу крымской вечеринки стало широко участие Пата в международных добычных и геолого-разведочных золотых и алмазных проектах. А важнейшим подспорьем для украинских участников мероприятия было существование в Киеве филиала мировой радиотелевизионной сети CBN, владельцем которой был Пат.
К моменту моего появления группа симферопольских бизнесменов вышла на представителя телестудии CBN, снимавшей репортаж в Крыму, и передала документацию для Пата по нескольким проектам. В то же время в ближайшем окружении Пата появилась потрясающая блондинка Снежана с идеальным английским и независимыми манерами. Девушка, оказавшаяся генеральным менеджером и представителем в США компании, владеющей правами на многочисленные проекты на Украине, ненавязчиво представляла их Пату. Наглухо защищенный от женских чар искренней религиозностью, Пат – телепроповедник с мировым именем – вряд ли мог поплыть от всего этого. Но его улыбчиво-вежливая манера общения способна была создать у девушки впечатление собственной успешности. О чем Снежана скорее всего и доложила украинскому начальству. Таким образом, глобально-стратегическое окружение Пата с двух сторон завершилось, и ему оставалось широко открыть сейф для новых друзей.
В конце 1990-х я работал с Патом (см. «Золотая Либерия. Истории из жизни зачарованного белого человека в заколдованной Африке», «НГ» от 18.09.23), у нас сложились хорошие отношения. И теперь Пат, в полной мере осознавая возможность надувательства, пригласил меня проверить все и стать третейским экспертом «беспроигрышных и выгодных» предложений.
1990-е с красными пиджаками, золотыми цепями и покупками 600-го Mercedes после переполнения пепельницы, прошли мимо меня из-за моего проживания вне страны. Крым-2006 позволил мне отчасти восполнить пропущенное.
При выходе из Симферопольского аэропорта меня ожидала шеренга крепких молодых мужчин в темных костюмах, черных очках, ослепляюще белых рубашках и строгих галстуках. Это была охрана главного человека – Василия Мокроуса, депутата и гендиректора одной из крымских компаний (здесь и далее имена и фамилии действующих лиц изменены).
Мне пришлось иметь дело с Мокроусом, его партнерами и двумя независимыми крымскими консультантами в области нефтегазовой разведки.
С помощью московских контактов я за вечер собрал максимально возможную информацию о людях и их репутации. И вот что среди прочего я узнал о Мокроусе. В 2005-м он участвовал в переговорах российско-украинской делегации с американской бизнес-группой, приехавшей в Москву для переговоров о покупке золотого месторождения в Узбекистане. В какой-то момент Мокроус закатил беспричинную истерику, швырнул на пол бумаги, материл американцев и т.п. А потом с грохотом покинул комнату.
В ожидании разговоров о запасах нефти и газа на Украине, в тот же вечер я пообщался по телефону с экспертом российского министерства. Он с ходу заявил: «Ни черта нет на твоей Украине и в твоем Крыму – ни нефти, ни газа! Мы там такую разведку провели!» На этом я отошел ко сну, мечтая о завтрашних встречах с Мокроусом и его коллегами.
И вот наступило завтра.
Рабочий кабинет главного консультанта по нефти и газу Петра Ставчука выдавал в нем многоопытного, еще советского разлива, профессионала. Карты на стенах, на огромных столах и даже на полу. Ставчук был раздражен самим фактом моего появления – а ведь он был заинтересованным лицом. Пришлось предположить, что именно количество ни к чему не ведущих визитов потенциальных долларовых покупателей всего газа и нефти Украины перешло в качество в виде честного геолога Ставчука. Для начала он заявил, что будет иметь дело только с людьми, имеющими серьезные намерения. На этом пар был выпущен, и мы просто начали говорить о прошлом, о советской геологоразведке, равной которой нет и не будет. Ставчук отмяк и остаток времени клял на чем свет стоит геологическую службу постсоветской Украины. Под конец я купил у подобревшего Ставчука недавно изданную карту перспективных газонефтяных площадей Крыма.
|
|
Алексей Соколов и Пат Робертсон. Начало 2000-х. Фото из архива автора |
Следующее предложение было связано с извлечением остаточной нефти из буровых скважин путем специальных технологических взрывов внутри этих скважин. Оператором такого метода был мужик по фамилии Рохлин. Он понравился мне увлеченностью и уверенностью в том, что западному инвестору надо как следует – десятками миллионов – вложиться и взорвать все эти сотни скважин, поймать фонтанирующую нефть и обогатиться еще больше.
Короче, это предложение тоже оказалось в пролете, поскольку статистически подтвержденных результатов взрывной активизации скважин для экономически значимых нефтеносных площадей представлено не было, да и, судя по всему, не существовало.
Потом пришла очередь встречи с образованным и вежливым кавказцем. На стенах его кабинета висели репродукции фресок Микеланджело из Сикстинской капеллы и Боттичелли, несомненно купленные в Ватикане, и отдельно висящая репродукция «Меланхолии» Дюрера. Вся обстановка давила богатством антуража, частью которого был проникновенно-тихий голос хозяина.
Пату предлагалась сеть заправочных станций, покрывающая Крым, – за 500 тыс. долл. После такого предложения возник и уже не исчезал вопрос: «Почему продаешь, дорогой?» Сразу стало понятно, что имеются проблемы или с изменившейся налоговой системой, или с логистикой доставки нефтепродуктов с Украины и из России.
Мои московские контакты подтвердили недавнее изменение системы налогообложения торговли нефтепродуктами и очевидные логистические проблемы, делающие бизнес нерентабельным. И это предложение тоже ушло в небытие.
История незаметно подобралась к главному коммерческому предложению Мокроуса. Бизнес заключался в извлечении металлических элементов, включая золото, из шлаковых отвалов, накопленных за многие десятки лет деятельности термоэлектрических станций, разбросанных по Украине. Вопросы, требующие немедленных ответов для поддержания этого грандиозного проекта, были сопряжены с серьезной аналитической работой, связанной с золотосодержащими шлаками, расчетом цифр добычи и, главное, расчетом прибыли в долларах США.
К сожалению, точных цифр не существовало, поскольку отсутствовала соответствующая экспертиза, а цифры прибыли основывались на оптимистических предположениях, поскольку люди Мокроуса не имели достаточной квалификации. Кроме того, команда Мокроуса не сделала ничего для заключения юридических соглашений с украинским государством по каждой из многочисленных электростанций, которые дали бы легальный статус деятельности его компании. Как итог – серьезный бизнес-проект составлен быть не мог. Понятное дело, представить проект Пату было категорически невозможно.
Еще одно предложение чуть было не вынудило меня потерять над собой контроль и расхохотаться.
Стол ломился от украинских блюд – одних из лучших в мире. Я был насторожен всей этой роскошью – и правильно.
Тут началось веселье. Мне было заявлено, что Рубик способен обнаруживать любые нефтяные, металлические, другие рудные тела через их реакцию на низкочастотные магнитные импульсы, проходящие сквозь его, Рубика, уникальное человеческое тело. По заверениям Рубика, бурение вообще было не нужно – метод похож на использование рамки для поиска воды. Рубик гарантировал «прострел» на глубину 100 м с обнаружением нефтяных и газовых горизонтов. Справедливости ради следует сослаться на заявление Рубика об экспериментальном статусе метода и необходимости сравнения его результатов с обычными методами разведки, на применение которых и понадобятся значительные средства в долларах.
Ясно, что я бы не рискнул всерьез докладывать это «коммерческое предложение» Пату.
Итоговое обсуждение всех предложений закончилось скандалом.
Встреча проходила в большой комнате для заседаний, где на стенах были развешаны схемы, суммарно иллюстрирующие предложения Мокроуса Робертсону.
Мокроус взял слово и больше никому его не отдавал. Суть выступления: предложения, переданные Робертсону, – выдающиеся и безусловно коммерчески выгодные. Потому Робертсон должен, не откладывая, перевести 2 млн долл. на счет группы Мокроуса для начала работы по приоритетным, на его взгляд, проектам.
Дождавшись окончания фонтанирующего выступления, я попытался противно-елейным голосом нарисовать картину крайне зависимого существования американского мультимиллионера от толпы его адвокатов и банкиров, которые не разрешат потратить ни цента без согласования с ними. Согласование же потребует бизнес-плана для оправдания перевода. А составить план невозможно из-за отсутствия необходимых экспертиз.
Выражение лица Мокроуса менялось – от самодовольно-уверенного до искривленно-яростного. И начался дубль-2 уже известной мне сцены. Мокроус кинулся срывать схемы и сбрасывать бумаги, громко матеря адвокатов и банкиров – врагов Украины.
…Моего короткого текста на имя Пата было достаточно для прекращения возни украинской диаспоры вокруг миллионов вежливо-улыбчивого Робертсона.
