Тот, кто поймает муху палочками

Если вы пресытились классическими правилами, обратите внимание на обнаруженный детьми скрытый потенциал шахмат. Фото Dreamstime/PhotoXPress.ru

Есть старый американский фильм – «Karate Kid», чье название на некоторых пиратских видеокассетах 90-х переводили с характерной для России того времени блатной ноткой как «Карате-пацан». Главный герой – подросток Дэниэл, избитый одноклассником, обращается за уроками карате к местному китайцу – мастеру единоборств. Но китаец оказывается достаточно умен и не показывает ему приемов вроде «пятиточечного удара смерти» из «Убить Билла». Вместо этого он со свойственной восточным мудрецам ушлостью и прагматичностью под предлогом «пути воина» заставляет подростка мыть машины, красить забор и т.д. Однажды Дэниэл застает учителя за безуспешными попытками поймать летающую перед лицом муху при помощи палочек для еды. Свои действия китаец объясняет в духе избитых восточных сентенций: «Тот, кто поймает муху палочками, сможет все что угодно».

Если вы – как я в детстве – тут же бросились на поиски палочек и мух, то погодите: у меня есть более изощренное упражнение. Для этого вам понадобятся полугодовалый ребенок, овощное пюре и ложка. Пристегиваем малыша на стульчике для кормления, зачерпываем ложкой немного пюре и начинаем невозможное.

Вначале на вашем пути встретятся руки ребенка – эти Сцилла и Харибда каждого путешествия еды в рот. Предугадать их движение невозможно. То они вращаются, словно пропеллеры, то вдруг падают и подобострастно лежат. Но эта неожиданная пассивность обманчива. Стоит ложке продвинуться чуть ближе ко рту, как молниеносным ударом руки ребенок сбивает содержимое, оставляя на стене изящные брызги в стиле Джексона Поллока.

Но, допустим, после многочисленных попыток вы научились вычислять необходимый момент. Следующим препятствием является болтающаяся во все стороны голова. Придется потрудиться, чтобы как минимум не пихнуть еду в нос, глаз или ухо. При этом не забывайте, что руки малыша не дремлют и продолжают свои попытки сбить «самолетик» (или какой там еще образ вы используете для безуспешной театрализации процесса).

Рот малыша также не на вашей стороне: его открывание и закрывание не подчиняется никакой закономерности. Стоит заметить, что у всей этой противоприкормной системы есть слабое место – зевок. Если ребенок зевает, его рот раскрывается максимально широко, голова застывает на одном месте, а руки обмякают. Хоть всю банку пюре выливай. Но это мошенничество, за которое придется расплачиваться негодующим рыданием малыша: «Et tu, Brute?» – и снижением рейтинга базового доверия к миру.

И вот наконец-то вам удается вогнать ложку в рот. Вы с облегчением вытираете со своего лица пот (а также пюре и слюни ребенка). Но в этот момент малыш своими несколькими зубами закусывает ложку хваткой бультерьера, да в придачу сжимает ее обеими руками. Ловушка захлопнулась.

Ни в коем случае не стоит действовать силой: упершись ногами в пол тянуть ложку на себя. Возможно, он не проглотил еду и в какой-то момент, когда натяжение будет достаточно велико, малыш – в этот момент в его глазах мелькнет задорная искорка – резко расслабится, и пюре шрапнелью разлетится по всей кухне. Но и отпускать ложку тоже не стоит, так как ребенок со свойственным его возрасту энтузиазмом и бесстрашием с легкостью может загнать ее в себя по самую ручку. Таким образом, нужно просто ждать, сохраняя баланс противодействующих сил. Происходящее в этот момент напоминает хрестоматийную сцену из самурайских фильмов, когда два воина во время боя скрещивают мечи и в неподвижной ярости устремляют всю свою мощь в миллиметры сцепившейся стали. Главное в вашей ситуации – сохранять спокойствие и ясность ума. Через некоторое время малыш расслабится и позволит вынуть ложку, которую вы тут же изящным движением руки выводите по дуге вверх, прижимая к верхней губе, чтобы максимум содержимого осталось во рту. Но это не значит, что вы победили – тем более это была лишь первая ложка. Просто маленький сэнсэй позволил этому случиться, в очередной раз признав в вас достойного ученика на роль родителя.

* * *

Точно так же, как и мой отец лет 30 назад, я раскрыл перед сыном клетчатую доску и стал расставлять черные и белые фигуры, не ожидая ничего более скачек на конях и засовывания пешек в нос. Мой Даня внимательно следил за происходящим, пустив до уровня пупка хрустальную нить слюны. Как только фигуры оказались на местах, я начал дебют Остапа Бендера: e2–e4 без малейшего понимания, чего ожидать дальше. К моему удивлению, сын аккуратно взял коня – единственного узнаваемого им персонажа – и сделал ход. Правда, не буквой Г. Судя по траектории, это было что-то вроде китайского иероглифа. Естественно, я не стал поправлять сына, а, издав одобрительное лошадиное ржание, галопом пригнал белого коня знакомиться с черным. Даня усмехнулся и с уверенностью гроссмейстера принялся за игру.

Человечество, признавшее в шахматной битве с компьютером свое поражение, получило надежду: мой сын явил миру новые, выходящие за пределы искусственного интеллекта, но с легкостью понимаемые и принимаемые живым – в особенности детским – умом правила.

Даня приблизил шахматы к реальной жизни, введя социальную иерархию: есть главный игрок – с расширенным набором возможностей – и все, кто не Даня, обладающие урезанными правами. Игроков может быть сколько угодно – например, к нам неоднократно подключалась мама, – но главный игрок всегда один, и этот титул, судя по всему, дается пожизненно.

На одной клетке может стоять столько фигур, сколько поместится. Да и вообще разделение на клетки является лишь условностью, которой при необходимости можно пренебречь, как и понятием «игровое поле» – фигуры запросто могут сходить с него и отправляться по своим делам (отдохнуть в игрушечном домике или покататься в машинке).

Правило «белые ходят первые», как и любые другие проявления расизма, неприемлемо: любая фигура в любой момент времени может сделать сколько угодно ходов. Вот только главный игрок все же обладает полномочиями изменить любой непонравившийся ход соперников.

В игру могут вступать неигровые персонажи со своими уникальными возможностями. Например, на стороне Дани однажды воевал пингвин-экклезиаст из лего, суперсилой которого была мудрость – он вообще не ходил, а лишь занимал свою клетку и печальными глазами наблюдал за происходящим. Кстати, понятия «воевать» в шахматах Дани не существует: взятие фигур не одобряется, и если какая-либо из них падает с доски, то тут же бережно возвращается на место главным игроком. Взаимодействие исключительно мирное. Фигуры ходят друг к другу в гости, играют в догонялки и прятки, устраивают гонки на ладьях, получая всяческое удовольствие от жизни.

Так что, уважаемые любители шахмат, если вы пресытились классическими правилами и разного рода модификациями вроде гексагональных или шахмат Фишера – прошу обратить внимание на обнаруженный моим сыном скрытый потенциал этой замечательной игры.

* * *

Медицина, кулинария, психология, актерское мастерство, акробатика – вот перечень специальностей, по которым, как мне кажется, родители-первогодки могут претендовать на автоматическое получение дипломов о среднем профессиональном – а иногда и о высшем – образовании. Что касается меня, то я с уверенностью мог бы работать телохранителем. Причем со специализацией на подвыпивших «VIP-клиентах», которые очень похожи на недавно научившихся ходить детей. Состояние опьянения нарушает двигательные координации, пробуждает ребяческий интерес ко всему яркому и труднодоступному, а огромное количество денег провоцирует вседозволенность. И чем больше алкоголя, тем ближе к новорожденности: вот он уже не в состоянии самостоятельно передвигаться, связная речь превратилась в гуление, а из интересов остаются только женская грудь и сон.

Своему «VIP-клиенту» я было прикупил специальный защитный шлем, но он быстро научился падать на открытые части головы – лицо и уши. В ход пошли вожжи: на теле ребенка крепится поясок с двумя длинными лямками, за которые взрослый поддерживает малыша.

Мой Даня таки обнаружил разрушительные свойства этого девайса. Стоя на ножках, он наклоняется вперед, натянув лямки до предела, а затем резко подает вес тела в сторону – вожжи не дают ему упасть, а центробежная сила запускает быстрое и мощное движение по дуге, превращая малыша в орудие массового поражения всего находящегося в радиусе полуметра – игрушек, стульев, людей и т.п. Вот только мебель – вроде кровати или шкафа – пока еще держит удар. Порой у меня возникает ощущение, что мы с моим ребенком играем в игру «Останови меня, если сможешь», по правилам которой Даня должен суметь навредить себе любыми способами – уронить на себя что-нибудь со стола, поперхнуться мелким предметом или навернуться с высоты, в то время как мне необходимо его вовремя остановить. На данный момент счет примерно 1000:0 в мою пользу. Надеюсь обыграть парня всухую.